И грянул град - Лориана Рава

Потом Асеро думал, что Звезда была и в самом деле в него серьёзно влюблена, а не руководствовалась честолюбием, как он подумал поначалу. Во всяком случае, она потом долго не выходила замуж, думали, что она так и останется старой девой. И только потом, будучи уже сильно за двадцать, она вышла замуж за Золотого Слитка. Асеро не мог видеть её чувств, но догадывался, что если Звезда сравнивает его с Золотым Слитком, то сравнение не в пользу нынешнего мужа. Нет, конечно, в молодости он не был так пузат, да и деловые способности у него были, но всё-таки... Луна, поддерживающая контакты с сестрой, сказала как-то, что та хоть поначалу и досадовала на выбор Асеро остаться одножёнцем, но в то же время не могла его за этот выбор не уважать. Возможно, что она отчасти потому и полюбила Асеро, что видела: тот может, способен полюбить одну-единственную, и если бы тогда Асеро нарушил это решение, то её любовь неизбежно ослабела бы. Так что, в общем-то, Асеро не в чем винить себя, в конце концов, многожёнство ввели не от хорошей жизни, а потому, что слишком много юношей гибло в войнах.

Асеро, конечно, не мог знать, что и как из этого Звезда рассказала Мальве, но перед отъездом та подошла к отцу, обняла его и сказала: "Прости меня, отец, теперь я поняла, что ты и в самом деле мать любишь". "Прощаю", -- ответил он, -- "Я понимаю, что с тобой жестко обошлись, и ты в общем-то больна..." "Но ведь и тебя пытали, ты тоже болен" "Да, я ещё не до конца выздоровел. Ничего, выздоровеем".

В последние дни боли от побоев утихли, но теперь, после некоторого времени езды, тело вновь начинало болеть, и эту боль приходилось терпеть стиснув зубы. А ведь раньше, до избиения, он мог часами скакать в седле, не чувствуя даже усталости, но теперь... Пока это было ещё терпимо, но потом надо будет делать привал. А пока лучше отвлечься разговором.

-- Не понимаю, почему Инти так возится с этими, которые сами не хотят себе водопровод починить. Ведь этим он нас всех только подставляет! -- проворчал Ворон.

-- Да я не думаю, что подставляет, что им какой-то "торговец Саири". Но для Инти в данном случае важнее жизни людей, чем собственная безопасность. Он живёт для людей, ты понимаешь? Для него жизнь каждого жителя селения также ценна, как и жизни его родных дочерей и племянниц.

-- По мне ценна должна быть не жизнь каждого человека, а жизнь достойных. А эти люди... они показали себя не самым достойным образом.

-- Понимаешь, Ворон... не дело нам решать, кто достоин жить, а кто нет. Иные люди сочтут недостойным жить меня... Но лишать жизни можно только преступника, а ни меня, ни жителей селения ещё никто не счёл преступниками по суду.

-- Сейчас не те времена, чтобы о суде думать... -- буркнул Ворон, и Асеро невольно поёжился.

-- А мне как раз в пору о нём думать, вполне может быть, что меня в Кито по сути судить будут.

-- Послушай, Асеро, на что ты надеешься? -- спросил Ворон. -- Думаешь вернуть себе Алое Льяуту?

-- Если инки сочтут меня достойным этого, -- ответил Асеро.

-- А если не сочтут?

-- Тогда... Тогда всё равно буду сражаться с врагами, пусть даже как простой воин.

-- А если тебя не захотят вообще там видеть и погонят поганой метлой?

-- Только если поверят клевете на меня, будто я насильник. Попробую защитить своё доброе имя.

-- А если не удастся?

-- Знаешь, человек без многого может обойтись. И в хижине жить, и лохмотья носить, и недоедать... Но без чести и доброго имени жить невозможно. Как ты думаешь... неужели многие и теперь верят? Не догадались, что меня нарочно оклеветали, чтобы свергнуть?

-- Не знаю. Но ведь льяуту с тебя сорвали?

-- Сорвали, -- со вздохом ответил Асеро, -- и что с того?

-- А то, что второй раз его на тебя вряд ли наденут. Если уж ты один раз страну упустил...

-- Ну не наденут, так не наденут.

-- А без льяуту ты никто. Ты лишний и никому не нужен. Ты будешь мешать уже своим существованием, не желая того даже...

-- Тогда я скроюсь и сменю имя. Но воевать, мстя за свою поруганную честь, всё равно буду. Воинское искусство я не забыл.

Ворон некоторое время не отвечал. Потом сказал:

-- Я помню легенду о красоте Морской Волны, у нас её называли Звездой Тумбеса, иные даже обижались на Инти, что он желал увезти такую красивую девушку... Все думали, что она умерла молодой и красивой... А теперь она, оказывается, жива, но живёт в виде безобразной старухи. Мало того, она изменяла своему мужу, будучи наложницей негодяя. Превратилась, по сути, в грязную тряпку, какой полы моют... Зачем она живёт такая? Только разрушает красивую мечту...

-- А что же ей, с собой покончить, чтобы твоим понятиям о прекрасном угодить? Тем более что Инти принял её, и они вновь живут одной семьёй. При таких раскладах, почему ей и не пожить?

-- Человек не принадлежит себе, он принадлежит обществу, -- ответил Ворон. -- Так нас всегда учили в школе. От Морской Волны в качестве легенды было куда больше пользы, чем от уродливой старухи. На её месте я бы не стал разрушать столь красивой легенды своим появлением.

-- Морская Волна не должна появляться в Тумбесе, где её помнят и могут узнать в лицо? Ну, она, вроде, туда и не собирается.

-- Новость, что она жива, всё равно до туда докатится. Впрочем, я не о ней. Я о тебе.

-- Ты хочешь сказать, что... что я вам теперь мешаю и что мне лучше покончить с собой? -- побледнев, прошептал Асеро.

-- Может, было бы и лучше. Ведь по твоей преступной халатности рухнуло государство. Ты заслуживаешь смерти, Асеро!

-- Инти считает иначе.

-- Только потому, что он твой друг и родственник. Хотя он меня разочаровал, я думал, что он твёрд как алмаз, а он просто сентиментальный хлюпик!

-- Пусть я виноват, но я готов искупить всё своей кровью! Я готов воевать, только вот пусть раны до конца заживут!

-- Нет, Асеро, ты и не думаешь умирать.