Идеальный мир для Химеролога 5 - Олег Сапфир

— Ну… только отборным мясом! А ещё… — парень покраснел. — Вчера у нас был приём. И кто-то, кажется, налил Икару в поилку шампанское. Ему понравилось…

— Ещё бы ему не понравилось, — хмыкнул я. — У вашего грифона тяжелейшее похмелье. У грифонов печень не расщепляет алкоголь, он у них сразу бьёт по вестибулярному аппарату.

— И что делать⁈

— Рассол, — констатировал я. — И активированный уголь. Валерия, выпиши счёт за «Детоксикацию магической химеры высшего порядка».

— Икар, вставай, ты позоришь род! — зашипел хозяин на птицу.

Грифон в ответ только прикрыл лапой глаза, всем своим видом показывая: «Отстань, хозяин, голова раскалывается, выключи свет».

Я покачал головой. Аристократы… Сами спаивают питомцев, а потом удивляются, почему те не могут летать ровно.

Клиенты шли потоком. Кто-то принёс попугая, который матерился на каком-то древнем, неизвестном в этом мире языке (пришлось ставить блок на речевой центр), кто-то — хомяка, который возомнил себя кротом и прогрыз пол к соседям снизу.

В какой-то момент я зашёл проверить, всё ли в порядке у Романа.

— О, Виктор, ты как раз вовремя! — заявил он. — У меня тут битва с хомяками.

— Ну, судя по тому, что ты ещё жив, они настроены не серьёзно.

— Нет, ты не понял. Мы играли в шахматы.

— Так… Ты играл в шахматы. С хомяками.

— Так вот, они утверждают, что сицилианская защита в моём исполнении — это самоубийство. И, судя по тому, что они поставили мне мат в четыре хода… они правы.

Я заглянул за ширму. На столе сидели три хомяка. Перед ними стояла шахматная доска. Один из грызунов с победным видом расставлял фигуры, второй что-то записывал в крошечный блокнотик, а третий… третий смотрел на Романа с явным превосходством.

— И что ты хочешь от меня? — спросил я.

— Мне нужен допинг, — прошептал мне на ухо Роман. — Что-нибудь для мозга. Я не могу проиграть грызунам пятую партию подряд! Это удар по моему самолюбию!

— Рома, — я положил руку ему на плечо. — Они вычисляют траекторию полёта мухи в полёте, чтобы сбить её зубочисткой. Ты правда думаешь, что сможешь их обыграть?

— Я должен! Я уже поставил на кон мою любимую кружку!

Я вздохнул.

— Ладно. Попроси Кенгу принести синий флакон, подписанный как «Экстракт Мудрости Совы». Действует всего десять минут. Но учти: после него ты будешь тупить ещё несколько часов.

Я посмотрел на хомяков. Те переглянулись и, кажется, пожали плечами. Мол, ну пусть попробует, бедолага.

«Надо будет потом проверить, не научились ли они мухлевать, — подумал я. — А то знаю я этот их коллективный разум…»

Вечером, когда последний клиент ушёл, а Валерия ушла домой, я закрыл двери, перевернул табличку и уселся в своём кабинете.

На столе лежала стопка бумаг и флешка — трофеи, которые Кеша героически спас из горящего особняка Масленникова.

Сам герой восседал на спинке кресла, чистил пёрышки и не умолкал ни на секунду.

— Хозяин, ты не представляешь! Там был ад! Огонь, взрывы, люди бегают, орут… А этот орёл… Он же меня на фарш пустил! Я видел свет в конце тоннеля! А потом вспомнил, что работаю на благо науки и решил отомстить. Меня чуть не сожрали ради этих бумажек! Они того стоят?

Я молча развернул первую тетрадь. Почерк у Масленникова был дёрганый, какой-то нервный.

Я читал. Страница за страницей. Формулы, схемы, безумные теории…

— