Красный май - Андрей Анатольевич Посняков

Однако радовались студенты рано. Как позже выяснилось, ректор Сорбонны обратился за помощью к силовикам, призвав полицию и спецназ. Вечером на улицах появились водометы… Баррикады смели, началась облава…

Однако, студентам сочувствовали все! И помогали…

Друзья разделились – Жан-Клод, Надин и Люсиль побежали на рю Суффло, Серж с избитой Аннет и Патриком укрылись в подъезде какого-то дома, здесь же на бульваре сен-Мишель. Консъерж – смуглый усач-португалец – без лишних слов отворил дверь:

– От полиции? Прячьтесь! Можете прямо здесь, у меня… Но, если придут…

– Мы лучше на лестничной площадке… Если что, скажете – сами зашли.

– Я скажу, как все кончится…

– Да мы увидим, спасибо.

Ребята решили переждать на шестом этаже, на последнем. Аннет с Патриком поднялись в тесном лифте, Сергей пошел пешком… Он и услышал вдруг раздавшиеся на первом этаже голоса… Остановился, осторожно заглянул меж пролетами лестниц… Флики! Облава… Что же, не удастся уйти? А если на чердак, на крышу?

Стараясь не шуметь, молодой человек на цыпочках поднялся на шестой этаж… Взлетел, как птица!

– Флики! Заклиньте лифт.

– Уже. И куда мы теперь – на крышу?

По ступенькам уже стучали шаги. Полицейские поднимались. Видать, заметили еще раньше, на улице…

Кому-кому, а Сергею попадаться было никак не с руки. Совсем! Что он про себя скажет-то? Мол, явился из будущего? Ага… Так что светит ему тюрьма. А не хотелось бы, очень не хотелось – еще ж Агнессу искать.

– Надо через чью-нибудь мансарду, на балкон и…

И вдруг – словно кто-то послушал – неслышно приоткрылась дверь. Высунулась седая бабуля в синем бархатном халате с узорами, накинутом поверх белой блузки. Пенсне, старинная брошь… И – самая заговорщицкая улыбка!

А брошь ничего себе – яшма, золото, что-то типа оленьих рогов в растительном орнаменте, каждая деталь тщательно выделена. Красиво. Одно слово – модерн! Писк моды начала двадцатого века!

– Тсс! – приложив палец к губам, старушка распахнула сворку и сделала приглашающий жест – заходите, мол.

Ребята переглянулись… зашли. А куда было деваться-то? Бабуся постояла у дверей, послушала… Потом обернулась, махнула рукой:

– Ушли, кажется. Ну что, уважаемые господа рэвоюционэры – не хотите ли кофе? Или чего покрепче, а?

Уж, конечно, беглецы отказываться не стали – облаву-то все де нужно было переждать. Тем более, когда кофе предлагают… Ого! Еще и коньяк!

– Пейте-пейте… Я когда-то дружила с Торезом!

С Торезом она дружила… Морис Торез – лидер коммунистов… Правда, наверное, умер уже.

– И пила кофе с Сартром в кафе де Флер, – усадив гостей за круглый стол, продолжала хвастаться старушка. – О, Жан-Поль такой проказник. Он изменяет своей жене, да. И она – ему. И с мужчинами, и с женщинами. Симона де Бовуар та еще забавница! Вы пейте, пейте…

– Спасибо, мадам… э-э…

Патрик замялся, машинально пытаясь поправить потерянные очки.

– Хоти спросить, как меня зовут? – догадалась хозяйка. Догадалась и вдруг задумалась:

– Как же меня зовут? Забыла… Хотите бисквиты? Сейчас принесу, мои господа… Да! Как же меня зовут-то? М-м-м… Мария? Нет, не Мария… Как-то схоже… Ага! Мари-Анж меня зовут! Точно – Мари-Анж. Леон Троцкий, в бытность свою в Париже, называл меня Ма-ри-ша. О, он был такой проказник, этот Леон… А вам нравится Матисс, господа?

