Полдень XXI век, 2009 № 7 - Арцун Акопян

Помолчали, обмозговали. Выпили еще чуточку, не чокаясь. Спохватившись, унеслась на кухню любознательная служаночка. Наконец, верный слушатель неуверенно подал голос:

— Ну, а огонь?

— А что огонь? У нас остался, у людей, то есть. Говорят даже, что мы через этот самый огонь людьми-то и стали.

— А раньше что же?

— Да ничего. Не было раньше людей. Так, зверье всякое бессмысленное бегало по болотам, рычало, сырятину жрало, вот и вся культура, — охотно пояснил первый, не смущаясь неувязками.

Дрыхнущий выпивоха всхрапнул и перекатил голову на другую щеку, на сей раз в пятно жира. Собутыльники заботливо прикрыли его лицо краем головного платка. Спи, добрый человек, если умаялся. Как звать тебя, не знаем, но по всему видно, парень ты хороший.

Совершив милосердное дело, второй пропойца быстро огляделся и, понизив голос, выговорил:

— Эдак, выходит, все мы зверье бессмысленное, шкуру краденым огнем опалившее?

— Выходит, все, — лукаво прищурился смутьян-рассказчик.

— И воры, и народ, и воины... И даже... царь?!

Тот только с важностью кивнул.

Засобирались. Похолодало как-то, да и время к вечеру, хватит штаны просиживать. В молчании шмякнули мелочь на стол, в молчании дошли до ворот и, не сговариваясь, разошлись в разные стороны. Теперь проснулся и спящий. Легко встал, проскользнул в недра трактира и скоро уже покидал его через заросшую вьюнками калиточку в глухом тупичке. Удивительный пьяница был доволен. Хороший день, отличный улов! Один явный бунтовщик, опасный тип, а второй сойдет за сочувствующего. Нынешний правитель так же не любил старинных преданий и завиральных идей, как и все его предшественники. И так же хорошо платил.

Улицы быстро сменяли одна другую, выводя доносчика в чистые кварталы выше по склону холма. Отсюда прикованный титан на козырьке скалы просматривался куда лучше. В мягком закатном свете, на фоне темнеющего неба, где уже полз прозрачный диск луны, его силуэт был на диво выразителен. Но торопливый пешеход не был романтиком, и прекрасный вид пропадал зря.

ДМИТРИЙ ПОПОВ

Про дурачка

Рассказ

На заброшенной стройке уныло дребезжала под ветром жесть.

— Нет, Миха, я не пойду на прописку. Дело решенное, — Игорь засунул руки в карманы и привалился плечом к бетонному забору.

— Я вот этот фингал из-за тебя, между прочим, получил, — Мишка ткнул пальцем себе под глаз, скривился. — Вовка орал, что ты не пойдешь, а если и пойдешь, чтобы с тобой никто спиной к спине не вставал. А я. сказал, что встану. Ну, и понеслось. А ты...

— Мих, я все понимаю. И ты мне друг. Но надо ведь и своей головой думать. А эта прописка — глупость несусветная.

— Глупость, да? Я за тебя дрался, а ты — глупость? А отцы наши тоже дураки?

— А при их отцах прописки не было...

— Так жизнь-то меняется!

— В какую сторону, а?

— Да пошел ты! Предатель ты, вот ты кто, — Мишка раздавил недокуренную сигарету в серую плиту забора, плюнул, развернулся и быстро зашагал прочь от стройплощадки.

Игорь постоял, вздохнул и, глядя под ноги, поплелся к дому прадеда, за два квартала, в частный сектор. Старик давно выжил из ума, и за ним нужно было присматривать, таскать ему продукты, стирать вещи. Зато у него были книги, которых не было больше ни у кого. Игорь нашел их четыре года назад, еще десятилетним мальчишкой, когда просто из озорства залез в платяной шкаф. Тяжелые, толстые книги с замятыми углами твердых переплетов, с пожелтевшими страницами. Не чета нынешним карманным брошюркам. Эти — вот они, на лотке при входе в маркет, блестят обложками с обязательной полуголой блондинкой.

— Ха, Игоряша, привет! — Наташка окликнула его, когда он катил тележку по торговому залу. — Опять своему дедуле молочко покупаешь? Пивка бы ему взял, сосунку.

— Ему нельзя, ты же знаешь, — с деланым спокойствием ответил Игорь.

— Ну себе возьми, выйдем, постоим, потрещим. Я-то затарилась.

— А дюжина бутылок — тебе не много?

— Чего-чего бутылок?

— Двенадцать штук.

— А, так нас четверо будет — я, Юлька, Танька и Маринка.

— И по какому поводу веселье?

— Ты расплачиваться собираешься? Не тормози очередь. На улице дорасскажу.

Кассирша хмыкнула, пробивая покупки Игоря, и понимающе улыбнулась, заметив пиво. Бутылки Наташка аккуратно сложила в сумку на колесиках.

— Ну, постоим или пойдем?

— Пойдем, пойдем. Рассказывай, давай.

— А, ну так вот. Мы с девками, короче, тоже решили во взрослую жизнь вступить. У пацанов-то прописка, а у нас только пиписка, — Наташка захохотала, показав пока еще красивые, лишь чуть тронутые желтоватым никотиновым налетом зубы.

— То есть? — Игорь поморщился, начиная догадываться, о чем пойдет речь.

— Да вот купили себе кое-что в секс-шопе. Чтоб потом с вами, кобелями, не страшно было.

— И Таня тоже вот так решила?

— А тебе что за дело? Разошлись вы с ней — и разошлись. Ты бы ей еще подольше стишки свои дурацкие читал. Совсем задолбал девку.

— Да никакого дела, — очень тихо сказал Игорь, останавливаясь. И добавил уже громче: — Пока, Наташа. Я, пожалуй, здесь улицу перейду. Удачной дефлорации.

— Это чего это ты такое сказал? Умный слишком, да?

— Не обращай внимания. Я просто пожелал вам удачи. Честно.

— Ладно, давай, увидимся еще.

Бутылки в сумке у Наташи глухо позвякивали, обещая бессмысленную радость хмельного отупения. К колесу тележки прилип желтый березовый листок, продержался пару оборотов и отвалился в очередной луже.

Обшарпанное крохотное здание художественного музея смотрело на Игоря одним глазом-окном. Второе было затянуто, словно бельмом, мутным полиэтиленом и заколочено крест-накрест растрескавшимися досками. В темном углу, между фасадной стеной и ступеньками центрального входа, пробилась и разрослась пыльная мать-и-мачеха.

«Вряд ли я здесь долго проработаю, — размышлял Игорь. — А даже и устраиваться не пойду. Сожгут ведь музей. Со второго раза точно сожгут. Ну как же на центральной улице да без восьмого зала игровых автоматов? Значит, в помирающую библиотеку — со старушками целый день бездельничать, чай пить. Без прописки все равно на хорошее место теперь не возьмут — ни нефтяником, ни шахтером, ни, тем более, в базовые».

Базовый — это была мечта любого мальчишки. Как же! Ведь ты отвечаешь за нормальную жизнь