Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

Бизон вопросительно взглянул на Шелка. В ответ Шелк согласно кивнул, и Бизон заговорил:

– Должен сказать тебе, генералиссима, мы с кальдом видели генералиссиму Мяту в стекле незадолго до того, как усесться за ужин. Изначально кальд велел приготовить для нее место… я бы сказал, чтобы своего рода знак подать. Выразить этаким образом наши надежды, что она жива и здорова.

– И в скором времени непременно вернется к нам, – добавил Шелк.

– Ну а теперь это кресло, – кивнув в сторону свободного места, продолжил Бизон, – не просто символ надежд. Кальд Шелк велел смотрителю стекла показать, что он видел, перед тем как мы принялись его расспрашивать, и смотритель показал нам генералиссиму Мяту, спешившую куда-то подземными коридорами в сопровождении четырех человек, нескольких солдат и каких-то зверюг. Возможно, она присоединится к нам еще до конца вечера.

Сийюф поджала губы.

– Но если ваша Мята в руках солдат… разве они вам не враждебны?

Саба отставила в сторону бокал с вином.

– Твое превосходительство, виронские солдаты встали на защиту кальда, когда чья-то личная охрана покусилась на его жизнь. О чем я упоминала в ра…

Внезапно губы ее раздвинулись в стороны, устрашающе обнажая зубы, дрогнувший голос изменил тон.

– Нашла, Шелк. На рынке. Она купила зверька… маленького, говорящего… и теперь несет его туда, где их режут…

X

Жизнь за Паса

Первым наверх взобрался сержант Песок. Обессилевшая, задыхающаяся в облаках пепла, переполнявшего коридор, майтера Мята изрядно удивилась, увидев, с какой легкостью желоб вместил его массивное стальное тело. Много раз очищавшая алтарь старого мантейона на Солнечной улице, она вновь и вновь уверяла себя, что наверняка ошибается, однако зев этого желоба по-прежнему казался ей минимум вдвое шире, чем тот, привычный.

– И это… жертвы, э? – В очередной раз закашлявшись, Ремора смерил взглядом годовалых подземных богов, вверенных опеке Сохатого. – Для… к-хе!.. Паса? Для его… э-э… мм… духа?

– Ну да. Пролокутор точно так и сказал, – кивнув, подтвердил Шихта.

– Но вы говорите, Пас мертв, – напомнила майтера Мята, весьма сомневавшаяся в собственной способности поверить, будто такое возможно, а уж тем более – вправду произошло. – Выходит, вернется к нам не сам он, а его дух?

– Так точно, генералиссима.

– То есть это не мы, это он так говорит, – уточнил Сланец и мотнул головой в сторону желоба, где только что скрылись из виду подошвы Песка. – Сержант наш ему, Пролокутору, верит, а стало быть, и я, наверное, тоже.

– Да они трёхнулись все, эти хемы, сударыня, – придвинувшись к майтере Мяте, зашептал Зубр. – Глянь: мы нормальные био, так? И мы с тобой, и Паук, и вот он, Сохатый. И даже мясник долговязый.

Разглядеть черты лица Зубра в клубящемся пепле майтере Мяте не удалось, однако его льстивую мину она представляла себе вполне – даже чересчур отчетливо.

– Нам, био, друг дружки держаться надо. Одной шайкой, верно я говорю? А то послушать этих – все скоро остынем.

– И пес с ним, – буркнул Паук.

Разговор их прервал голос Песка, гулким эхом донесшийся сверху, из желоба:

– Теперь авгур. Давайте его сюда.

Ремора бросил взгляд в темное жерло желоба.

– Там мантейон, а?

– Еще какой, патера! Громадный, а темнотища… погоди-ка минутку.

Грифель присел на корточки у ног Реморы.

– Гляди, патера: сейчас я тебя ухвачу за ноги, так? И пропихну туда, внутрь. Руки держи над головой, чтоб не падать. Выпрямлюсь во весь рост, под пятки тебя подтолкну, подниму как можно выше. Может, еще самому чуточку вверх потянуться придется, чтобы сержант смог тебя подхватить.

Миг – и темный зев желоба обернулся прямоугольным пятном света посреди потолка.

