Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

а пришла на праздник, где все поют и танцуют. В ветках послышалось оживленное щебетание, синицы нашли крупную гусеницу и вчетвером пытаются поделить. Гусеница иногда оказывается на площадке, и птицы бросаются наперерез друг другу, чтобы выхватить сытный завтрак.

– Об этом не беспокойся, – неожиданно заявила горгона.

– Ты о чем? – не поняла Каонэль.

Эвриала сообщила:

– Об истериках. С ревнивыми девицами уж я знаю, как обращаться. А какие они, горгонские, эльфийские или человеческие, не имеет значения. Могу заверить, больше она не попытается тебя убить.

– Почему? – изумилась эльфийка.

Горгона снова улыбнулась, кроткой, но почему-то пугающей улыбкой, глаза сверкнули, а по молочно-белой коже прокатилась волна, какая бывает лишь на металле.

Она сказала:

– Хочешь обезоружить соперницу, сделай ее обязанной. У всех есть совесть, даже у самых подлых.

Глаза Каонэль расширились.

– Ты это задумала, когда вчера в коридоре нас разняла? – не поверила она.

– Чем больше она тебе обязана, тем меньше сил тебе навредить, – сообщила Эвриала радостно.

Потом потупила взгляд и направилась ко входу в ствол, оставив изумленную Каонэль на площадке.

***

Оставшись одна, серая некоторое время поправляла сдвинутые нетопырем горшки, потом вернулась в Дерево. Темная прохлада моментально окутала и укрыта нежно, как одеяло из лебяжьего пуха.

Стараясь не наткнуться на высокородную, Каонэль бесшумно спустилась вниз и вышла.

Расстояние до башни Виллейна преодолела бегом, наслаждаясь, как играет ветер в волосах, распахивается лацерна и пружинят мышцы. Крики Гнура услышала еще за четверть перелета стрелы и замедлила бег. А к башне уже подошла совсем медленно, встав за Лотером.

Тот сунул ладонь в карман, а из другого вытаскивает косточки и вкусно хрустит. Зато Теонард с бледным лицом терпеливо выслушивает отповедь гоблина.

– Я требую! – орал зеленомордый с темным от гнева лицом. – Требую, обезопасить гоблинов от такой расправы! Сжечь дом, это почти как украсть крашар! И никто ничего не делает, а я просил построить мне резиденцию. Все войско разбрелось по Цитадели. А знаете почему? Клянусь бивнями, потому, что не видят предводителя. То есть меня. Я ведь по гостям ночую!

Каонэль привстала на пальчики и шепнула воргу в ухо:

– Чего он кричит? Убили кого-то?

Лотер чуть отклонился назад и ответил, не сводя взгляда с распинающегося зеленомордого:

– Пока нет. Подоспели вовремя. Но чую, это не первая стычка, так что орет, в общем-то, по делу.

Гнур тем временем вошел в раж, стал ходить из стороны в сторону, размахивая кинжалом и все больше распаляясь. Проходящие мимо люди в страхе косятся и ускоряют шаг, даже чайки над обрывом перестали кричать, уселись на камень и с любопытством поворачивают голову то одной, то другой стороной.

Теонард выслушивает молча, руки сложены на груди, брови хмурятся, когда гоблин орет особо громко. Когда зеленомордый взял паузу, чтобы набрать воздуха и продолжить с новой силой, Теонард сказал:

– Ты же сам не мог решить, какую резиденцию строить. Перенесли на попозже. А теперь возмущаешься.

Гнур топнул ногой.

– Могли уже догадаться, что пора. Видели, сколько гоблинов у меня? За моей территорией целая деревня, только мало ее.

– Это ты намекаешь, чтоб тебе еще кусок земли дали? – поинтересовался Глава.

Гоблин вскинул голову так высоко, будто собирается бивнями проткнуть небо, кинжал тоже выставил вверх и стал похож на статую воина, только маленького и зеленого.

