Когда солнце взойдет на западе - Анна Кей

– Почему именно с тобой я все время сталкиваюсь? – пробурчала себе под нос Аямэ. – Словно у богов нет других ёкаев в подчинении.

– Хотел бы я знать.

То, насколько искренне Цубаса произнес эти слова, почти заставило Аямэ замереть и посмотреть на него, только бы убедиться, что эта искренность ей не показалась, но она продолжила идти дальше. И без того потрачено слишком много времени. Без работы Аямэ ощущала себя высыхающим на жаре цветком: не польешь его – и он завянет.

До конюшен они дошли в молчании. Мальчишка, работающий там, уже ожидал Аямэ, поэтому Стремительную привели быстро. Цубаса в лошади не нуждался. На молчаливый вопрос Аямэ он только покачал головой и растворился во вмиг появившемся тумане, даже не попрощавшись.

– Это было грубо, – проворчала она себе под нос, но конюх ее услышал.

– Мне не стоило готовить седло? Вы хотели сами позаботиться о лошади? – Он нервно переминался с ноги на ногу и боялся поднять взгляд от земли.

Аямэ поджала губы, думая, что ответить, но в итоге выдохнула раздраженное: «Не обращай внимания». Быстро прикрепив к седлу сумку с вещами, она заскочила на Стремительную и, кивком поблагодарив конюха, выдвинулась из Бюро.

Глава 5. Лис, стерегущий людской покой

Деревня, куда прибыла Аямэ, столь крохотная, что даже не имела имени, возникла посреди дороги неожиданно, как торчащий из-под земли корень, скрытый травой. Три десятка домов образовывали почти идеальный круг, в центре которого пролегала единственная дорога. Впрочем, дорогой протоптанную тропинку шириной не больше телеги назвать было сложно. И все равно она тянулась в две стороны: одна вела в лес, откуда стоило ожидать ёкая, а другая направлялась точно в сторону столицы.

Встретили Аямэ все жители деревни. Уже наслышанные от соседей о демоне, перегрызающем глотки своих жертв, они ринулись к ней, как одичавшие от голода дворовые псы. Женщины, наплевав на приличия, хватали Аямэ за штанины, мужчины пытались вырвать поводья из ее рук, боясь, что она развернется и ускачет назад, старики перекрывали дорогу, мешая проехать дальше. Охватившее людей безумие возымело противоположный от ожидаемого эффект – Аямэ разозлилась настолько, что призвала сразу двух сикигами, мгновенно разогнавших толпу.

Староста деревни – поразительно молодой и крупный – с опаской смотрел на волка, который вился вокруг ног Аямэ и скалился на каждого, кто подходил к ним слишком близко.

– Да осветит Аматэрасу-сама ваш день, почтенная оммёдзи-сама. – Староста покосился на волка, перевел взгляд на лениво разлегшегося возле лошади тигра и только потом нерешительно поклонился.

Аямэ спешилась и вернула поклон, осмотрела присутствующих, каждый из которых явно хотел вновь броситься на нее, только бы наверняка удержать в деревне.

С трудом подавив желание презрительно поджать губы и уехать, только бы не видеть эти подобострастные лица, Аямэ вскинула подбородок и спросила:

– Где я могу остаться на ночь?

Люди, наконец встретившие ее взгляд прямо, зароптали, попятились, кто-то поспешно скрылся в ближайших домах, и Аямэ захотелось зарычать – совсем как ее тигр.

Испуганное бормотание о проклятом цвете глаз заставило ее еще больше разозлиться. В последнее время она отвыкла от подобного отношения. Месяцы, когда к ней относились с должным уважением и почитанием, стерло мгновение опасений, что она притащит демонов в дом, в котором остановится.

– Может, у монаха? – Хриплый, непривычно низкий женский голос раздался за спиной старосты, и Аямэ пришлось склонить голову набок, чтобы увидеть, кто спрятался за ним.

Говорившей оказалась женщина в том возрасте, когда ее еще нельзя назвать старухой, но и «тетушка» уже не подходило. Сгорбленная от долгой и частой работы в поле спина, потемневшая от солнца кожа, сощуренные глаза на покрытом морщинами лице – таких женщин Аямэ видела неоднократно в каждой деревне, где оказывалась, и почти все они стали для нее на одно лицо – невыразительное, незапоминающееся, простое.

– Что за монах? – Аямэ перевела взгляд на старосту, который недовольно поморщился.