«В самом деле, громадный, – подумалось майтере Мяте. – Иначе и быть не может. И жертв уйма, и дров на каждое жертвоприношение, очевидно, уходит целая повозка».

– У них тут масляные лампы есть, – снова донесся сверху голос Песка. – Сейчас зажгу вам парочку.

– Благодарю тебя! – откликнулся Ремора. – Глубочайше… мм… от всего сердца благодарю тебя, сын мой, – пробормотал он и взглянул под ноги, на Грифеля. – Э-э… я готов, а? Поднимай.

– Все будет хорошо, Твое Высокопреосвященство, – ободрила его майтера Мята.

– Думаешь… э-э… опасаешься, что мне… мм… боязно? – Обнажившиеся в улыбке зубы Реморы блеснули белизной, отразив свет, падавший вниз из проема. – Ради… мм… возвращения в круговорот света, майтера, я бы… ай!

Грифель, ухватив его за лодыжки, выпрямился во весь рост. Ремора угрожающе пошатнулся. Казалось, он наверняка упадет, однако Паук, подтолкнув его сзади, помог ему удержать равновесие, а в следующий миг голова и плечи Реморы скрылись из виду.

– Держи, сержант!

– Штука-то, вишь, какая, – зашептал Зубр в самое ухо майтеры Мяты, – они ж думают, что Пасу надобно дар поднести… а в головы им это дело вбил он. Твой хефе.

– Его Высокомудрие? – Закашлявшись, майтера Мята повернулась к Зубру лицом. – Представить себе Его Высокомудрие в этих ужасных подземельях я, откровенно говоря, не могу, хотя и знаю, что он побывал здесь вместе с кальдом.

– Вот и я не могу. Только, вишь оно как…

– Помолчи, – оборвала его майтера Мята, окинув задумчивым взглядом зверей Сохатого. – Грифель, а как мы поднимем наверх этих животных?

– Я тут подумал, – отвечал Грифель, – и… вот, гляди.

Снова присев на корточки, он прыгнул в зев желоба и полез кверху.

– Но вы-то лучше останьтесь тут, не то нас с генералиссимой некому поднять будет, – посоветовал Паук Шихте со Сланцем.

– Ясное дело.

Стоило Грифелю скрыться в желобе, Шихта прислонился спиной к крылокаменной стенке.

– А зверей мы наверх подадим точно так же, как ружья. Погоди, увидишь.

Сланец пренебрежительно махнул рукой в сторону желоба.

– Грифель-то, глянь-ка: ишь, лычку выслуживает. Был у нас раньше капралом один из роты «М», да отслужил свое. Убит на днях, в большом бою с талосом. На этот раз в капралы, наверное, кого-то из своих произведут, и Грифель думает, что потянет.

– Эй, там, внизу! Завязывай с трепом, ружья сюда давай! – донесся из желоба голос Грифеля.

– Счас, счас, – проворчал Шихта и сунул в желоб связку пулевых ружей.

– Я их наплечным ремнем связал, – пояснил Сланец. – Так с ними проще управиться.

Связка ружей со скрежетом, с лязгом исчезла из виду в желобе, а Шихта, склонив запрокинутую назад голову влево, обозначил ухмылку.

– Висит там, видишь? Сержант его за ноги держит.

– Может, следующей ты пойдешь, генералиссима? – кашлянув, предложил Паук.

– С удовольствием бы, – призналась майтера Мята, – но я поднимусь последней. Как положено старшему из присутствующих офицеров.

– По-моему, тебе самой туда не допрыгнуть, – возразил Шихта.

Майтера Мята повернулась к нему.

– «По-моему, тебе самой туда не допрыгнуть, твое превосходительство». Либо «генералиссима». Выбор предоставляю тебе, рядовой, хотя могла бы и не позволять таких вольностей.

– Слушаюсь, твое превосходительство! Только, по-моему, твое превосходительство сама туда не допрыгнет, а я с радостью останусь здесь и окажу твоему превосходительству помощь!

– В этом надобности не возникнет, – отрезала майтера Мята и повернулась ко второму солдату. – Рядовой Сланец?

Сланец, лязгнув пятками, вытянулся в струнку.

– Я, твое превосходительство!

– Ремнем ты распорядился крайне изобретательно. После того как вы