Нефритовая сколопендра - Карлов Сергей

не думай о том, кто перед тобой, сейчас он уже не человек, а бесполезная заготовка, которая не смогла грамотно распорядится своей жизнью. Из которой мы сделаем очень полезное существо. – продолжила госпожа, сосредоточенно работая кистью. На этой фразе закрепленный в колодке человек опять замычал и забился, из его глаз потекли слезы. Но госпожа Лань даже не отстранилась, продолжая свою работу. Закончив рисовать, глава клана дождалась, пока все символы засохнут и возложив руку на голову пока еще человека, стала распевно читать заклинание. Из под ее ладони заструился еле видный серый дымок и человек в колодках пронзительно завыл и задергал ногами. Цинян подошел ближе, готовый помочь госпоже по первому знаку. Несколько минут колдунья выкрикивала свой речитатив, пока глаза человека не закатились и он не обмяк, повиснув на жесткой железной конструкции.

– Теперь нужно около часа, чтобы произошли необходимые изменения в его голове, затем его можно освобождать от цепей. – устало сказала госпожа и отправилась к выходу из темницы, на ходу обращаясь к Гу. – Я дам тебе текст заклинания, вызубришь наизусть.

Сигур теперь целыми днями тренировал новых манкуртов, флегматично повторяя с ними все нужные упражнения. Места во дворе Тайного сада уже не хватало и Гу занимался возле водопада, повторяя по памяти все, чему его учили Сигур и мастер Тан. Увидев в гробнице, как бьется за свою жизнь желтоволосый татуированный варвар, юноша понимал, насколько ему далеко до учителя и целеустремленно оттачивал навыки фехтования. К тому же после экспедиции служанка Фаюминь стала бросать на него настолько призывные взгляды, что кровь юноши закипала и только ледяные струи водопада, наиболее освежающие зимой, могли остудить голову молодого человека.

Мало общавшийся с ровесниками Гу долго мучился от раздирающих его страстей, и наконец, не выдержав, нашел в Тайном саду Сигура и краснея, попросил совета. Здоровенный варвар только глумливо хмыкнул и сказал, что он бы конечно сводил его в Синий терем, но Бонсань стоит на караванном пути и в Домах розовых лепестков города букеты болезней со всех краев света. И очень не рекомендовал туда идти.

– Доверься своим инстинктам, – наконец сжалился над пареньком жестокий варвар. – И пусть все идет как идет.

Гу еще подумал, что учителю то хорошо так говорить, две наложницы, подаренные госпожой Сигуру, были чудо как хороши.

Уже на следующее утро, когда Фаюминь принесла проснувшемуся Гу воду для умывания и, соблазнительно прогнувшись, поставила рядом с кроватью, юноша притянул ее к себе и впился в красные губы, не обращая внимания на легкое стыдливое сопротивление девушки, которое очень быстро перешло в крепкие объятия. И в этот момент Гу провалился в сладостный туман страсти. И хотя первый опыт был постыдно короток, мальчик был по щенячьему счастлив.

Естественно, госпожа узнала обо всем очень быстро. Система контроля за домочадцами у нее была поставлена на самом высоком уровне. Когда, через пару дней, уставший от любовных игрищ Гу отдыхал на влажной постели, а Фаюминь, стыдливо прикрываясь, стала собираться, двери покоев распахнулись и в комнату влетела багровая от злости госпожа Лань, за ней в проеме виднелся высокий силуэт Сигура, а далее высовывались головы любопытных служанок. Маленькая и хрупкая госпожа с напором и силой бешеного быка тут же налетела на девицу.

– Ах ты дрянь!!! Потаскуха!!! – она схватила Фаюминь за волосы и стала мотать ее по всей комнате. – Как ты могла!!! Без моего разрешения!!! Безродная мерзавка!!! Пригрелась у меня на груди!!! Замуж ее хотела пристроить!!!

Испуганный голый Гу кинулся к госпоже в ноги. – Госпожа! Не вините ее. Это я. Я ее совратил. Только я виноват!

Госпожа в сердцах пнула юношу под ребра: – Да какой с тебя спрос!!? Телок малолетний!!! – при этих словах она залепила Фаюминь пару сочных оплеух. Девушка завыла.

Еще несколько минут она лупила девицу, осыпая отборной площадной бранью. В дверях стоял красный Сигур, зажавший рот рукой, еле еле сдерживая смех.

– А ты чего ржешь!!? – и в Сигура полетела тяжелая ваза великолепного уйурского фарфора. Варвар поймал ее на лету и тут его прорвало. Он с хохотом вывалился на улицу.

Наконец госпожа немного успокоилась и посмотрела на согнувшихся перед ней любовников.

Подняв голову Гу за волосы, она, все еще задыхаясь от злости, проговорила: – Ты! Женишься на той, которая принесет дому Ланей больше силы и связей! Эта будет та, на которую я тебе укажу. Понятно!!? – мальчик со страхом сглотнул и кивнул в знак согласия.

– А ты! – она также заломила голову служанки. – Даже не мечтай теперь о муже! Будешь его наложницей! И если он не будет тобой доволен, продам в имперский бордель для солдат!

Женщина зло выдохнула и уже тише проговорила, укоризненно качая головой. – Добилась таки своего, дура блудливая. – и в сердцах сплюнув, госпожа резко развернувшись, покинула дом, грозным рыком разогнав по дороге челядь.

Фаюминь победоносно улыбалась, глядя в пол и шмыгая разбитым носом.

Теперь Гу был положительно счастлив. Жизнь вошла в новый ритм, а все страхи и переживания спрятались теперь куда-то в далекий уголок памяти.

Первые весенние дни проснулись теплым солнышком и легким южным ветром, несущим с собой едва уловимые запахи моря и джунглей, когда в двери усадьбы Ланей постучал посланец. Красивый белый свиток, запечатанный черной восковой печатью приглашал Дом Ланей на очередное собрание ковена Северного крыла.

Глава 11

Деревня, куда проводник вывел остатки войска генерала Ляо Пинвьетбо, была заброшена недавно. Джунгли еще не успели сожрать ветхие лачуги из бамбука. Жители наверняка ушли к мятежникам. Генерал от злости скрипнул зубами. Продажные неблагодарные твари. Империя несет культуру и процветание этим диким варварам, а они еще имеют наглость бунтовать. Безрадостные мысли крутились в голове молодого генерала, отмеченного подаренным лично императором павлиньим пером за покорение Северного Вьета. От бесчинств местных администраций, племена чеки и вьетов взбунтовались, вырезая чиновников и гарнизоны. Императорским указом Ляо отправили на подавление мятежей, придав Синезнаменную пехотную часть, списочной численностью в четыре тысячи штыков и с шестью орудиями. А на деле в ней набралось менее тысячи раздетых и разутых оборванцев с одним фитильным ружьем на троих и одинокая древняя пушка времен прабабушки Ляо. Которую еще и утопили в одной из глубоких рек Вьета при