Полет птицы Пэн - Priest P大

– Однажды я читал книгу, где описывались пейзажи горы Фуяо, – шепотом начал он. – Там говорилось, что у подножия горы живет сильный демон, и каждую ночь новой и полной луны, то есть первого и пятнадцатого числа лунного месяца, его демоническая Ци обретает гармонию с фазами луны, а две другие, чистая и помутненная Ци, скопившиеся в горах, приходят в движение и отступают в горные пещеры. Если в одну из таких ночей встать в пещере на заднем склоне горы, в месте, где встречаются два потока, даже обычный смертный с легкостью научится чувствовать Ци.

С этими словами он внезапно сменил тон:

– К сожалению, наш учитель, глава клана, запретил нам покидать двор именно в эти две ночи. А пещера на заднем склоне горы и вовсе считается самым запретным местом.

Хань Юань слушал его в глубокой задумчивости.

– Вы, мои маленькие шиди, только вступили в клан и еще не закончили переписывать правила сорок девять раз, а ведь в них ясно сказано, что совершенствоваться нужно постепенно. Вы оба очень одаренные, рано или поздно вы научитесь чувствовать Ци, потому не стоит нарушать правила в поисках более легкого и быстрого пути. Ты со мной согласен, третий шиди?

Ли Юнь притворился, что наставляет их.

– Конечно, ты прав, второй шисюн, – натянуто улыбнулся Чэн Цянь.

Ли Юнь замолчал и оглядел Чэн Цяня с ног до головы. Его молчаливый шиди был худым и невысоким – стоило ему опустить голову, и никто уже не мог разглядеть его лица. Кроме того, он еще не достиг переходного возраста.

Ли Юнь никак не мог понять – стали причиной немногословности третьего шиди юный возраст и трусость или же в рост пошел не он сам, а его прозорливость.

Слова Чэн Цяня поставили Ли Юня перед дилеммой. Он заставил себя улыбнуться и сказал:

– Третий шиди и правда очень смышленый.

Сидевший неподалеку Янь Чжэнмин забрал из рук подошедшего слуги пиалу с душистым отваром из чернослива, приправленным цветами османтуса, и случайно стал свидетелем развернувшейся между младшими сцены. Он знал, что Ли Юнь – тот еще негодяй с головой, полной дурных помыслов, и с легкостью замечал коварные искорки, вспыхивающие в глазах второго шиди, стоило тому лишь улыбнуться.

Не желая отказывать себе в удовольствии, Янь Чжэнмин повернулся и сказал слуге:

– Иди-ка спроси этого маленького… Ну, того, самого низенького. Ох, опять забыл… Как его зовут?

– Это третий шишу, Чэн Цянь, – ответил слуга с благоговением и трепетом.

– Да, он. – Янь Чжэнмин кивнул. – Передай ему, пусть дождется меня. Просто скажи, что учитель попросил меня дать ему пару советов по тренировкам, когда я закончу практиковаться с заклинаниями.

«Когда я действительно его попросил, этому мальчишке было совершенно наплевать, а теперь он использует мои слова как предлог?» – подумал Мучунь чжэньжэнь. Он посмотрел на Янь Чжэнмина, но не стал разоблачать его ложь. Молодой господин Янь с детства жил на этой огромной горе, трудно представить, как он был одинок. Редко кто составлял ему компанию.

Слуга тут же побежал к Чэн Цяню, чтобы передать слова молодого господина. Чэн Цянь выслушал его, но ничего не сказал. «Похоже, дашисюн с утра не в себе», – решил он.

Хань Юань расстроенно пробормотал:

– А я хотел прийти к тебе поиграть.

Чэн Цянь перевел на него взгляд и подумал: «Лучше бы играл со вторым шисюном».

Утаив язвительную усмешку, он как ни в чем не бывало попрощался с Ли Юнем и Хань Юанем, а сам остался ждать, когда его позовут. Конечно, молодой господин Янь (больше напоминающий молодую госпожу) Чэн Цяня не интересовал. В действительности его интересовали только заклинания.

Но вскоре он обнаружил, что люди, еще не научившиеся чувствовать Ци, не могут осознать всю их глубину. Как Чэн Цянь успел заметить, дашисюн целыми днями сидел без дела. Все его обязанности сводились к тому, чтобы сидеть под носом у учителя и вырезать на деревянных дощечках вертикальные линии.

Единственная выгода заключалась в том, что во время этих занятий Чэн Цянь мог оценить всю строгость их главы.

Как и ожидалось, дашисюн был совершенно бесполезен. Вскоре после начала урока он начинал раскачиваться из стороны в сторону, как если бы сидел на гвоздях. Вокруг постоянно суетились слуги и служанки.

В один момент ему казалось, будто узел на волосах затянул слишком туго и их немедленно нужно расчесать; в другой – что он сильно вспотел и нужно срочно переодеться. Потом ему хотелось в туалет, а после туалета хотелось пить… Когда слуги приносили ему воду, он либо находил ее слишком холодной, либо жаловался, что она обжигающе горячая. Янь Чжэнмину не нравилось ничего. Он просто не мог сидеть на месте.

Янь Чжэнмин постоянно отвлекался, начиная глядеть по сторонам. Порой он молча, в глубине души, ругал Ли Юня и Мучунь чжэньжэня, а иногда напевал про себя мелодию, недавно сочиненную служанками. Одним словом, дашисюна волновала отнюдь не резьба по дереву.

И пусть Чэн Цянь ничего не знал об особенностях этого занятия, он всем сердцем презирал дашисюна за его неподобающее поведение.

«Ленивый осел всегда тянет время», – неприязненно думал он.

Мучунь чжэньжэнь прекрасно знал о привычке своего недостойного ученика поднимать шум на пустом месте. Он поставил перед Янь Чжэнмином песочные часы – искусно созданный магический артефакт. Требовался всего час, чтобы песок закончился и практика Янь Чжэнмина подошла к концу. Но стоило ему хоть на миг отвлечься, как песок переставал течь, и какой-то час, как правило, растягивался до самых сумерек.

Янь Чжэнмин считал, что они с учителем могли бы стать закадычными друзьями, ведь они оба жили по принципу «живи, как живется». Но, когда дело доходило до практики заклинаний, учитель относился к Янь Чжэнмину с таким бессердечием, что становился совершенно не похож на себя самого.

Мучунь чжэньжэнь однажды сказал, что Янь Чжэнмин вошел в Дао благодаря мечу. Большинство из тех, кто вошел в Дао с мечом, обладали сильной волей и были полны решимости, но существовали и исключения, как, например, молодой господин Янь. Поэтому ему стоит заниматься усерднее, чтобы не растрачивать талант зря.

Чэн Цянь какое-то время наблюдал за происходящим, но быстро понял, что в этом нет никакого смысла. Он отвел взгляд и попросил сидевшего рядом слугу принести бумагу и кисти, решив приступить к домашнему заданию на сегодня. Сначала правила клана, затем «Канон чистоты