Литания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

не пойду, – сказала Чистику Синель. – Заставил тащиться сюда в лучшем шерстяном платье, и все впустую. Ладно. Ударил меня, ногой пнул – тоже ладно. Но если хочешь, чтоб я обратно с тобой вернулась, придется меня нести. Вот попробуй. По морде хлестни, пни как следует – и увидишь, поднимусь ли я.

– Не сможешь же ты проторчать здесь до утра, – прорычал Чистик.

– Не смогу? А вот посмотришь.

Орев вновь клюнул губу Сциллы.

– Здесь… Чистик!

– Сам ты «здесь», – буркнул Чистик, подхватив его на руки. – Слушай и запоминай. Сейчас я снова кверху тебя подброшу, как в прошлый раз, когда по тропе сюда поднимались. А ты гляди вокруг, ищи патеру. Шелка ищи. Как прежде. Увидишь – сразу подай голос.

– На этот раз он точно к тебе не вернется, – с усталым равнодушием в голосе предупредила его Синель.

– Еще как вернется! Давай, пернатый! Готов? Пошел!

С этим он подбросил Орева над балюстрадой и замер, провожая взглядом парящую в воздухе птицу.

– Да тут сотня мест, откуда этот долговязый мясник мог свалиться, – заметила Синель.

– Восемь. От силы десяток. Я по пути посчитал.

Синель растянулась на каменном полу во весь рост.

– Ох, Мольпа, как я устала-то, а?

Чистик в раздражении повернулся к ней.

– Ты вправду надумала остаться тут на всю ночь?

Если Синель и кивнула, кивка ее Чистик сквозь мрак под куполом святилища разглядеть не сумел.

– А вдруг оттуда кто вылезет?

– Страшней тебя?

Чистик с досадой крякнул.

– Смешно же. Ставлю что хочешь: проверь всех до последнего олуха в этой забытой богами дыре, не найдешь ни единого…

– Захлопни пасть!

Синель на время умолкла – от страха или же попросту от усталости, этого она, пожалуй, не смогла бы сказать сама. Тишину нарушал только плеск волн у подножия утеса, свист ветра среди причудливо изогнутых колонн святилища, шум крови в ушах да ритмичный стук ее сердца.

Понюшка ржави, и жизнь бы тут же наладилась!

Вспомнив о пустой склянке, оставшейся на кровати в заведении Орхидеи, Синель вообразила себе такую же, только в двадцать раз выше и шире, склянку больше винной бутылки, доверху полную ржави. Заправить понюшку в ноздри, еще щепоть заложить за губу, отправиться с Чистиком в обратный путь и в том самом месте, где кажется, будто висишь в воздухе, столкнуть Чистика со скалы – вниз, вниз, чтоб плюхнулся в озеро да там и сгинул…

Однако такой склянки под рукой не имелось и не предвиделось, а выпитые ею полбутылки «Красного ярлыка» давным-давно выветрились из головы.

Вздохнув, Синель потерла ноющие виски.

– Эй, пернатый! – заорал во всю глотку Чистик. – Ты где там? Подай голос!

Но Орев, если и расслышал его, не откликнулся.

– Вот зачем, зачем его сюда могло понести? – раздраженно проворчал Чистик.

Синель, не отрывая затылка от пола, неторопливо повернула голову вправо-влево.

– Ты уже спрашивал. Не знаю я. Не знаю. Помню, ехали мы в какой-то повозке… так? Лошадьми, кажется, запряженной. Только за старшую была кто-то другая, не я… эх, вот бы она вернулась!

Изумленная собственными словами, Синель прикусила костяшку пальца.

– Ей со всем этим куда лучше меня справиться удавалось, – устало добавила она. – И лучше тебя, кстати, тоже.

– Заткнись. Слушай меня. Я сейчас спущусь малость ниже. Насколько получится, чтоб не сорваться. А ты отдыхай пока. Надолго я не задержусь.

