Слуга Государев 2. Наставник - Денис Старый

И одна девица, похоже, увидела жениха во мне. Метнулась мысль: побольше бы узнать про этого стряпчего у крюка, отца Настасьи. Какие возможности имеет, какое приданое даёт за своей дочкой.

— Бр-р! — сказал я вслух и поморщился, словно лимон укусил.

Нет, если б Настасья поразила меня умом да огоньком в глазах, то и забыл бы я про иные, скажем так, неудобства. Но тогда бы это была не Настасья, а царица какая. А так… Рядом стоящая с Настасьей девушка — вот кого бы я увидел сегодня ночью, если придётся хоть немного поспать. Анна… Хороша девка.

— Проповедь мою пастырскую услышьте! — закончилась служба, и, конечно же, патриарх не преминул продвинуть свою информационную повестку.

Я, было дело, навострил уши послушать, что скажет владыко, но…

Опять не дали послушать. Насторожился, когда увидел, что в мою сторону настойчиво пробивается мужик в рясе. Меньше всего в этом человеке я видел монаха. Уверенный взгляд, чёткие и выверенные движения — это то, что отличает военного человека и в этом времени, и в последующих столетиях.

Я подошёл ближе к колонне, отмечавшей здесь середину внутреннего пространства. В голове уже вырисовывалась картина, как я буду противостоять этому бойцу в рясе.

Рядом стояли и полковник Глебов, и мои сотники. И все они смотрели только на патриарха и ждали пастырского слова от владыки. Я сделал ещё один шаг, одним плечом прячась за колонну, одно отточенное движение — и из рукава кафтана скользнул в руку нож.

Монах, оставаясь от меня всего лишь в метрах двух, застыл — между ним и мной ещё стояли, толпясь в тесноте церкви, четверо. Теперь он стоял, не сводя с меня взгляда — и в его глазах я читал понимание и решимость.

От автора:

Медик попадает в тело офицера перед Русско-японской войной. Сражения на суше, будущие белые и красные. И немного мозгов.

Новая АИ от Емельянова и Савинова — https://author.today/work/392235

Глава 7

Москва

14 мая 1682 года

С хмурым лицом монах, направляющийся ко мне, показал свои руки, раскрыл ладони, приподнял сначала один рукав рясы, потом второй. Демонстрировал, что без оружия и что мои опасения напрасны.

Конечно… Ага! Поверил. Для хорошо подготовленного бойца даже ноготь — уже оружие. Не Говоря о том, что есть кулаки, пальцы, ноги… Убить человека и без приспособлений можно сотней способов. А покалечить и того больше возможностей.

Ответить же тем же полноценно я не мог, да и не хотел. Чего это буду тут пантомимы разыгрывать? Тем более, что мне монах этот не сдался. Это я ему нужен. Но одну манипуляцию я все же продемонстрировал. Поправил тайный нож. Вложить нож в подкладку кафтана можно только при помощи второй руки. И я это сделал. Пусть знают, кому интересно, что я готов к сюрпризам даже в храме.

Вот только мыслил я категориями человека из будущего. Как только монах показал, что он безоружен и не имеет намерений меня убить, я понял, почему при этом он смотрел на меня с такой невероятной серьёзностью и даже обидой.

Ведь убийство в храме было просто невозможным. Нет, наверняка найдутся отморозки, которые пойдут и на такое преступление. Но этот монах был явно в свите патриарха. Так что, мыслил бы я категориями человека современного, и не потребовалось пантомим. Со мной хотят поговорить, а не убить меня. Или же ПОКА не убить меня.

Теперь он махнул рукой, показывая на выход из храма. Строит из себя немого властелина. Но ладно, я продолжил его пантомиму, показывая рукой в сторону патриарха: мол, как я могу уйти, когда патриарх так самозабвенно общается с паствой, доводит до людей своё видение проблемы. Мне надо, дескать, послушать.

— Разве же можем мы допускать пролитие крови крестьянской? — как раз с надрывом вещал патриарх, пользуясь моментом, что на службу пришли все люди в Кремле, кто что-то решает.

Качественно владыко использует ораторские приёмы! И будь я истинно, фанатично верующим человеком, коих в храме собралось большинство, обязательно проникся бы исступлённым криком высшего русского церковника.

Но почему я сейчас в патриархе вижу своего врага? А если не врага, то оппонента? Я, человек, стремящийся к Богу, проникшийся религией, не воспринимаю патриарха как своего пастыря. Скорее, вижу в патриархе должностное лицо. Своего рода министра духовных дел. Может потому, что не доверяю, пользуясь знаниями будущего?

— Больше крови пролиться не должно! Примирение всех христиан — суть есть то, до чего тянуться души наши повинны! — продолжал вещать Иоаким.

Вот тут я бы, конечно, вступил в полемику с уважаемым патриархом. С какими это мы христианами должны слиться душами? С католиками? Или с протестантами? Понятно, что он имеет ввиду только православных.

Но по мне, лучше бы стремились найти общий язык со своими — со старообрядцами. Ну как же можно разделять Россию, её ослаблять этим старообрядчеством и гонениями на него? Государственник я, и ничего с этим уже не поделать.

Если вижу, что упертость старообрядцев и адептов истинной веры вредит державе, то считаю, что нужно договариваться. Искать хоть какие решения, чтобы если не решить проблему, то по крайней мере, сильно сгладить умы. Да это же элементарно податное население!

Да, полноценной гражданской войны в России не произошло. Не нашлись такие военные и облеченные силою бояре, что продвигали бы старую веру силой оружия. А вот тогда, если бы пролилась кровь, да обильно, то получилась бы история, как во Франции да и во всей Европе. Уничтожили бы треть своего населения, если не больше, а потом всё-таки пошли на уступки иноверцам.

Нет, такого сюжета я своей Родине не пожелаю. И пока даже не представляю, как примирить старообрядцев и приверженцев новой, никоновской, канонической веры. А вообще-то хорошо бы.

— Так будьте же истинными христианами! — прокричал патриарх, завершая свою пламенную речь.

Теперь уж я и пошёл на выход, следуя за тем самым воинственным монахом. Он изредка оборачивался, поглядывая, иду ли я. За мной увязались и другие стрельцы. Пока я не пойму, куда меня ведут, пускай идут. Мало ли.

На выходе мне возвернули мою шпагу, с коей в церковь входить не положено, и я быстро, на ходу, застегнул пояс с ножнами. Почувствовал себя, словно голый человек шел по улице и накинул халат.

— Так вот ты какой! — с заднего входа в храм меня встречал на пороге патриарх.

Иоаким со сдерживаемой