Громов: Хозяин теней 4 - Екатерина Насута

— Выпьешь?

— Нет.

— Может… что-то иное? У меня есть разные напитки. И не только напитки… на любой вкус.

— Дрянью балуешься.

— Я? Нет. Разве что иногда. Для настроения.

— Детишек подсаживаешь?

— Только тех, кто сам захочет.

— Зачем?

— Разные люди, разные желания… я лишь смотрю за домом.

Занятным домом. Вот прям даже интересно, кто её покрывает, если этим самым домом до сих пор полиция не заинтересовалась. На втором этаже протянулась череда пыльных полупустых комнат с весьма характерным содержимым. Пара печатных машинок. Станок какой-то. Листы бумаги, разбросанные по полу. И связки то ли листовок, то ли прокламаций, то ли ещё чего. Главное, плотные, обёрнутые той самой вощёной бумагой, которую на почте используют. И явно не тут, не на машинке это добро печаталось.

В другой — ящики длинные специфического виду. И оружейной смазкой несёт так, что в носу засвербело. В третьей пара типов самой разбойной наружности дрыхнут. Один на изысканном некогда диванчике, перевесивши ноги через подлокотник, и двое — прямо на полу. Причём один из парочки — полуголая девица.

Кабинет.

И стопки банкнот на столе. А неплохо так защитники народного блага живут. Тетрадочки. Книги. И решётки на окнах.

Тьма обходит дом без спешки. Она, в отличие от Призрака, осторожна. И это хорошо. Артефакты на ручках хозяйки намекают, что и в доме могут быть сюрпризы.

— Сколько ты хочешь? — Эльжбете надоедает играть в роковую соблазнительницу. Понимаю, что тяжко, когда соблазняемый интересу не проявляет. — За мальчика?

Офигеть постановка вопроса.

— Не продаю.

— А не столько за него, сколько за твоё… скажем так, невмешательство. Юные люди склонны слушаться старших. Надо лишь правильно подобрать этих старших.

Она снова затягивается и так, от души, и голову запрокидывает, выставляя белое длинное горло. Пальцы касаются уже его, скользят к вырезу.

— И на кой он вам сдался?

— Интересный…

— Таких интересных в округе пучок по рублю.

— Не скажи. Он ведь дарник… и ты это знаешь.

От удивления я выронил комок зелёного бархата. Откуда…

— И как поняла? — Еремей озвучивает вопрос, которые весьма и меня интересует.

— Есть способы… какая у него стихия?

— А тебе зачем?

— Двести рублей. За информацию.

Экий я ценный, оказывается. Хоть иди и сдавайся. На заводе нам платили по десять рублей в месяц. Взрослые, конечно, получали больше, мастера и подавно, но двести рублей и для управляющего сумма.

— Он ведь бастард, верно?

— Может, и так.

— Ты не хочешь мне помогать.

— Не хочу.

— Почему?

— А на кой мне? Появились. Баламутите. Задурите мальцу мозги, втянете в свои игры, а потом чего? — Еремей сцепил руки перед животом.

— Не боишься?

— Тебя?

— Так, жизни… сложная ведь. Вот сегодня ты жив, а завтра уже и нет… подрежут в какой подворотне и всё.

— Пускай попробуют, — а вот скалиться Еремей умел по-волчьи. Эту дуру тоже проняло.

И меня.

Не от улыбкеи. От понимания. Ладно Еремей. Его убить — это постараться надо. И Мишка себя защитить сумеет, даром что с виду чистоплюй редкостный. А вот Татьянка — дело другое.

И Тимофей.

И как-то… если кто-то хоть близко сунется.

— Тише, Беточка… не нужно бросаться словами. Их ведь могут неправильно понять.

А вот и новый гость. Господин Светлый. Или правильнее говорить «товарищ»? Хотя гусь свинье… ладно, в этом случае я даже свиньёй быть готов. Ныне он сменил обличье и теперь походит на чиновника средней руки и средних же возможностей. Пиджак неплох, но рукава уже лоснятся, на ботинках, пусть и старательно вычищенных, давние заломы. Зато шляпа новая, по моде.

И часы на запястье серебряные.

— Доброго вечера… Еремей, верно?

— Ну.

Протянутую руку Еремей проигнорировал, что, впрочем, Светлого не смутило.

— Светлов. Юрий Венедиктович.

Светлов, значится. Интересно, правда или нет. Думаю, что нет.

— И не стоит воспринимать Эльжбету всерьёз. Женщины тяжело переживают отказы, особенно, когда так уверены в своей неотразимости, как наша Эльжбета.

Та фыркнула и отвернулась.

— Обычно у неё получается договориться, но раз уж такое дело… со мной выпьете?

— Нет.

— Отчего же? Тоже не нравлюсь?

— Так не баба…

— Так и баба вам не особо.

— Юра!

— Так смотря какая баба, — Еремей явно издевался, причём позволяя понять, что издевается. И Эльжбета аж пятнами пошла. — Вопрос повторю. Чего вам от мальца надо?

— Сила его. И способности. Которые, прошу заметить, без нашей помощи просто сгинут. Как и он сам. Долго ли он протянет на фабрике? Год-два? А потом что? Чахотка, вылечить которую вполне возможно, если у вас есть деньги. Но у тех, кто работает на фабрике денег, как правило, нет. Выбиться в мастера? Это под силу единицам. Да, юноша целеустремлённый, но одной целеустремлённости недостаточно. Нужно образование. И удача. А ещё, при наличии дара, хороший наставник, который покажет, как с этим даром совладать.

Эк человек за меня переживает.

Я прямо расчувствовался.

— И ты наставишь?

— Я? Нет. Боюсь, это не моя сфера. Я могу лишь определить наличие одарённого и только.

Радует.

Несказанно. Хотя… если есть и такие определяльщики, то найдутся и другие. Говорить, что им показалось и на самом деле я дара не имею, бесполезно. Не поверят.

— С его слов я понял, что мальчик в курсе своего происхождения. Возможно, он начал учиться, — Светлов делал большие паузы, предлагая Еремею продолжить беседу. — Но затем всё изменилось. И путь дарника для него закрылся. Кстати, вполне обычное дело… нам постоянно твердят, что дарники — редкость. Что каждый подобен жемчужине, найти которую сложно. На деле же дарников довольно много. Просто одним везёт. Их талант начинают развивать едва ли не от первого вздоха. Занятия. Наставники. Родовые секреты, которые по сути знание, сокрытое от других. И мы получаем очередного одарённого аристократа, свято уверенного в собственной исключительности. Другие же вынуждены жить, как живётся. И дар их, не получая поддержки, потихоньку чахнет.

— Сейчас расплачусь.

Главное, чтоб они прямо тут не решили устранить преграду к такому нужному мне. Призрак на всякий случай подбирается поближе. И Еремей, явно почуявший его присутствие, качает головой.

— Что вы предлагаете?

— Обучить мальчика. Открыть ему новые пути…

—