Коконы - Макс Кириллов

всяком случае с этими двумя. Пытаясь поставить комбинат под свой контроль, они осознанно идут на конфликт. Масштаб тут будь здоров. Скажи мне Костя, мне продолжать или можно тебя кое о чем спросить?

– А что еще есть что-то?

– Да там проблем. Весь вечер буду рассказывать, заслушаешься.

– Тогда давай с вопросов начнем.

– Да вопрос, в сущности, один. Нам это надо? Я прикидывал. От всех отбиться, с учетом дисконтов, мировых и военных действий, станет это не меньше, чем лимонов в пятьдесят. Да обустройство, реновация, социальные задачи, еще столько же. Твой отец не мог ошибиться?

Костя достал сигарету, помял ее пальцами, чиркнул зажигалкой, но прикуривать не стал. Поднял голову и посмотрел в глаза Амину.

– Я не знаю, дядя Леш. Я не Вадим Столповских, а сын его. Но более важных дел у него перед смертью, кроме этого, не было. Давайте не рассуждать, а обсуждать. Он мог ошибиться в нюансах, но в главном вряд ли. В это я верю на миллион процентов. И деньги здесь не причем. Деньги вообще ничего не значат во всей этой истории, как, впрочем, и вообще ничего не значат, в сущности. Вам ведь отец мой немалую сумму отписал в наследстве. Вы теперь даже не состоятельный, а богатый человек. И что в вашей жизни изменилось? Вы же давно можете не работать, уехать, отдыхать. Ан нет. Сидишь в Череповце и планы по возвращению комбината строишь. На хрена? У тебя что доля там? Или за зарплату? Смешно. А скажи я сейчас: «Давай, дядя Леша, отваливай, спасибо за службу, отдыхай». Ты ж меня вот этим своим окаянным кулаком и пригреешь, и никакие твои же уроки не помогут мне. Что нет? То-то. А задай я тот же вопрос, что ты мне задал. Что ты ответишь?

Костя встал, подошел к мангалу. Угли почти погасли. В задумчивости стал разгребать их шампуром. Амин молчал. Ему не хотелось продолжать о проблемах. Хотелось вот так просто говорить с этим парнем, которого он в глубине души, давно считал своим сыном.

– Да я в принципе, так спросил, больше для проформы. Не сомневался, что услышу то, что услышал. Вечер чудесный, тепло. Как-то не хочется о «лесниках», ну да ладно. Кроме перечисленных придется разбираться еще со многими. Комбинат кормит весь город. Группировка Чалого контролирует аэропорт. Синюхи ведут железные дороги. Автомобильными трассами занимаются люди Батыя. И так далее и тому подобное. В настоящее время, наш форпост – это режимный объект. В обеспечении и охране заняты девяносто шесть человек. Естественно, что все они на посты не ходят. Непосредственно охраной занимается 32 человека, остальные рассредоточены по городу и комбинату. Внедрены в группировки, некоторые стали заметными коммерсантами. Есть сотрудники и в правоохранительных органах, и во власти. За эти три года, я собрал всех, кто живой. Люди эти, Костя, высочайшей пробы. И дело не только в их боевом опыте. На них действительно можно положиться. За это я тебе головой отвечаю.

– Что будет если «Освобождение» завтра предъявит векселя к оплате? – перебил Костя.

– Комбинат не заплатит, те в суд и далее по накатанной процедуре.

– Это я понимаю. А что предпримут «москвичи» и «лесники»?

– «Москвичи» станут тереть в Москве и возможно отожмут себе отступные. «Лесники» начнут рыпаться и будут уничтожены. На отступные им рассчитывать не придется, не тот уровень.

– А что будет если мы завтра проведем собрание акционеров и расставим своих людей на комбинате?

– Ну сначала нас начнут «пробивать». Кто, да что, да кто за нами стоит. Будут пытаться давить физически, чтобы вызвать ответную реакцию. Покажем, что мы крутые и нас не так просто взять, может начнут разговаривать, а может и не начнут. Будем сидеть, как в крепости. Но мы то ладно. А вот производство останавливать нельзя. Технология не позволяет. Слушай, а может перевезти объект на швейную фабрику? Там домны нет. Будем кальсоны шить, да ждать. Опять же и работницы поприятней сталеваров.

Они засмеялись.

– Есть у меня приятель хороший, Гришей зовут. Я вас завтра познакомлю. Заберешь его в Череповец. Он архитектор. Выстроите за полгода дом без окон, без дверей рядом с объектом. Там и поселимся. Я, Андрюша, да ты. Задачу я ему объяснил, но по безопасности надеюсь на тебя. До новоселья, то есть до ноября, мы уже тут многое разрулим. Как переедем, так всем все и перекроем. По каждой проблеме должен быть четкий план действий. «Москвичей» и «Освобождение» оставь мне. Твое дело Череповец. Что бы как у Ленина. Почта, телеграф, телефон, вокзалы, мосты. Скупай все на фиг. Все равно без этого не обойдемся. Раз в десять дней встречаемся. Что со связью будем делать?

– Ты знаешь, я тут со своими коллегами пошептался и пришел к выводу. Как не смешно, но чем проще, тем лучше. Никаких мобильников. Обычный телефон-автомат, но без повторений. Это для тебя с Андреем. В остальном Интернет. Я зарегистрировал сайт в штатах, программку установил. Бегущая строка называется. Входишь под паролем, и строка бежит перед глазами. Причем бежит один раз и все. Ну это так, на всякий случай. Только, Костя, я тебя очень прошу. Здесь не Англия. Советуйся и не суйся сам никуда. Не на какие встречи не ходи, никаких переговоров. Сиди в тени. Твои пусть ходят, а ты не отсвечивай. Отсюда руководи из ставки. Хорошо?

– Конечно, дядя Леш. Буду сидеть и не отсвечивать. Вот только вопросик есть. Если я в тени, на фига мне охрана?

– Это не обсуждается. То есть не обсуждается вообще. Понял? Забудь. Нагуляешься еще без охраны, не переживай.

Расстались под утро. Амин поехал в аэропорт, Костя же, вышел из калитки и пошел в сторону реки. Стало гораздо светлей, еще часок и рассвет. Выйдя на берег, он уселся на песок. Легкий туман покрывал еще ночную темную воду. Мыслей было много. Но больше всего занимала одна. Почему этот человек в коме? Ведь то что он может производить необходимо людям. В аварию человек попал или там самолет взорвался. Отчего же это не доступно? К чему-то вспомнилась история про Canary Worf, где проживает Андрей. Предместье это, со старыми складами и пакгаузами когда-то купили двое риелторов. Богатейшие люди, опытные волки. Вбухали туда все свои состояния, обанкротились, практически по миру пошли. И все почему? Захотели построить новый деловой район. Что бы туда банки переехали, инвестиционные компании. Что бы пробок не было, река была рядом. Живи, работай, отдыхай. Построили. А никто ехать туда не захотел. Ну обычная