Слуга Государев 2. Наставник - Денис Старый

— Усмирил бы я паству свою! И крови не было бы! — продолжал негодовать патриарх.

— Те предложения, кои читал ты, владыко, то измыслил полковник. А ещё он бунтовщиков на Красной площади гонял, яко гусей, — продолжал говорить Матвеев.

Да, все это прекрасно понимали. Полковник привёл силу. И больше не на кого опереться в эти дни царю и его окружению. Так что терпеть молодого выскочку-полковника нужно было.

— Ты, владыко, направь кого разумного, кто бы науки добрые ведал. Нужно проверить полковника. А за лучшее — так и показать ему, что не по чину берёт, уговаривает, что науки ведает силу добрую. Доказать обратное потребно, — говорил Матвеев.

Артамон Сергеевич вновь чувствовал в себе силу. Отчего-то Ромодановский молчал, следом за ним не смел высказываться и Языков. Иные бояре, которые разными путями приходили в Кремль, скорее, спасались от бунтовщиков, чем претендовали на власть. Нарышкины же опасались, что их вновь запрут в покоях. Видимо, уже договорились между собой, что пока помалкивать будут. Так что оставался только Матвеев.

— Крестным ходом выйду! До собора пройду, а там ждать буду бунтовщиков. Примиряться надо, — прогудел патриарх.

— Головы рубить надо! — выкрикнул Пётр Алексеевич.

В этот раз его слова оставили без ответа. Все, кроме патриарха, были согласны, что головы рубить всё же надо. По крайней мере, главным зачинщикам. Однако сначала лучше бы примириться — усыпить бдительность бунтовщиков, а некоторых из них уговорить встать на правую сторону. А потом можно и головы сечь.

— Софья где? — до того не проронившая ни слова, неожиданно и строго спросила царевна Наталья Кирилловна.

— Прибудет в Кремль. Чего же ей в монастыре быть? Одна кровь с вами. Повинна делить тягости, — сказал патриарх.

Иоаким был уверен, что царевна Софья Алексеевна в ближайшее время действительно прибудет в Кремль.

Она это сделает обязательно, но только лишь тогда, когда поймёт, что бунт полностью провалился. Некоторые же были уверены, что Софья играет свою роль так, что ей поверят, будто она непричастна к смутным событиям.

* * *

Телефон с его различным функционалом, телевизор… На самом деле всё это меня не слишком и манило, не вызывало ностальгии. Газета была бы хороша. Был недостаток информации и чтива, что хоть с ума сходи, если только выдастся свободная минутка для сумасшествия.

Но вот что меня действительно волновало, чего не хватало из прошлой жизни, так это часов. Жуть как некомфортно ощущать себя вне времени.

Часов что-то я в этом мире не наблюдаю. И обязательно их приобрету, как только будет такая возможность. А нет — так не остановлюсь и организую даже целую военную операцию, чтобы выкрасть каких-нибудь мастеров-часовщиков из Европы.

Хотя должны же быть и местные мастера. Тут ведь уже обслуживают часы на Спасской башне. Которые вчера, как остановились, так и не ходят поныне. Наверное, часовщика во время начала бунта не оказалось в Кремле.

Но ничего, дайте срок — всё поправим. Часы нужны и для порядка. Как можно слаженно воевать, если нет часов? Сейчас мы пользуемся какими-то сигнальными стрелами, флажками. Но этого недостаточно.

А работать как? Уже видно, что у служащих нет понятия, что им нужно вообще-то на работу ходить. Я спрашивал, кстати, и на меня смотрели огромными такими глазами. Что? А зачем какое-то рабочее место? Служащий, к примеру какой дьяк приказа, думает, что где он находится, пусть на семейном ложе с женой, там у него и рабочее место. Он, значит, спит, а служба идёт. И, естественно, о рабочем графике даже не задумываются.

И как тут установишь рабочий день с восьми до пяти, если нет часов? Нужны часы, а еще больше — люди, которые готовы по часам жить и работать.

Я потянулся, встал с кровати… Ну, как — с кровати… Вот если кто спал когда на шезлонге, тот меня поймёт — тут почти так, только спинка еще выше задрана. Вот такие лежанки, тупыми треугольниками, и были распространены в этом времени.

Уж не знаю, с чем это связано. Может, с каким-то суеверием, что если лежать горизонтально, то демоны куда-нибудь унесут? Не скажу, что удобно. Да и соломенный матрас вряд ли можно сравнить с ортопедическим из будущего. И колется, и не так уж мне нравится запах прелой соломы. Зато органический на сто процентов.

Однако мне не стоит из себя строить «принцессу на горошине». А что точно уже нужно делать, так это поработать. Даже волнуюсь, чтобы ничего не изменилось за время моего отдыха.

Так что сразу же решил накидать приказов. Встал, подошёл к двери, приоткрыл, посмотрел: в коридоре есть ли кто. Должны же быть!

— Ты? Что ты тут делаешь? — спросил я у девушки.

У моей двери, присев на корточки, в дреме расположилась та самая темноволосая ведьмочка. Услышав вопрос, она встрепенулась, резко поднялась, начала поправлять сарафан, перезавязывать платок. Между прочим, показала мне непокрытую голову. Как это откровенно! Шучу, конечно. Пока во мне понятия человека из будущего не выветрились, да и вряд ли когда-то полностью исчезнут.

— Госпожа моя послала узнать, будешь ли ты на вечерней службе. Больше она сама к тебе прийти не сможет. Позору не оберётся. А на службе будет, с батюшкой со своим, — сказала черноволосая и зыркнула на меня.

А потом резко потупила взор, и на смугловатой коже появились пепельные оттенки, отдающие краснотой. Это она так, видимо, засмущалась. А есть от чего?

А то! Стоит перед ней молодой мужчина, рослый, точно не урод, усатый, пусть и безбородый. А ещё и уважаемый, перспективный, воин, защитник. И вот стоит такой молодец с голым торсом, в одних подштанниках, да и те — тонкие, что при желании и толике фантазии хоть бы и чресла рассмотреть. Эти… уды.

Для меня — это нормально. Будто, скажем, на пляже в плавках. В одних шортах м ковыряться в земле на своём участке — для прошлой жизни привычно. Но, видимо, не сейчас.

Но меня ситуация забавляла. Хотелось посмеяться от души, да не стал пугать девушку.

Нет… было в этом уже что-то, что больше, чем забава. Просыпались эмоции и желания, которые заставили меня красоваться перед девицей и не спешить одеваться. Вон что! Нужно все вот это брать под контроль. Не время. Хотя если бы пришла Черноглазка ночью «подсветить свечой»…

— Что же твоей хозяйке от меня нужно? — взяв себя в руки,