– И пойдем мы торжественным маршем, прямо по Аламеде, – спустя минуту-другую отвечала Синель. – Прямо вдоль Аламеды… с оркестрами…

С этим она уснула и, как только ее сморил сон, вошла в огромный, залитый ярким светом зал, полный мужчин в черном с белым и увешанных драгоценными украшениями дам. Рядом с ней, держа ее под руку и нисколечко не чинясь, шел трехсолнечный адмирал в мундире, при всех регалиях. Сама Синель ступала гордо, с улыбкой, шею ее украшало широченное колье сплошь из бриллиантов, бриллианты каскадами ниспадали с ушей, сверкали на запястьях, словно огни в ночном небе, все взгляды были устремлены на нее…

И тут Чистик бесцеремонно встряхнул ее за плечо.

– Ну, я пошел. Ты со мной или как?

– Нет.

– В Лимне харчевни хорошие есть. Закажу ужин, найму комнату, переночуем по-человечески, а завтра отправимся в город. Ты со мной?

К этому времени Синель проснулась если не окончательно, то достаточно, чтоб огрызнуться:

– Ты что, оглох? Сказала же, нет. Уйди, дай отдохнуть.

– Как знаешь. Привяжется к тебе тут какой-нибудь олух, я не виноват. Тебя честью звали, ты не пошла.

Синель вновь прикрыла глаза.

– Если какой-нибудь малый вздумает меня снасильничать, ну и на здоровьице – главное, чтоб он был не ты и чтоб ерзать под ним, пока делом занят, не требовал. А глотку мне захочет прочистить – тоже на здоровьице, – со вздохом добавила она. – Лишь бы без моей помощи обошелся.

Под башмаками вышедшего из-под купола Чистика отчетливо заскрежетал щебень. Спустя совсем недолгое, как ей самой показалось, время Синель с трудом поднялась на ноги. Ночь выдалась ясной, жутковатые отсветы небесной тверди мерцали на волнах озера, озаряли острые, голые кромки скал. Огни далеких городов, окутанных ночью вместе с Вироном, мерцавшие на горизонте, точно россыпи крохотных зеленоватых гнилушек, не обладали и половиной прелести искристых самоцветов, предательски улизнувших с ее запястий.

– Ухорез? – повысив голос, позвала она. – Ухорез!

Почти в тот же миг вышедший из тени скал на тот самый каменный выступ, с которого Синель в воображении сталкивала его, а Шелк разглядел шпиона, исчезнувшего из святилища, Чистик остановился.

– Дойки? Что у тебя там? Порядок?

Казалось, нечто незримое стиснуло ее горло.

– Нет. Но ничего, оклемаюсь. Ухорез…

– Чего тебе?

Неяркое мерцание небесных земель, заливавшее все вокруг, превращая каждый валун, каждый кустик в нечто далекое, потустороннее, не позволяло разглядеть его позы (смысл поз и жестов Синель, сама о том не подозревая, улавливала великолепно), хотя и освещало Чистика с головы до ног, и голос его звучал ровно, без выражения… а может, просто казался таким издали.

– Я бы хотела начать все заново. И подумала: вдруг тебе тоже начать все заново хочется?

Ответил Чистик не сразу: за время его молчания Синель успела отсчитать целых семь ударов сердца в груди.

– Хочешь, чтоб я вернулся?

– Нет, – отозвалась Синель, отчего он словно бы сделался чуточку меньше ростом. – Я вот о чем… приходи к Орхидее как-нибудь вечером, ладно?

– Ладно.

Нет, это вовсе не эхо…

– Может, на будущей неделе, а? А я тебя знать не знаю. И ты знать не знаешь меня. Чтобы все заново.

– Ладно, – повторил в ответ Чистик и, чуть замявшись, добавил: – Рад буду при случае с тобой знакомство свести.

«Я тоже», – хотела было ответить Синель, но вот беда: слова отчего-то застряли в горле. Тогда Синель помахала ему рукой, однако, тут же сообразив, что Чистик ее не видит, поспешила выйти