Когда солнце взойдет на западе - Анна Кей

– Вы о Карасу-тэнгу, который посланник богов?

– О нем, – подтвердил Такуми. – Вы знакомы?

Она кивнула, растерянно глядя на него. Какую же потерю испытал Цубаса, если Такуми упомянул его? Что случилось? Но хуже всего, что Аямэ в принципе интересовалась его жизнью.

Проклятые ёкаи!

– Я не могу сказать, что именно произошло у Карасу-тэнгу-сама, эта история принадлежит не мне, но поверьте – подобной участи не пожелаешь и злейшему врагу. – Аямэ не знала, задала ли она вопрос вслух, или же Такуми оказался слишком прозорлив, но частичный ответ она все же получила.

Кивнув, Аямэ поднялась из сэйдза и поклонилась, поблагодарив хозяина за чай и гостеприимство. Ей нужно подумать и успокоиться. Неприятно осознавать, что на многие истины ей открывали глаза именно ёкаи. Еще и лисицы. Это напоминало плохую шутку, в которой она становилась главным действующим лицом.

– Я вернусь после заката.

– Я подготовлю вам место для ночлега. Отдельной спальни выделить не смогу, но лишняя циновка в доме найдется.

Поклонившись еще раз и получив ответный поклон, Аямэ вышла на улицу, где тут же шумно выдохнула. Внутри все сжималось от напряжения – не настороженного, а оттого неприятного, но нервного и изматывающего, после которого хотелось набрать полную грудь воздуха и закричать, тем самым выпуская накопленное наружу. Что ж, ее весьма натянутые отношения с ёкаями не закончились – она все еще чувствовала себя неловко рядом с ними, пусть и острое желание убить их при первой же встрече исчезло.

Проверив, легко ли вынимается танто из ножен, и убедившись, что ки равномерно течет по всему телу, Аямэ направилась обходить лес вокруг деревни. Призванный ястреб с высоты полета осматривал окрестности, а волк опережал ее на три дзё[63], готовый первым ринуться на врага, если таковой найдется.

Как она и предполагала, в деревню вел один путь, пролегающий сквозь селение и идущий дальше в столицу. Узкая и неказистая, это была одна из дорог, что тянулись к сердцу страны, но не та, которой бы воспользовался император или хоть кто-то из его приближенных. На ней не встречалось крупных городов, где мог бы остановиться путник и отдохнуть. Почти вся она пролегала сквозь рисовые поля, крохотные поселения, горы да леса, пусть и начиналась как одна из центральных дорог из города Курасики. В какой-то момент дорога разветвлялась, уходя в сторону деревень, и оттуда уже сужалась, петляла от небольшого селения к селению, а после вновь встречалась с основным путем, чтобы привести своих редких путников в столицу.

Все вокруг выглядело поразительно тихо. Мелкие ёкаи ютились в деревьях, под крышами домов, прятались на полях, трусливо поглядывая на Аямэ и ее сикигами. Судя по вспышке энергии ястреба, в глубине леса скрывалась пара ёкаев пострашнее, но не из тех, кто нападет на людей, пока те сами не забредут в чащу.

Ничто не указывало, что завтра в этой деревне – если предположение Аямэ и Нобуо-сенсея верны – двое умрут от рук ёкая. Все было до невозможного тихо и скучно. Впрочем, почти в любом месте, где происходит что-то ненормальное, всегда поначалу именно так.

В дом к Такуми она вернулась после заката, как и говорила. Уставшая, немного раздраженная, что обратный путь пролег сквозь густые заросли голых кустов, о которые она исцарапала руки и повредила одежду, и голодная. Хозяина Аямэ не видела – его ки не ощущалась ни в доме, ни где-то поблизости, но на столике, за которым они прежде пили чай, стоял рис с закусками, а в углу комнаты виднелась сложенная циновка.

Тихо пробормотав слова благодарности, которые наверняка услышали домовые духи и после передадут своему хозяину, Аямэ бесшумно скользнула за стол, тут же беря в руки палочки и набрасываясь на еду. Желудок тянуло, и думалось больше о еде, чем о том, чего следовало ожидать от грядущего дня.

Только утолив голод, Аямэ смогла сосредоточиться на завтрашней задаче. Ёкаев, что могли убить людей, она знала много, но часть из них отбросила сразу – нигде поблизости не протекала ни одна река, чтобы нападения устроил водный ёкай, и это немного упрощало дело.