– Есть тут у нас один отшельник. Может, помер уже, кто знает? Давно его не видел. Домишко его в лесу стоит, подальше от всех. – Староста неопределенно махнул рукой в восточном направлении и пожал плечами. – В общем, там ищите. Должен приютить, если что; никогда в помощи не отказывал.

Аямэ вскинула бровь и с трудом подавила желание фыркнуть, как необъезженная лошадь. Как человек, столь нуждающийся в защите своей деревни, может не знать, что происходит с ее жителями? К тому же монах-отшельник? Как Сора – один из немногих ёкаев, которых знала Аямэ и которым не хотела снести голову при встрече? Она сомневалась, что здесь поселился еще один ямабуси-тэнгу[58], защищающий людей, иначе бы ее помощь не понадобилась. В любом случае проверить стоило, да и ей нужно было где-то остановиться.

Крепче сжав поводья, Аямэ потянула Стремительную в указанном направлении. Тигр и волк медленно шли за ней, хищными взглядами осматривая всех, кто попадался им на пути.

Жалкие трусы. Так отчаянно цеплялись за нее, чтобы теперь боязливо скрываться в своих домах? Смешно!

Из деревни в лес вела узкая, почти неразличимая в сумерках тропинка. Ею давно не пользовались – трава разрослась так, что дорога порой и вовсе исчезала, но в итоге появлялась вновь спустя три-четыре шага.

Пришлось пройти почти четверть ри, прежде чем Аямэ увидела дом – небольшой, аккуратный, почти слившийся с деревьями, среди которых стоял. Аямэ нахмурилась – изнутри отчетливо разносилась ки ёкая, но она никак не могла понять, кому именно принадлежала энергия. Ощущения казались знакомыми, но в то же время отличались, из-за чего не выходило уловить связь, что упорно билась на границе сознания.

– Давно у меня не было гостей. – Сёдзи дома открылись почти бесшумно, являя мужчину – весьма высокого, утонченного и слишком красивого для столь захудалой деревни, где все живут за счет ручного труда.

– Ёкай. – Аямэ нахмурилась, не зная, как реагировать. Тот смотрел на нее спокойно, не выказывая ни капли враждебности, и это… не настораживало, но заставляло чувствовать неловкость.

– Оммёдзи, – в тон ей ответил мужчина и улыбнулся. – Вы пришли сюда убить меня или остаться на ночлег? Местные раньше часто отправляли путников ко мне.

– Ночлег. – Аямэ нахмурилась еще сильнее, из-за чего складка между бровями углубилась, но в итоге заставила себя выдохнуть и спокойно подойти к ёкаю. – Сайто Аямэ, оммёдзи из Бюро оммёдо Хэйана. Да осветит Аматэрасу-сама ваш день.

– И ваш, достопочтенная. – Он поклонился – по-настоящему вежливо, а не с издевкой – и легко улыбнулся. – Не хотите ли чая?

– Не откажусь, – в итоге произнесла Аямэ после недолгого молчания. Она собиралась остановиться в доме ёкая, о котором не знала ровным счетом ничего. Внутри все сжималось от напряжения, но упрямство, часто подставлявшее ее, упорно вело вперед.

Мужчина улыбнулся уголком губ и скрылся в доме, оставив двери открытыми. Аямэ пару мгновений потопталась на месте, тяжело вздохнула и решительно двинулась вперед. Стремительную она привязала к дереву и только потом с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала, вошла в дом.

Маленькое, весьма скромное жилище никак не вязалось с обликом ёкая, который сидел в центре комнаты и готовил чай. В очаге потрескивал огонь, но чайник с горячей водой давно сняли – мужчина растирал маття[59] в чаше, а на низком столике стояли легкие закуски и даже омогаси[60].

– Я словно в чайный дом попала, – тихо пробормотала Аямэ, рассматривая зажженную курильницу с благовониями и букет цветов, расположенные в нише точно напротив входа.

– Моя супруга любила проводить церемонии. – Ёкай, разумеется, услышал Аямэ и, как и положено хорошему хозяину, начал беседу. – Поэтому и дом наш больше схож с чайными домами, чем с обычным жильем.

– Ваша жена – человек?

Вопрос прозвучал грубо, резко, даже Аямэ находила это очевидным, но ёкай только тихо улыбнулся и кивнул:

– Да, она была человеком, родилась и выросла в этой деревне. Ее не стало некоторое время назад. – Пусть голос и прозвучал ровно, спокойно, но в глубине его слышались тоска и горе.

Аямэ замялась, не совсем понимая, как следует реагировать. Выразить сочувствие? Это несколько претило ее натуре и характеру, но и