Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

когда он одним мановением руки вернул здоровье, утраченное в неравной битве с зеленым змием. Так что в кабинете генерал-майора Младенцева, засветив на КПП свои красные корочки, мы появились бодрые, с веселым огоньком в глазах, благоухая одеколоном на выбритых до состояния «попки новорожденного» щеках.

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор! — улыбаясь, заглянул в кабинет начальника училища оснаб, прикоснувшись кончиками пальцев к козырьку. — Разрешите?

— Товарищ оснаб! — Улыбнулся в ответ бравый и еще совсем не старый генерал. Голос у него был низкий и мощный, таким только боевой шум и перекрикивать. — Петр Петрович! Заходи, дорогой! — Семен Иванович поднялся из-за стола, и вышел встретить гостей. — Товарища своего зови! — Генерал заметил и бравого старика, спрятавшегося за широкой спиной оснаба. — Нечего и ему под дверью топтаться!

По его реакции на наше внезапное появление, я понял, что командир и начальник училища хорошо друг друга знают, и находятся явно в теплых и дружеских отношениях. Мы прошли и селись на предложенные хозяином кабинета места.

— Знакомься, Семен Иванович, — произнес Петров, снимая фуражку и приглаживая слегка вспотевшие волосы — на улице стояла несвойственная данному времени года жара. — Гасан Хоттабович Абдурахманов! — представил он меня начальнику училища.

— Младенцев, Семен Иванович, — пробасил генерал, как-то странно на меня поглядывая. — Уважаемый Гасан Хоттабович… — продолжал пристально вглядываться в мои черты лица Младенцев. — А мы с вами раньше нигде не встречались?

Ну, я-то с ним точно не встречался, не было у меня в той жизни контактов с товарищем генерал-майором, даже общих точек соприкосновения на фронтах — и тех не было.

— Увы, нет, — вместо меня ответил Петр Петрович. — Гасан Хоттабыч долгое время проживал в одном отдаленном селении, покуда не пробудился…

— Да нет же! — перебил его начальник училища. — Я его точно видел! У меня отличная память на лица… Постой… — Он неожиданно нахмурился и прищурил глаза. — Точно он! Гасан Хоттабович, а вы, случайно, не родственник Илье Резникову?

Твою мать! Память у генерала на лица действительно феноменальная! Признать в скукожившемся, обрюзгшем и морщинистом старике молодого крепкого парня… Выходит, мой двойник тоже проходил обучение в этом же самом училище? А если еще и на Силовом отделении? Выходит, он что, тоже пробудился?

— Нет, Петр Петрович, да ты сам посмотри! — никак не хотел униматься младенцев. — Вылитый Резников, только постаревший лет на пятьдесят!

Ага, это он меня хорошо еще оценил. Неужели я настолько стал лучше выглядеть?

— Поверь, Семен Иванович, ты ошибаешься! — бесстрастно произнес оснаб. — Может, и есть какое-то сходство, но я не улавливаю…

— Петр Петрович, не темни! Ты же Резникова хорошо знаешь — сам отбирал! А после у меня целый взвод курсантов и потенциальных Силовиков увел! А они еще даже и инициацию не успели пройти!

«Угадал, значит! — подумал я — Выходит, что тот самый экспериментальный отряд полностью состоял из потенциальных Силовик, не прошедших инициацию. Следовательно, подготовить невосприимчивых к Некровоздействию противника бойцов возможно только из людей с Даром, не прошедших инициацию!»

Я не боялся, что Петр Петрович услышит мои мысли, поскольку в последнее время я пользовался его советом, и усиленно тренировался постоянно держать «Стену отчуждения». На весь день меня, конечно, не хватало, но несколько часов мои мысли были недоступны никому, кроме меня. И время удержания «Стены» постоянно росло.

— Пацаны ведь еще совсем! — И не подумал отцепляться от Петрова начальник училища. Оснаб перед нашей встречей, как оказалось, дал начальнику училища меткое, точное и очень определение — настоящий «отец солдатам». — Только Резникову из них через двадцатку перевалило… — Младенцев неожиданно сурово взглянул на моего командира, затем застегнул верхнюю пуговицу на гимнастерке и поднялся на ноги. — Что с моими ребятами, товарищ оснаб? — потребовал объяснений от Петрова Семен Иванович.

— Товарищ генерал-майор! — Петров тоже вскочил на ноги. — Вы даете себе отчет, — Петр Петрович перешел на «сухой» и насквозь официальный тон, — какую информацию пытаетесь сейчас из меня выбить? Ответить на твой вопрос могут сейчас только в Ставке Верховного Главнокомандующего!

Лицо бравого генерал-майора дрогнуло, исказилось на мгновение, отразив душевные муки, обуревающие начальника училища. Но он практически мгновенно справился с ними, вернув лицу прежнюю уверенную непоколебимость. Кремень мужик!

— Петр Петрович, ты же высокоранговый Мозголом… — неожиданно глухо произнес Младенцев. — Загляни мне в голову, выверни там все наизнанку… Ты же отлично знаешь, что я не предам… ни словом, ни делом…

— Знаю, Семен Иванович, знаю! — произнес товарищ оснаб, возвращаясь на место. — Потому и разговариваю с тобой, а не в Особый отдел сопровождаю.

Следом за Петровым тяжело опустился на стул и сам генерал-майор:

— Скажи хотя бы одно… Живы?

И столько было в этом голосе затаенной надежды, что даже я — глухая тетеря, её самим сердцем расслышал.

На его вопрос командир не ответил, а лишь печально и медленно покачал головой.

— Совсем никого не осталось? — продолжал сопротивляться неизбежному генерал-майор, словно это были его собственные дети.

— Прости, Семен Иванович… — Оснаб понуро уставился в столешницу, — не доглядел…

— Вечная память! — громыхнул генерал майор.

— Вечная память! — откликнулся этом оснаб.

— Вечная память… — прошептал я вслух одними губами, а мысленно добавил:

…тебе, Илья Данилович Резников! Спи спокойно, герой! Я отомщу за тебя! И за всех невинно погибших в этой чудовищной войне! Помоги мне, Господи… или кто бы ты ни был в этой святой мести!

Семен Иванович тем временем открыл сейф и достал из него бутылку марочного грузинского коньяка «ОС» двенадцатилетней выдержки. Я узнал его по желтой этикетке с коричневыми надписями. Доводилось такой пробовать. Следом за бутылкой появились из сейфа и граненые стаканы, в которые генерал-майор щедро разлил сразу всю бутылку:

— Помянем! — произнес он, поднимаясь на ноги.

Мы встали, разобрали стаканы и замолчали. В тишине было слышно, как в металлическом плафоне настольной лампы громко жужжит муха, разбуженная жаркой погодой. Неожиданно муха вырвалась из «плена» и стремительно спикировала прямо в стакан товарищу генералу. Он, даже и глазом не моргнув, выдернул насекомое из спиртного и одним махом влил спиртное в себя.

— Земля им пухом! — выдохнул он.

Когда опустевшие стаканы были убраны обратно в сейф, мы закурили.

— Ты хоть скажи, Петр Петрович, как они погибли? — наконец разорвал затянувшееся тяжелое молчание Семен Иванович. — Я не спрашиваю, чем они там у вас занимались и какие задачи ставило перед ними руководство… Я в это не лезу…

— Пали геройски, — ответил оснаб, — в неравной битве с диверсионной группой врага, в составе которой было минимум два эсэсовских Жреца! Один из которых Некромант! Представляешь, что было бы, просочись эта группа в наш тыл?

— Какие были парни! — сокрушаясь, произнес генерал-майор. — Все как на