Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

Нет, правда, настоящие зубы? Я неверяще елозил заскорузлыми пальцами по воспаленной десне. — Как такое вообще возможно? Неужели воздействие профессора Виноградова имело настолько сильный эффект, что даже зубы начали расти? Нет, что-то не складывается шарада! Я явно помню его заявление на этот счет, что он только приблизил состояние моего организма к идеальному… для столетнего старикана. А скажите на милость, вы когда-нибудь встречали столетнего старикана с идеальным здоровьем, у которого зубы наново отрасли? А вот, и я не встречал! Одним словом, странностей — хоть отбавляй!

— Гасан Хоттабович! — окликнул меня звонкий голосок. — Вы так на построение опоздаете! — Эт Надюшка меня из ступора вывела. Беспокоится девчонка за старика. А сердечко у нее действительно золотое. — И без завтрака останетесь!

В тот первый день, когда я только появился в учебке, именно она первой за меня вступилась, когда группка малолетних мажориков под предводительством того самого крысеныша — Кольки Варфоломеева, вздумала прикопаться к беспомощному старику. Кхе-кхе, конечно, но откуда ей было знать, дедушка вполне в состоянии заткнуть рот любому отморозку, и, возможно, навсегда. Но в тот момент нарываться я не стал, вполне хватило гневной Надюшкиной отповеди, и недовольного бурчания остальных сослуживцев-курсантов. Однако в открытую, кроме Надюшки, никто с Варфоломеевым бодаться не решился.

— Да не связывайтесь вы с этими уродами, — посоветовала девчушка, когда «мажорики», вдоволь нахохотавшись над моим донельзя «смешным» видом, отвалили восвояси, — у Варфоломеева, говорят, отец — правая рука самого наркома внутренних дел товарища Берии!

От, напугала ежа голой задницей! Но я предпочел не умалять её заслуг, по досрочному избавлению моей тушки от третирования «бандой» отмороженных щенков, а просто вежливо поблагодарил:

— Спасибо, внучка! Выручила старика!

— А вы как к нам попали, дедушка? Вам ведь лет, наверное, семьдесят…

— Сто два, красавица, недавно стукнуло.

— Сто два? — Девчушка ахнула и закрыла рот ладошкой. — Столько же… — Она неожиданно осеклась.

— Да договаривай уже, — усмехнулся я, — столько не живут. Я уже привык.

— Я не хотела вас обидеть, дедуль! Простите! — пискнула девчушка, стремительно ретируясь.

Вот так и познакомились.

Я отвернулся, стремительно засовывая вставную челюсть на место: негоже ей меня беззубым пердуном с голыми деснами лицезреть! Я и так на рожу не подарок, а ж без зубов — и подавно! Бр-р-р! Самому тошно! Но стоило поспешать — не гоже на построение опаздывать. К тому же отчего-то засосало в животе… Давненько я не ощущал такого зверского аппетита. Чудны дела твои, Господи!

Рассовав по карманам умывальные принадлежности и бритву (бежать в казарму уже не было времени), я вернулся на плац. Едва успел: страждущие горячей пищи уже переминались, выстроившись в шеренгу. Едва я занял свое место, появился старший наставник:

— Для принятия пищи за мной шагом а-арш!

И мы почапали следом за Болдырем извилистой змейкой. Хорошо еще, что глотки драть не заставил. Столовая ничего особенного из себя не представляла: много столов с расставленными на них оловянными чашками, ложками и кружками. Тут же, с краю каждого стола — кастрюли с половниками, наполненные свежесваренной «молочной» кашей, нарезанный хлеб, и даже — эка невидаль-то в военные-то годы — немного сливочного масла. За стол, рассчитанный на четверых курсантов, уселась уже наша, ставшая неразлучной «спайка» — я и Надюшка. Третьим сосдом на этот раз оказался «приговоренный» к вечернему наказанию по очистке нужника — внук бывшего сотника царской армии Тимофей Шапкин. Четвертой к нам подсела Зоя Абросимова — дочь довольно известного архитектора, с которой у Надюшки завялись вполне дружеские отношения. Ну что ж, для начала очень неплохая компания подобралась! И довольно симпатичная, если брать нашу женскую половину.

Я подождал, пока молодежь навалит себе каши в тарелки. Надюшка, было, дернулась поухаживать за немощным стариком, но я отрицательно мотнул головой: не надо, дескать, сам справлюсь! Она понятливо кивнула и занялась своей порцией. Я с горочкой наложил себе каши и потянулся за хлебом, когда кто-то неосторожно толкнул меня в сутулую спину. Я покачнулся, но устоял. Бросил взгляд на стремительно удаляющегося засранца — одного из прихвостней Варфоломеева. Вот же зараза! Все успокоиться никак не может! Надо будет провести с ним «воспитательную» беседу… Как-нибудь, в ближайшем будущем. И плевать, что наши с ним физические кондиции сильно разняться: я — старый, немощный и медлительный старик, а он — молодой, быстрый и брызжущий здоровьем парень. И не таких уделывал «на раз»! Правда, тот последний раз и для меня стал действительно последним. В очередной может так и не подфартить… Да и плевать! Поставить на место этого мелкого негодяя и подлеца — эта задачка мне вполне по силам!

Я развернулся обратно к столу и с удивлением уставился на свою тарелку, в которой барахтались, пытаясь выбраться на волю из горячей каши, несколько усатых прусаков. Тараканов, етить! Это он, значица, мне этого добра от «щедрот» сыпанул? Думает, что старичок голодным останется? В общей кастрюльке на столе ничего и не осталось — я последним вычерпал из нее остатки каши.

— Ой, мамочки! — Едва ли в унисон взвизгнули девчушки, рассмотрев, что там такое барахтается в моей тарелке.

Со стороны мелких пакостников донесся презрительный смех. Едрен-батон, такое ощущение, что я в ясли попал! Ничего тупее я себе и представить не мог. У них что, совсем с мозгами проблемы?

— Надо доложить старшему наставнику! — сжав маленькие кулачки, яро заявила Надюшка. — А если он ничего не предпримет — к самому начальнику училища пойду! Это уже начинает переходить всякие границы! А вам, Гасан Хоттабович, я сейчас новую порцию на кухне попрошу… — Она подскочила со стула так быстро, что я едва успел схватить её за руку.

— Постой, красавица! Не кипятись! Это же такая мелочь! — Знала бы она, в каких ситуациях за свою столь долгую жизнь мне пришлось побывать, и какой херней питаться. — Не гоже пищей перебирать в такое-то тяжелое время! Что тут такого, пара таракашек? — Я начал цеплять барахтающихся прусаков по очереди обратной стороной ложки и сбрасывать на пол, давя их с хрустом грубой подошвой сапога. — Вот и вся проблема, ребятки-девчатки… И неча начальника училища по таким пустякам отрывать!

Я знал, о чем говорю, ведь мне уже один раз довелось пообщаться лично с этим героическим человеком. Мы с командиром завалились к нему в кабинет вчерашним утром — на следующий день после глобального похмелья, раскатавшего нашу маленькую компашку в один большой ноздреватый блин! Ну, приврал дед, на целых четыре блина. Не знаю, как там лечились мои «собутыльники», но я на профессора Виноградова едва ли не молиться начал,