Всё началось в четверг - Е. Гитман

Землёй по составу воздуха, наличию воды и климатическим условиям. На каждой из этих планет обнаружена своя жизнь. Иногда напоминающая земную, иногда – совершенно чуждая и странная. Тем не менее это жизнь. До сих пор нигде не было встречено ничего, хотя бы отдалённо похожего на цивилизацию, разум. Но голая сухая статистика, элементарная теория вероятности утверждает: разум не может существовать в единственном экземпляре. Невозможно, чтобы во Вселенной, где так многое повторяется из раза в раз, именно разум стал неповторимым и уникальным фактором.

«Один вопрос: почему такая простая мысль не приходит в головы пердунов из правительства и Академии?»

***

Издевательства над синтезатором пищевых продуктов закончились неожиданно. Начался квест. Джеймс пропустил старт, поэтому сходу не понял, кто кого ищет, но потом разобрался. Школьники, включая тех, кто сбежал с экскурсии Зануды, под руководством Шутницы искали ключи к сокровищам королевы Виктории. Бегая с планшетами по этажам, они фотографировали и голографировали портреты, в том числе не к ночи помянутого Ван Дейка, считали вазы в зале фарфора, зарисовывали узоры с тарелок в форме ананасов, мерили шагами и электронными линейками длину проёмов и высоту стен.

Джеймс сначала наблюдал за этим через нейро, потом пошёл смотреть вживую – выглядело дико, но увлекательно. И как-то, судя по всему, очень познавательно. Во всяком случае, одна из групп очень оживлённо спорила, вспоминая, какому из Карлов отрубили голову.

– Первому, – шепнул Джеймс, проходя мимо, и услышал радостные возгласы – у кого-то там сошлось какое-то решение.

– Лейтенант!

Ёжик Тики появилась за спиной бесшумно и деликатно подёргала за рукав.

– Лейтенант, а у вас нет в хранилищах случайно… ну… сокровищ? Мы приз не придумали…

Джеймс рассмеялся.

– Что-нибудь не обязательно ценное, просто прикольное. Они же понимают, что это игра. Но…

Из кладовки предшественника Джеймс извлёк старую музыкальную пластинку и переходник для того, чтобы проиграть её с планшета. Подумав немного, оттуда же вытащил древнюю и уже неработающую зажигалку и несколько потёртых фунтов стерлингов выпуска начала XXI века, с носатым портретом последнего короля. Вручил. Ёжик пискнула, что это идеально, сгребла подарки, в прыжке умудрилась чмокнуть Джеймса в подбородок (до щеки не достала) и умчалась. Видимо – радовать Шутницу, Ворону и остальных организаторов дурдома.

***

– Ага, то есть тарелки – это нудно, а призы – интересно. Как же пираты, которые спать и есть не дают? – поинтересовался Джеймс у хитрожопого победителя, которому досталась пластинка.

Прозвище ему никак не находилось. Всё что-то не то.

– Вы сами сказали, – ответил пацан, – сегодня нет и не может быть никакой работы. И я подумал, что стоит провести время с коллективом. Командность – важная характеристика. Что я слушаю?

– Музыку из тех времён, когда её ещё умели писать.

– Какие это годы? Миллениум?

– Раньше.

– Она ваша? Пластинка?

Джеймс вместо ответа покачал головой, строго свёл брови и уточнил:

– Ваши прабабушка и прадедушка вас не потеряют?

Пацан только дёрнул плечом:

– Они привычные. Оливер-сан, а куда вы сейчас идёте?

– Задачи обслуживающей команды не касаются гостей.

– В модуль управления, да? Можно я с вами пойду? – И, вспомнив, видимо, прошлый разговор, протянул самым вежливым тоном: – Пожалуйста!

«Спасибо, ага».

– Думаю, нельзя. Зато вам можно вернуться в свой номер или в комнаты общего пользования.

Взгляды столкнулись. Упрямый Пацан морщил нос, пыжился, но в гляделки, конечно, не выиграл. Покорно покивал и пошёл, активировав аудио. И даже начал шевелить головой в такт песни. Понравилась, что ли?

***

Без полного контроля за Старой Доброй Англией было непривычно. Джеймс мог отслеживать перемещения гостей, но автоматически не знал обо всех их действиях. Поэтому, заходя на личную кухню, он даже не подозревал, что она окажется не пустой.

«Можно подумать, что прошёл снег. Или дрались коты, ошалевшие от весны. Или взорвалась небольшая бомба».

Но нет, весь этот беспорядок устроил всего-навсего Шеро.

Ни один предмет, кроме разве что мебели, не остался стоять на месте. Всё было перемещено, передвинуто и выставлено в новом порядке. По всем поверхностям просыпалась какая-то пищевая белая пудра – толчёный сахар, мука, что-то в этом роде. Попала она и на Шеро – точнее, он выглядел как человек, в этой пудре извалявшийся. На круглом столе лежал громадный кусок чего-то желтоватого и пузырящегося.

– О, привет, лейтенант! Не смотри волком, я всё уберу, даже не заметишь, что я тут был.

– Развлекайтесь, капитан.

Шеро провел тыльной стороной ладони по лицу, оставляя на нём белую полосу. Снова наклонился над доской и закончил резать тонкими кружочками помидор. Отложил нож.

– Не стой на пороге, заходи, давай. Скалки у тебя тут нет, жаль. Придётся стаканом раскатывать.

Джеймс позволил бровям подняться так высоко, как это было анатомически возможно.

– Капитан, простите, могу я узнать, что именно вы собираетесь делать… стаканом?

Подмигнув, Шеро полез в верхний шкафчик и вытащил оттуда высокий стеклянный стакан для воды. Подкинул, легко поймал, будто проверял вес.

– Раскатывать тесто. О, да ты не видел этого никогда… Иди сюда, дитя эпохи синтезаторов.

Он отодвинул в сторону доску с помидорами, повернулся к столу и ткнул пальцем в бело-жёлтую массу. Липкую даже на вид.

– Не узнаёшь? Так выглядит сырое тесто. Знаешь, если не штамповать хлеб послойно в аппарате… Попробуй. Сырым его много есть вредно, но… – он пожал плечами, – в этом есть особая прелесть.

И, отщипнув от массы маленький кусочек, кинул его в рот.

После долгих раздумий Джеймс сунул руки в маленький дезинфектор, а потом осторожно коснулся пальцем теста. Оно было прохладным, мягким и, действительно, липким. Совсем не походило на хлеб, булочки или что-то ещё мучное. И на вкус оказалось странным. Несладким, но и несолёным. Упругим. Не то чтобы очень вкусным, но неожиданно Джеймс подумал, что хочет ещё.

– Вы… готовили тесто?

– Я готовлю пиццу, – сообщил Шеро, – и всё ещё в процессе. Раз уж ты пришёл, не будешь ли так любезен потереть сыр?

Он махнул рукой на столешницу, где в большой миске лежал кусок сыра и тёрка, о существовании которой на кухне Джеймс даже не знал и о способах использования которой разве что догадывался.

Почему-то именно сыр считался у старших Оливеров дома предметом роскоши и признаком успеха. Поэтому его покупали – обязательно натуральный, обязательно из органического коровьего молока. Нечасто, конечно, на праздники и понемногу. Резали тонкими полупрозрачными ломтиками. Редкий ценный деликатес.

У Шеро тут был здоровенный кусман.

– Чем вас не устраивает пицца из синтезатора? – уточнил Джеймс, неловко устанавливая тёрку в миску и беря в руки жирный блестящий насыщенно-жёлтый