– О, мадам… Вы тоже его знали? – галантно кивнул Патрик.

– Знала ли я Анри? О! Кстати, молодой человек… – старушка вдруг пристально взглянула на Сержа, с такой напористостью, будто хотела пронзить его насквозь. Наверное, он ей кого-то напомнил, быть может, кого-то из бурной молодости. – Вы у меня ничего не хотите спросить? О! Судя по виду – нет. Значит, еще не пришло время… Ах! Я же совсем забыла про коньяк!

Заговаривалась уже бабушка. Несла, невесть что. Однако, в дружелюбии ей было не отказать!

У гостеприимной хозяйки беглецы провели часа полтора – пока за окнами совсем не стемнело. Как стемнело, решили уходить – тем более, и избитой Аннет поплохело.

– Мне б сейчас в постель… И йод…

– Так идем же!

Со всей искренностью поблагодарив старушку, юные революционеры откланялись, пообещав заходить. Мадам Мари-Энн была счастлива!

– О! Вы еще здесь? – удивился консъерж. – Я думал – вы ушли через крышу. А фликов нет. Так что пусть свободен! Прошу.

– Домой, – выйдя на улицу, Патрик огляделся по сторонам. Дом-то был рядом… и, вроде, все стихло уже.

Впрочем, не все!

Где-то со стороны Сорбонну послышался вой сирен… Желтый луч прожектора, бьющий с Эйфелевой башни, перебивался цветными бликами – синими молниями полицейских мигалок, оранжевыми всполохами горящих машин…

Минут через пять друзья уже были дома, в квартире Патрика на рю де Медичи. Почти в самом сердце боев!

– Раздевайся… – войдя следом за хозяином, Серж обернулся к Аннет.

Девушка послушно разделась, ничуть не стесняясь… да в этой среде вообще стеснятся было как-то не принято. Все с себя сняла, и джинсы, и белье…

– Ой… – сердце Сергей сжалось от жалости – худую спину девушки пересекали фиолетовые рубцы – следы полицейской дубинки.

– Больно?

– Спрашиваешь…

– Патрик! Есть у тебя йод?

– Да несу уже… Вот… и вата…

– Ну, миленькая Аннет… потерпи!

Девушка дернулась, застонала…

– Уй… больно!

– Терпи! Надо все обработать…

– Серж! Ты что, доктор?

– Почти. Теперь ложись на живот… Полежи пока так, потом мы тебя укроем.

– У нас есть что поесть? – Аннет неожиданно улыбнулась – как видно, ей пришлась по нраву такая забота.

– Поесть? – озадаченно переспросил Сергей. – Ну, это к Патрику.

Нашлись рыбные консервы и старый багет – пришлось поджарить на оливковом масле. Ну и кофе – само собой.

– О! – вернувшись с кухни, радостно возвестил хозяин. – У нас еще початая бутылка бордо. Почти целая!

Присели и бокалы, тихонько включили «Дорз»…

– You’re lost little girl… – после вина и йода Аннет почти совсем оправилась и вполголоса подпевала пластинке. А потом еще и попросила закурить!

– Не, не, не «Голуаз», нет… Давайте покрепче – «Житан»! Ах, милый Серж, твои друзья, Жан-Пьер с Клодетт, наверное, тебя потеряли?

– Какие еще друзья? – Сергей поначалу не врубился, но тут же исправился. – Ах, да, да, Жан-Пьер и Клодетт… А я к ним не точно собирался… Ну, как это будет по-французски? Просто обещал, что, может бытью, зайду.

– Так оставайся у нас! – смуглая голенькая Аннет приподнялась на локте. Избитая, но не сломленная. Карие глаза задорно блеснули. – Что тебе в своей провинции делать? Оставайся хотя б на пару недель. Верно, Патрик?

– Конечно же, пусть остается! Ой, мы здесь такие дела замутим! Чувствую, что-то будет.

– Не