Катали мы ваше солнце - Евгений Юрьевич Лукин

* * *

– Горе, горе, горе живущим…

Ни черта себе пробуждение!

Сел рывком, схватил двустволку. Снаружи было позднее утро. В противоположном углу, в точности повторяя моё движение, вскинулась Тамара. Несколько секунд оба сидели неподвижно, уставив стволы в сторону оконца, откуда доносились эти причитания. Впрочем, причитания ли? Как-то слишком уж ликующе они звучали.

– Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны…

По возможности бесшумно поднялись, подступили к решётке, стараясь, впрочем, не слишком к ней приближаться, привстали на цыпочки. По улице брёл босиком некто в белом балахоне и с веточкой в правой руке.

– Имя ему по-еврейски – Аваддон, а по-гречески – Аполлион… – в упоении выкликал он нараспев.

– Чокнулся? – шёпотом спросила Тамара.

– Похоже…

– Может, покричать ему? Его ж жиганут сейчас…

Я нахмурился и не ответил. Можно подумать, у меня тут теремок. Приют. А сам я – мать Тереза…

Вдалеке возник звук треплющегося на сильном ветру флага. Или отдалённого топота. Легки на помине.

Затем произошло невероятное. Дрон спикировал на босоногого и завис перед ним, подобно огромной жужелице. Обычно они атакуют молниеносно, а тут я впервые смог рассмотреть летающего нелетала во всех подробностях. По бокам – то ли пропеллеры, то ли стремительно бьющиеся полупрозрачные крылышки. Металлически поблёскивающее туловище, скорпионий хвост. Ну и, понятно, мордашка Мэрилин, увенчанная золотой коронкой.

Ненормальный в белом балахоне (а может, это саван на нём?) приостановился и замолчал, с умильной улыбочкой глядя на апокалиптическую тварь. А потом – я глазам своим не поверил! – ласково отогнал её веточкой. Лети, дескать, лети…

– Ах чёрт… – потрясённо вымолвила Тамара. – Да они ж, наверное, только тех бьют, кто с оружием…

– Нет, – угрюмо отозвался я. – Первый раз, когда меня ударили, я без оружия был…

Умолкла, соображая.

– Но тогда…

Я обернулся и увидел, как тяжёлое лицо её темнеет от прихлынувшей крови, становится беспощадным. Точно таким же было оно, когда, узнав о моей принадлежности к сепаратистам, эта психопатка собиралась выпустить в меня весь боезапас.

– Так вот они чьи…

– Чьи?

– Не знаю, – глухо отозвалась она. – Но сейчас узнаю…

И устремилась прочь из укрытия.

– Куда?! – запоздало рявкнул я. – Стоять!..

В коридорчике лязгнуло дверное железо.

* * *

Что мне оставалось делать? Закрыть за ней внешнюю дверь и задвинуть засов? Уверен, многие бы так и поступили. Я же, как сказано выше, дураком был – дураком останусь. Кинулся, короче, следом…

Асфальт посреди лежащей в развалинах улицы был глубоко промят, словно бы пяткой некоего исполина. Разумеется, вдавлина эта возникла не от попадания бомбы или снаряда, – скорее всего, во время наводнения вымыло каверну, и покрытие потом просто в неё просело. И рядом с этим оттиском гигантской пятки стояли двое: он и она.

– Ты кто такой?.. – с пеной у рта вопрошала певица, и ствол «сучки» ходил ходуном. – Почему они тебя не жалят?..

Блаженное, чтобы не сказать, придурковатое лицо озарилось неземной радостью. А на лбу, между прочим, нарисован крест. Как у смертника.

– Доколе, Владыка Святый и Истинный, – громким бесстрашным голосом возгласил он, – не судишь и не мстишь живущим на земле…

– Я тебе покажу Владыку!.. – взвыла Тамара. – Ты у меня сейчас узнаешь Владыку!..

– Узна́ю… – благоговейно подтвердил тот и вознёс глаза к небу.

– Хорош базлать! – завопил я. – В укрытие! Быстро!..

Придурок тем временем повернулся и, больше не обращая на нас внимания, двинулся вприпляску по улице.

– И не раскаялись они в убийствах своих, – возвещал он нараспев руинам и деревьям, – ни в чародействах своих… ни в блудодеянии своём, ни в воровстве своём…

– Сука!..

Точно говорю: не ухвати я ствол и не отведи в сторону, вдрызг бы Тамара этого психа разнесла – вместе с веточкой и балахоном.

* * *

Всё-таки я тормоз. Прозреть следовало гораздо раньше – хотя бы в тот момент, когда он ласково отогнал саранчу прутиком.

Вообще-то, я человек не шибко верующий, хотя и крещёный, но всё равно – как будто свет в глаза ударил! Какая Америка? Какая Россия? Какие, к чертям, инопланетяне?.. Божьи это дроны! Божьи…

Как зачарованный я смотрел на удаляющегося праведника в белых одеждах, на омытую позавчерашним дождём листву – и то ли слышал, то ли само всплывало в памяти нечто давно читанное и благополучно забытое: «…не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего…»

Все детали, все подробности сложились вдруг воедино – и стало по-настоящему жутко. Тамара была права: это и впрямь Апокалипсис. Тот самый. С большой буквы.

Кроме шуток, я готов был уже бросить двустволку и стать на колени прямо посреди искалеченной улицы, когда в небе возникла точка.

* * *

Ну всё! Приплыли… До укрытия не добежать.

– Ложись!..

Спрыгнули в глубокую асфальтовую вмятину. Залегли, выставив стволы навстречу приближающейся боли. Не знаю почему, однако на этот раз тварь шла на нас очень медленно. Или так казалось от страха.

«Что же мы делаем? – в панике успел подумать я. – С кем собираемся воевать? С Божьей волей? С Богом?..»

Но тут справа всхлипнула Тамара – и, мигом припомнив, что нас сейчас ожидает, я решительно взвёл курки.

Только бы не выстрелить раньше времени, только бы не потратить заряд впустую… Мир отступил от нас. Прекрасное женское лицо, увенчанное золотой коронкой, становилось яснее, яснее…

И не было рядом иного друга. И не было впереди иного врага.

Июль 2016, Бакалда – Волгоград

На счёт три

Мне снилось: я проспал свой главный сон.

Великий Нгуен

Она обожала пересказывать сны, и остановить её было трудно. Не знаю, что ей там грезилось на самом деле, но изложение звучало всегда настолько монотонно и безлико, что из него не запоминалось ни словечка. Кроме, разумеется, заключительного восклицания: «Ну вот к чему это?!»

Видимо, к повышению цен. Как и всякое сновидение.

На моё счастье, хозяева рассадили нас так, что за праздничным столом я оказался на сей раз поодаль от неё – можно сказать, вне зоны поражения. А вот другому гостю, которого я видел впервые и с которым меня забыли познакомить, повезло гораздо меньше: он был помещён аккурат напротив нашей сновидицы. Подозреваю, хозяйка поступила так умышленно, исходя из соображений справедливости: остальные наслушались с лихвой – теперь очередь новичка.

Провозгласили тост, выпили по первой.

– Ой, слушайте! Что мне сегодня