Красный май - Андрей Анатольевич Посняков

Все разом чокнулись, выпили… Хорошее вино! А бывает ли в Париже плохое?

– Э-эй! А мы есть-то будем? – избитой явно полегчало.

– Ой! – спохватился Патрик. – Сейчас принесу, ага.

Девушка потянулась:

– И Серж… поменяй, пожалуйста, пластинку. Ну, кончилась же!

Поднявшись с дивана, Сергей склонился над проигрывателем:

– Снова «Дорз» поставить?

– Ну-у… можно что-нибудь еще… Что там есть-то? Ага, отсюда вижу. Ну, пусть будет Франс Галь. Мне в детстве нравилась.

– В детстве… А тебе сколько лет-то?

– Восемнадцать!

– Я бы дал девятнадцать.

– Ой, Серж! – расхохоталась Аннет. – Ты такой зануда иногда.

Сергей поставил пластинку… Маленький, на четыре песни, миньон. Франс Галь… Laisse tomber les filles… Французский хит шестьдесят четвертого года. Забавная пластиночка. Такая же была у пропавшей Агнессы… Агнесса! Черт! Совсем же забыл…

– Что с тобой, Серж? У тебя так лицо изменилось…

– Да вспомнил кое-что…

Ну да, наконец-то, вспомнил, зачем он вообще здесь. А раньше как-то не до того было – баррикады, полиция… революция, блин!

– Вот… – вытащив из кармана куртки фотографию Агнессы, молодой человек показал ее Аннет и подошедшему с кухни Патрику.

– Ищу старую подружку. Говорят, где то в этом районе живет. Может и сюда заходила… наверное… Случайно, не видели?

Сергей и сам не заметил, как произнес эту фразу по-французски… привыкал уже потихонечку.

– Не, не видела, – жертва полицейского произвола отрицательно качнула головой и улыбнулась. – Губки бантиком. А брови-то какие смешные, будто нарисованные. Сколько ей лет?

– Четырнадцать.

– Малолетка еще…

– А ну-ка… – неожиданно напрягся Патрик. – Сейчас, запасные очки принесу… Ага… Господи, да я ж ее знаю! Видел… И совсем недавно. Она где-то рядом живет.

Стажер разволновался, похоже, он был на верном пути. Неужели, повезло? Неужели…

– А ну-ка, вспомни, Патрик – где именно вы встречались?

– Да у фонтана, ну в Люксембургском саду. Не тот фонтан, что Медичи, а другой, круглый, где кораблики пускают. Она частенько там торчит, обычно перед обедом… то ли за мелким братом присматривает, то ли так, просто нравится… Зовут… Не помню я, как ее зовут, но девчонка красивая – вот я и запомнил.

– Ха, красивая! – еще раз глянув на фотку, фыркнула Аннет. – Кошка драная. Драная и тощая. К тому ж – малолетка, угу.

Тощая… Кто бы говорил!

– В Люксембургском саду, говоришь? У фонтана? – Серж все же уточнил. – Ну, сейчас-то там никто не гуляет…

– А вот и ошибаешься! – накрывшись, наконец, простыней, расхохоталась жертва произвола. – Очень даже гуляют. Детей больше всего… Но и так, прогуливаются, бегают… когда на баррикады не любуются.

– А ты, Патрик, как думаешь… Узнаю я ее?

– Узнаешь. Она такая же, как на фотке. Точь-в-точь.

Утром вся революционная молодежь – весь Париж! – снова была на баррикадах. Достраивали разрушенные, строили новые. Кричали лозунги, вселились, пили вино. Опять начались столкновения с полицией. Правда, на этот раз – ближе к Сорбонне, спецназ прорвал оборону на улице Кловис.

– Там, там… на улице Эколь… Там тако-ое! И Красный Дани, и Ален Кривин – они вес там! – волнуясь, рассказывал очевидец, только что подъехавший на велосипеде парнишка, школьник с восторженно-веснушчатым лицом.

