Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

князя, — предупредил Никита. — Ты же прекрасно об этом знаешь, государь. Значит, делаю вывод, что Всеслава надо отпустить. Тем более, дайме Китамуро сам предложил, как выйти из тупика.

— Лишь в одном случае допускается его смерть от руки человека ниже статусом, — глухо обронил Владимир. — В горячке боя, где не рассуждают, а действуют. Я даю тебе такое право, Никита. Захочет сдаться — от моего лица выскажешь требование покинуть Россию на аэролете клана Китамуро. Все. И хватит об этом.

— Разумно, — кивнул волхв.

— Ты подумал, как будешь возвращаться?

— Нет ничего проще, княже, — обезоруживающе улыбнулся Никита во все тридцать два зуба. — Пути отхода давно просчитаны.

— Маячки телепорта? — догадался Владимир.

— Они самые.

— Ладно, не буду допытываться, каким образом ты успел их раскидать по Твери. А так… меньше знаешь — лучше спишь.

— Правильно, государь.

Никита понял, что все нужное Владимир ему сказал, и попрощавшись, оставил его в одиночестве. Переживать или, наоборот, собраться с духом и уже не останавливаться. У него появилось стойкое ощущение, что Меньшиковы не прогадали, поставив на молодого правителя. Князь Юрий Иванович, будь жив, вряд ли бы согласился пускать в свой огород чужаков, не поддаваясь на сладкоголосые увещевания представителей имперской России. Покойный государь прекрасно чувствовал свою страну, и поэтому боялся делать шаги, ведущие к мощному техномагическому развитию. Старобоярские семьи тянули его назад как обветшалые, но еще крепкие корни топляков, вцепившиеся в незадачливого пловца. Зачем что-то менять, если есть четкая иерархия, сложившаяся на момент смерти Ивана Васильевича, прозванного Грозным. Боярская аристократия чутко следила за государями, боевые маги служили этой самой аристократии, постепенно сбивающейся в клановые сообщества, церковь зорко присматривала за всеми сразу, сама взращивая в своих недрах чародеев-проповедников, ну а крестьяне, мещане и купцы находились в самом низу этой опасной пирамиды. Поэтому и не мог Великий князь Юрий сделать решительный шаг к прогрессу.

Именно это и удивило Никиту, когда он впервые попал сюда с помощью своего Слуги-демона. Перспективные направления вроде биомагической медицины или межпространственных телепортов находились в загоне, но уже хорошо, что хотя бы функционировали.

Оказавшись возле своей двери, он насторожился и сразу выкинул из головы посторонние мысли. В комнате кто-то находился, явно ожидая его прихода. Оглянувшись по сторонам, Никита не заметил ничего подозрительного. Так же в дальних концах коридора маячили охранники, откуда-то из дальних переходов доносились голоса, но аура человека, находившегося внутри, продолжала нахально светиться, словно сигнализируя, что хозяину бояться нечего.

Пожав плечами, Никита вошел в апартаменты и сразу свернул защитную сферу. Князь Абу-Хан Тарковский сидел в кресле сбоку от зашторенного окна и читал газету, которую взял с журнального столика.

— Извините, Никита Анатольевич, — ночной гость даже не испытывал ни капли раскаяния, что проник в чужое помещение. — Надо было поговорить наедине, а эти штабные посиделки меня прилично утомили. Думаю, вы испытываете такое же состояние.

— Признаюсь, мой первый визит сюда был куда насыщеннее, — усмехнулся Никита. — Будете пить, князь?

— Нет, не то время, — отмахнулся Тарковский. — Вернемся домой — отведем душу. Я здесь по другому вопросу…

— Догадываюсь. Вы попытаетесь меня отговорить от сумасшедшей идеи.

— Именно, что сумасшедшей, — проворчал Абу-Хан. — Но, зная, какая репутация тянется за бароном Назаровым, я считаю этот план наиболее исполнимым. Увы, как руководитель миссии, не могу присоединиться. Чем-то напомнили вы меня, Никита Анатольевич, в молодости…

— А как вы сюда проникли? — Никита понял, что, если не вернуть князя на грешную землю, он до утра будет вспоминать свой героический поход на Тегеран в тридцать пятом.

— Для одаренного нет преград, — усмехнулся Абу-Хан. — Легкая «вуаль», чтобы не фонить магией на все Палаты, и чуть-чуть отвода глаз. Дверь вы не закрываете, как я давно понял, поэтому и воспользовался вашим гостеприимством. Надеюсь, не обидел?

— Да все в порядке, — Никита присел на широкий подлокотник пустующего кресла. — Так какая нужда заставила руководителя миссии поговорить со мной в четыре часа утра?

— Хочу дать вам разрешение на операцию, — с серьезным лицом ответил Тарковский. — Именно как руководитель миссии. У меня есть подозрение, что вы используете возможности демонов, поэтому особо не препятствую. К тому же некие способности, которыми владеете, дают нам нешуточный шанс на победу. Кстати, как решил судьбу своего дядюшки Великий князь? Не зря же вы шептались за закрытыми дверями…

— Буду откровенен, Ваша Светлость. Владимир дал карт-бланш скромному барону самолично решить судьбу князя Всеслава, — грустно пошутил Никита. — При сопротивлении — уничтожить. Если согласится сдаться, то я передам ему волю государя покинуть Россию.

Тарковский задумчиво простучал пальцами по колену.

— Что-то подобное я и ожидал от Владимира Юрьевича. Государь очень молод, его понять можно. Эмоции первичны, как ни крути. Самый лучший вариант лежит на виду, но…

— Тогда придется избавляться и от княжича Данилы, и от его жены, а там и дайме Китамуро со своими самураями станут препятствием, — поморщился Никита. Приказ Владимира как раз был очень разумным с точки зрения перспектив. Дядя Всеслав может сколько угодно жаловаться на судьбу, на старшего брата, не пожелавшего вернуть старинное право престолонаследия, но Данила оценит жест великодушия.

— Хорошо, действуйте по обстановке, Никита Анатольевич. Я не буду ставить в известность Великого князя Михаила Михайловича о готовящейся акции.

— Есть причины к осторожности?

— Да как сказать… — князь Тарковский помялся. — Между нами, барон! Есть ощущение, что император нашел причину выслать своего младшего брата из Петербурга. Ведь руководителем миссии остаюсь я, а Михаил Михайлович пытается вмешаться в мои дела, словно хочет затянуть процесс. Не знаю, может, я излишне драматизирую ситуацию. Но чутье мне подсказывает, что некоторые моменты ему знать не нужно. Поэтому, Никита Анатольевич, постарайтесь побыстрее уехать из Твери с агентом княжича Данилы. Когда вы будете далеко от тверской резиденции, мне станет спокойнее. Вот такой парадокс.

— Один вопрос, князь…

— Пожалуйста.

— Вы присматриваете за Михаилом Михайловичем с позволения императора?

— Нет, — излишне быстро откликнулся Абу-Хан. — Не в моих правилах следить за членами императорской семьи. Подобные мероприятия полностью лежат на плечах графа Возницына. Допускаю мысль, что его люди находятся в миссии, но выявить их среди офицеров различных служб, увы, не могу. Может, они вообще прикинулись экономистами или аналитиками, — Тарковский ухмыльнулся и встал, показывая своим видом,