Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова

– Почему не веришь в себя? Ты стал поистине могущественным естествознателем. А в сердце у тебя оружие поважнее, способное уничтожить всякое зло.

– Разве ты не видишь? Они обложили все поле. Их бессчетное множество. Теперь даже полидексяне теряются на их фоне. Конечно, я сделаю все, что в моих силах, но…

Артур замолчал, поперхнувшись грустными мыслями. Несколько минут он собирался с духом, чтобы подготовить себя к тому, что его ждет.

– Дай мне мир на сердце, – безотчетно попросил он друга. И тут же почувствовал, как сердце его одевается в крепкую броню, мысли превращаются в огненные стрелы, а обретенная сила послушно затрепыхалась в груди, ожидая немедленных приказов. Воспрянув духом, Артур еще раз обвел взглядом поле. Надо действовать мудро. Он не может просто так летать над головами Теней, поливая их сверху фиолетовым огнем. Их тут же пристрелят. Артур бесстрашно взглянул на небо: оно теперь в его власти. Он может повелевать стихиями! С этими утешающими мыслями всадник закрыл глаза и вытянул вперед руки: вокруг сгустилась тьма, такая беспросветная, что сделай шаг в сторону и сразу погрузишься в ужасающую пустоту. Ответный глухой рокот поднялся с поля: там заволновались. Видно, не только Тени способны наводить ужас. Подобно искусному дирижеру Артур взмахнул одной рукой, и тучи тотчас же пролились дождем, таким беспощадным, что он напоминал скорее оглушительный водопад с небес. Столь резкое изменение погоды страшно взволновало слонов: трубно ревя, они яростно бросались вперед, сваливая со своих спин погонщиков, а затем, совершенно обезумев, топтали хозяев, не понимая, где скрывается враг.

– Сделаем круг над полем, – предложил Артур другу. Тот послушно склонил голову, ибо безропотно подчинялся всаднику. И они полетели, сражаясь с непогодой. Впрочем, дождь не мочил им головы, ибо защитная стена закрывала их от дождя и ветра. Но в какой-то момент пришлось отпустить контроль над стихией и сосредоточить свои силы на другой цели: поражение врага. Яркие змейки фиолетового пламени с искрами и шипением выходили из ладоней Артура, они росли, переплетались, утолщались, превращаясь в победоносные столпы пламени. Огонь не гас под дождем, но сжигал врага, обращая в желтый пепел. Одного круга над полем хватило, чтобы внизу воцарился хаос. Артур слышал, как в голове его стонут Тени, хрипят в предсмертных конвульсиях, от злобы пытаются расцарапать ему разум – но тщетно, ибо орудие врага не достигало цели. Через какое-то время они вновь приземлились на холме, чтобы передохнуть. Артур еще никогда не задействовал так свои силы: применение естествознательства страшно утомило его. Руки дрожали, ноги подгибались, по лбу струился пот. Но он сделал пока ничтожно мало! Сколько еще им понадобится карательного огня, чтобы сжечь дотла тварей, пожелавших уничтожить их мир, сколько сил? Неожиданное появление всадника вызвало в рядах врага переполох, однако сейчас Артур отчетливо почувствовал: что-то переменилось. Мутный страх врага ушел, а взамен пришли ехидство и насмешка, будто Тени уже праздновали победу.

Артур ощутил, словно непрошеный гость вкрадчиво стучит ему в голову – как в дверь. Он не хотел открывать. Но голос извне коварно прошелестел:

– Впусти, избранный всадник, не обижай. Приятная беседа пойдет на пользу нам всем.

Артур в панике сжал голову руками.

– Пошли прочь! – в черноту ночи отчаянно прокричал он.

– Гонишь насс-с? – Снова этот вкрадчивый голос, точно предостерегающий шелест прибоя перед штормом. – Потом пожалеешь. Будешь жестоко страдать. Открой.

Что это такое, обман? Стоило ли поддаваться коварным речам врага? Вероятно, нет. Но Артур поступил иначе. Он впустил в сознание чужого, неприятно ощущая, как мысли его обдало тошнотворно жирным маслом.

– Муууудрый, – промурлыкало Желтое море. – Хотим предложить тебе сотрудничество. Придя убивать нас, ты забыл о нашем могуществе. Мы повсюду, везде! – Волна накатила на берег и с шелестом отступила, играясь.

– Ссмотри!

И Артур увидел то, что предпочел бы не видеть, ибо еще никогда он не заставал Троссард-Холл в столь плачевном виде. Замок наполовину разрушен, шпили башен накренились, поле для едингбола напоминало яму, куда скинули обломки всего ненужного, спальный городок выглядел так, будто по нему прошлось стадо разъяренных слонов.

Жестокое видение поразило бедного всадника в самое сердце, ноги его подкосились и он, верно бы упал, но единорог не дал тому случиться. Если бы лицо Артура осветили сейчас фонарем, то стало бы жутко от его вида: таким оно представлялось восково-бледным и застывшим в немом страдании. Но жестокое видение не исчезало, а все добавляло новых образов. Тени. Они повсюду. Стало видно, как Дейра и ученики закрылись в парадном зале замка. Лица их искажены страхом. Но запертые двери отнюдь не преграда для могущественного неприятеля: мгновение, и крепкий дуб разлетается на острые щепки, вонзаясь в тела тех, кто на свою беду стоял поблизости.

– Нет, нет, пожалуйста! – жалко проскулил Артур, давясь рыданием. Все чего-то боятся: одни пауков, другие высоты. Артур же страшился потерять друзей, но по воле злого рока именно этот ужас воплощался в жизнь на его глазах.

– Бедный, бедный, – с масленой издевкой посетовало Желтое море. – Проси нас, и мы, может, сжалимся над ними.

Снова Троссард-Холл. Треверс отпихивает от Милли мужчину, облаченного в одежды фуражира, а тот в отместку обливает ему руки желтой кислотой, от которой разъедается кожа. Треверс жалко стонет от боли: он уже не может сопротивляться.

– Остановитесь, прошу! – взмолился Артур настолько отчаянно, насколько это было возможно. Видения, повинуясь его горячей мольбе, исчезли.

– Подумай… Ты подаришь себя нам, и мы взамен уйдем из школы. Мы страстно ненавидим естествознателей, и, расправившись с тобой, мы как бы расквитаемся со всеми, кто пытался нам досадить. Символично, не правда ли? Если же не придешь – твои друзья будут долго страдать. И хоть мы не любим убийство само по себе, на сей раз не поскупимся на жестокость. У тебя есть время, но не будем устанавливать точные сроки. Не ззадерживайс-ся… – Море булькнуло напоследок приглушенным смехом и ушло, оставив разум Артура в совершенном смятении.

– Что мне делать? – горестно прошептал он. – Если я сейчас спущусь к ним, то все погибнут! Тени захватят людей… А если нет, погибнут мои друзья… – сказав это, он непроизвольно содрогнулся, ибо ему стало по-настоящему жутко. Баклажановый единорог с грустью улыбнулся. В проницательных мудрых глазах его поднялась скорбь.

– Остался один путь. Я могу отдать тебе всю свою силу, – наконец, вымолвил он. – Но в полной мере она проявится лишь после твоей смерти. Теней поразит