Полет птицы Пэн - Priest P大

Кроме того, молодой господин Янь признавал, что иногда его можно назвать несколько поверхностным, – он очень четко понимал, что не обладает ни знаниями, ни высокой моралью. Именно поэтому он не мог требовать этого и от других.

Единственное, что он мог сделать, чтобы отличить свои симпатии от антипатий, – это судить по внешности.

К примеру, такие люди, как Хань Юань и ему подобные, в его глазах были отвратительными.

«Судить по внешности» для Янь Чжэнмина было железным принципом. И все-таки он сделал для себя два исключения: первое касалось учителя, второе – Ли Юня.

Пусть внешность учителя в его глазах была величайшим преступлением, Янь Чжэнмин совершенствовался с ним без малого восемь лет и привык расти с Мучунь чжэньжэнем. Поэтому Янь Чжэнмин относился к учителю снисходительно, прощая ему некоторые недостатки.

Пусть второй шиди постоянно пытался произвести впечатление, Янь Чжэнмин оставался непримирим: он не желал ходить по одной земле с этим ничтожеством!

Но с Чэн Цянем дела обстояли иначе. Янь Чжэнмин, напротив, находил его довольно приятным глазу. Иначе у него не возникла бы – как гром среди ясного неба[58] – мысль угостить его конфетами при первой встрече. Жаль, что третий шиди не оценил его доброту.

Но радовать глаз Янь Чжэнмина всю вечность Чэн Цянь не мог: в конце концов, сейчас он был ребенком, а кем он вырастет – калекой или человеком, приятным взгляду, – оставалось загадкой. Размахивающий мечом мальчишка не мог вызвать интерес раз и навсегда.

Пока шиди бегали вокруг и шумели, Янь Чжэнмин просто стоял и рассеянно держал в руке деревянный меч. Он размышлял о застое в своих навыках.

Прошло уже почти восемь лет с тех пор, как Янь Чжэнмин начал обучаться у Мучунь чжэньжэня. Однако он едва подобрался к третьему стилю.

И хотя первые движения учителя напоминали «Игры пяти зверей»[59], созданные для укрепления старческого здоровья, в самом искусстве владения мечом не было ничего смешного.

В отличие от невежественного нищего Хань Юаня, родители Янь Чжэнмина еще до вступления того в клан Фуяо наняли лучшего мастера, чтобы тот научил их сына обращаться с мечом. Даже если Янь Чжэнмин не был искусен, слепым его тоже нельзя было назвать.

Владение деревянным мечом Фуяо включало в себя пять стилей: «Полет птицы Пэн», «Вездесущий поиск истины», «Неприятные последствия», «Падение из процветания» и «Возвращение к истокам». Каждый из них состоял из двадцати пяти движений, порождающих бесчисленное множество вариаций. По мере взросления Янь Чжэнмин начал считать, что стили владения мечом Фуяо включали в себя все явления неба и земли. Остановившись и хорошенько поразмыслив над этим, он пришел к выводу, что из каждой точки действительно проистекали бесконечные возможности.

Однако учитель никогда не говорил об этом. Мучунь чжэньжэнь показывал только основные движения, все остальное Янь Чжэнмин понял сам.

Янь Чжэнмин не единожды предпринимал попытки расспросить учителя, почему тот не разъяснял смысл хитроумных движений, но старый колонок каждый раз уходил от ответа, строя из себя дурака.

После долгих размышлений Янь Чжэнмин наконец собрался с силами, чтобы освоить третий стиль – «Неприятные последствия».

Даже для ленивого подростка, не стремящегося ни к литературным, ни к военным достижениям, бесславно и постыдно было признаваться в том, что он проторчал на одном месте два года.

Название «Неприятные последствия» подходило третьему стилю как нельзя лучше. Сколько бы Янь Чжэнмин ни корректировал свои движения, он никак не мог понять, где допустил ошибку, как не мог и избавиться от чувства, будто что-то постоянно идет не так.

Янь Чжэнмин прервал тренировку и хмуро уставился на деревянный меч.

Ожидавшие поблизости слуги тут же принялись обмахивать его веером и вытирать пот с его лба.

К несчастью, в этот раз ситуация была совершенно иной. Молодой господин столкнулся с препятствием и находился в возбужденном и крайне дурном расположении духа. Теперь, когда его потревожили эти идиоты, уловить следы неясного вдохновения стало еще труднее.

Он яростно взмахнул рукой и закричал:

– Проваливайте отсюда, не смейте мне мешать! С этого момента никогда больше не приближайтесь ко мне во время тренировки!

– Молодой господин, это новое правило? – робко спросила сяо Юй-эр.

Откуда взялся этот вопрос? Дело в том, что молодой господин Янь был слишком свободен и не обременен какими-либо занятиями. Он постоянно создавал проблемы из ничего, попутно придумывая кучу новых правил. Например, согласно одному из них, одежда и обувь должны были совпадать по цвету. Другое правило устанавливало, когда следовало расчесывать его волосы; третье – сколько раз в день следовало протирать стол в его комнате; четвертое запрещало говорить по утрам, пока он не отопьет чаю… Все это придумал он сам.

Люди, страдающие проблемами с памятью, никогда бы все это не запомнили. Возможно, даже у императора не было столько дурных привычек, сколько их было у молодого господина Яня.

Выражение лица Янь Чжэнмина ни капли не смягчилось. Он поджал губы, после чего изрек новое правило:

– С этого момента, если я тренируюсь с мечом, не смейте подходить ко мне без разрешения. Вы же выставляете себя на посмешище!

Случайно услышав его слова, Чэн Цянь удивился тому, что дашисюн действительно знает, как это – «выставлять себя на посмешище».

– Ученик, – кашлянув, позвал Мучунь чжэньжэнь, до этого что-то объяснявший Чэн Цяню.

Янь Чжэнмин обернулся и впился взглядом в мальчишку. Чэн Цянь не смотрел ему в глаза, он лишь «застенчиво» опустил голову и последовал за учителем – типичная манера поведения ребенка из бедной семьи, еще не видевшего жизни.

Однако мало кто мог понять, что эта «застенчивость», незримо для всех, нещадно высмеивала царившую в клане атмосферу…

Указав на Чэн Цяня, Мучунь сказал:

– Твой второй шиди не в состоянии углядеть за ними обоими, потому ты возьмешь на себя ответственность за вашего третьего шиди.

О, Ли Юнь был не просто не в состоянии углядеть! На пару с Хань Юанем они почти сорвали с павильона черепицу.

Но Янь Чжэнмин еще не разобрался со своими проблемами в технике и был совершенно не в настроении помогать другим. Услышав слова старика, он, не таясь, нахмурился и, пользуясь его благосклонностью, заносчиво выказал свое недовольство.

Едва ли он мог знать, что Чэн Цянь разделял его возмущение. Мальчик не понимал, почему учитель не желает обучать его лично. Какой толк от этого дашисюна? Что он может? Поставить перед зеркалом и научить задирать нос?

В присутствии шиди Янь Чжэнмин все же проявил должное