– Так надо помочь! – решительно закричала Люсиль. – Давайте туда! Немедленно. La revolution stin croyable parce que vraie. Революция невероятна, потому что она настоящая! Да здравствует революция!

– Да здравствует революция! – хором откликнулись окружающие – ухоженные, небедно одетые подростки, учащиеся старших классов ближайших школ.

Глядя на них, Сергей ужаснулся – что надо этим пресыщенным детям? Чем они-то недовольны, а? Не голодают… и никогда не голодали… Ни в чем отказа не знают. С жиру бесятся? Похоже, что так. Но, как бы то ни было – в замес попадут по серьезному. Никто их жалеть не станет. Как вон, вчера – Аннет… Вроде, оправилась. Вон, кричит не хуже других!

– В Сорбонну! Эгей, все в Сорбонну, ага! Будем жестокими – Soyons cruels!

– Soyons cruels! – воодушевленно заорала школота.

Эх, вам бы кайло в руки… Или канал какой-нибудь строить. Да хотя бы в ЛТО, как матушка рассказывала – колхозные грядки полоть.

– Эй, эй, стоп! – бородатый Жан-Клод резво забрался на баррикаду. – Все уйдете – а здесь кто останется? Забыли, что было вчера? Или не видели? Аннет, напомнишь?

– Да легко!

Сбросив куртку, девушка задрала свитер, показывая следы вчерашних ударов. Выглядело, надо сказать, жутко. Вокруг сразу же установилась тишина.

– Видели? – пригладив бородку, спокойно продолжил Жан-Клод. – Так что будьте осторожны. Они бьют всерьез!

– Так и мы всерьез! Не просто так погулять вышли. Cours, camarade, le vieux monde est derrière toi! Беги, товарищ, за тобой старый мир!

Сергей только хмыкнул – с идеями и лозунгами здесь был полный порядок. В отличие от конкретного плана действий, коего, похоже просто не имелось ни у Красного Дани – Даниэля Кон-Бендита, ни у Алена Кривина, Жака Саважо, Алена Гейсмара, ни у прочих молодежных лидеров. Ни у кого.

Тем более, этого не ведали вот эти избалованные дети, что вот только сейчас с ужасом рассматривали исполосованную спину Аннет. О, Сергей знал таких детишек и в России – избалованных, не привыкшими ни трудиться, ни самостоятельно мыслить, презиравших собственных родителей, и вообще – старших. Ну, кому нужны эти дремучие сорокалетние старики? Они что, знают жизнь? Ага, как же! Знали бы, так не ишачили б за копейки на чужого дядю. Это и в России, и здесь. Тут еще добавлялось неуважение к старшим за Вторую Мировую войну, за коллаборационизм, за позор прогитлеровского вишистского режима, за неудачные войны в Индокитае и Алжире…

– Съедим богатых! – так кричал со сцены французский рок-н-рольщик Джонни Холидей – Джони Алиде. Богатых – имелось в виду – взрослых, истеблишмент. Или это не он кричал – какая разница? Как-то все не по-взрослому выходило. Ну, побузят, ну, захватят Сорбонну, Латинский квартал, Париж, наконец! Дальше что? А черт его знает. Можно, в конце концов, старших товарищей спросить – коммунистов… Вот уж кого не следовало бы! Те могли бы спокойно взять власть еще в сороковых-пятидесятых годах. Если бы захотели. Так оно им надо? Опять же возникнет вопрос – что делать?

А черт его знает – что?

Впрочем, он, Сергей Вениаминович Соколов, что делать – знал теперь точно. Агнессу искать! Нашел уже ведь. Почти…

– Хей, идемте! – на баррикаду забралась Люсиль – хрупкая крашеная блондника в коротеньком красном платье. – Только это… не все. Вот те, что слева – оставайтесь здесь, с Жан-Клодом. Если что – будете бороться!