Нодзути? Эти волосатые гусеницы редко перемещались с места на место, предпочитая оставаться на одной территории, меняя только дерево, с которого падали на неудачливых путников. Они могли бы перегрызть человеку горло – у Йосинори и сейчас порой болела нога, в которую когда-то вцепился такой ёкай.

Номори? Шестилапый демон-змей мог спуститься с гор, чтобы напасть на человека, но вряд ли сделал бы это специально, разве что кто-то надоумил его. Аямэ предполагала, что из лесных ёкаев подобные нападения были скорее в духе дзями, – воплощение злой воли леса вполне могло отомстить своим обидчикам, не говоря уже о преследовании виновного, так что и его не стоило сбрасывать со счетов.

Нукэкуби тоже вполне подходил. Эти ёкаи часто путешествовали, а заходить в маленькие и неизвестные деревушки, куда редко отправляют помощь, чтобы полакомиться человечиной, для них не составляло труда.

Аямэ мысленно перебрала еще нескольких ёкаев. Странствующие они, кидзё или дзикининки[64] – подходили многие, но назвать кого-то однозначно не получалось.

На небе всплыла луна, но Такуми не возвращался. Аямэ недовольно косилась на сёдзи, ожидая его прихода, но он словно оставил ей дом на ночь, чтобы не тревожить гостью. Когда же к ней нерешительно пришел тэндзёнамэ[65] и ткнул пальцем в циновку, а сам неловко попятился назад, стало очевидно – хозяина действительно не стоило ждать этой ночью.

Аямэ кивнула, принимая помощь-подсказку ёкая, и решительно резко встала, чем испугала не только тэндзёнамэ, но и еще нескольких духов вещей. Пояс от кимоно дзятай, бумажный фонарик тётин-обакэ и местами продырявленный зонтик каса-обакэ быстро нырнули за стену и теперь выглядывали оттуда, трусливо дрожа, но не скрывая своего любопытства.

Осмотревшись, Аямэ поняла, что весь дом буквально кишел мелкими ёкаями, которых при встрече с Такуми она не заметила. Либо духи хорошо скрывались, либо она слишком сосредоточилась на дзинко.

– Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, – слегка склонив голову, попросила Аямэ и расстелила циновку, на которую тут же улеглась, стянув с себя запыленный хаори.

Пару мгновений она слышала вокруг себя шорохи и неразборчивые голоса – духи переговаривались между собой на собственном языке, но вскоре все внутри затихло, и единственным звуком остался шум леса за стенами дома, под который Аямэ и уснула.

Такуми вернулся на рассвете, когда Аямэ проснулась и недовольно смотрела в окно, за которым виднелась пара оленей, что забрели на территорию двора и теперь утробно голосили.

– Вы едите оленину, Такуми-сан? – отвернувшись от окна, хмуро спросила Аямэ, на что лис улыбнулся, едва сдерживая смех.

– Думаю, Дзюродзин-сама[66] не одобрит ваших действий, – все с той же улыбкой ответил Такуми.

Аямэ недовольно цокнула языком, поднялась на ноги и, с поклоном поблагодарив Такуми, свернула циновку, которую тут же убрали духи. То, с какой ловкостью они проделывали свою работу, вызывало невольное восхищение, и уже не в первый раз Аямэ задумалась, что иметь в своем подчинении ёкаев, готовых выполнять всю домашнюю работу, может быть не так и плохо.

Завтрак прошел в тишине, после него Аямэ вышла во двор потренироваться и вцепилась в лиса с требованием ответить, где он был. Вежливый ответ Такуми, что он не желал смущать гостью своим присутствием и подвергать сомнениям ее добродетель, прервался громким возмущением Аямэ. Она намеревалась сама защищать свою добродетель, а смутить ее он бы не смог. Да и с каких пор хозяин оставлял дом на гостя, которого впервые встретил?

– Вы оммёдзи, Сайто-сан, – с извиняющейся улыбкой поклонился Такуми. – Пусть разумом я понимаю, что вы прибыли сюда не навредить мне или моим подопечным, но страх перед вами никуда не делся.

Она растерянно замерла посреди ката[67], которые выполняла, чтобы успокоить разум и подготовиться к встрече с ёкаем этим вечером. Впервые кто-то открыто это признал, и Аямэ понятия не имела, как следует отреагировать. Чувствовала ли она себя польщенной? Чувствовала ли гордость? Неловкость или смущение? Она была второй по силе оммёдзи в стране, ее опасались другие ученики, с которыми она порой тренировалась, но Аямэ никогда не задумывалась, что о ней могут думать