Он произнес резко:

– Нет, не намекаю. Требую!

Ворг и Каонэль переглянулись, Теонард ответил спокойно:

– Если выдадим тебе еще землю, другие тоже захотят. Начнутся переделы, ссоры, хотя они и так есть. А у нас солнечные эльфы на пороге, если не забыл. Как там у посла дела, кстати?

Все оглянулись на Каонэль. Та зябко повела плечами, хотя день солнечный, а воздух прогрелся так, что можно по пояс раздеваться.

Дернув ушами, эльфийка отвернулась и проговорила уклончиво:

– Обживается.

– Да? – удивился Теонард. – А я считал, она посмотрит и уедет. Потому как если не уедет она, то остальной отряд тоже с места не сдвинется. Придется всю жизнь их тут наблюдать. Надо, наверное, отправить в Ялдарию гонца, пусть в помощь пару отрядов пришлют.

Ворг подкинул косточку и налету поймал языком.

– Боишься, что нападут? – спросил он.

Тот покривился, будто жует недоспелое яблоко, и сказал:

– Надо ко всему быть готовыми. Мало ли, что они думают. От остроухих всякого можно ждать, они же считают себе единственно достойными, а остальные так, отребье.

Глаза Каонэль полыхнули желтым, дыхание стало частым, словно бежала без останови пару дней. Со стороны моря налетел ветерок, всколыхнув волосы и плащ, от чего серая стала похожа на вестницу правосудия.

Она выдохнула возмущенно:

– Я бы попросила!

Теонард махнул рукой.

– Попроси, – сказал он. – Да только я сам видел, как твоя соплеменница презрительно на тебя же смотрела. И перебить бы всех, да не получится. Хотя если с силой Талисмана…

Ворг оживился, перестал жевать и с довольным оскалом уставился на Главу. Зато Каонэль побледнела, кожа стала цвета старой золы, глаза вытаращились, а уши устремились в небо, как заточенные пики. Она медленно опустила ладонь на рукоять и сжала пальцы.

Даже Гнур перестал размахивать кинжалом и с интересом наблюдает. Эльфийка неожиданно обошла Лотера и встала рядом с гоблином.

– Мы, конечно, сражались спина к спине, – сказал она, – но причинять вред эльфам, будь они солнечные, лесные, да хоть какие, не позволю. Для того, чтобы задействовать Талисман, нужно хотя бы две трети осколков. Да только не все вас поддержат. Кому надо с эльфами в открытую ссориться?

Ворг хмыкнул, на лице ухмылка то ли удовольствия, то ли удивления остроушкой, которая вдруг заговорила очень по-эльфийски.

– Думаешь, мало найдется тех, кто захочет высокородным уши пообрывать? – спросил он, щурясь. – Я вот, поддержу Теонарда, Тарнат поддержит, Керкегор. Гнур, тоже. Да, Гнур?

Гоблин приосанился, открыл рот, чтобы ответить, но Каонэль неожиданно сказала:

– Уж не знаю, что ты там надумал, но Керкегору вообще плевать. Главное, чтобы его восьмерых жен не трогали. Женщины будут против, Булук вообще может неделями спать, а Грагрх, наверное, годами. Мелкинд, тоже вряд ли согласится. Остается Гнур.

– Я? – удивился гоблин.

– Ты, – буркнул Лотер и вперил на него звериный взгляд.

Осознав неожиданную значимость, зеленомордый выпрямился еще сильнее, убрал кинжал за пояс и сложил руки на груди. Он уже не орет, а только ворочает глазами, переводя взгляд с одного хранителя на другого.

Серая отвела прядь со лба и поправила края лацерны, но снова налетел ветерок и глубокое декольте с цепочкой оказалось на всеобщем обозрении. Лотер невольно перевел взгляд на упругие полусферы, а Теонард наоборот отвернулся.

– Гнуру, – продолжила Каонэль, пользуясь всеобщим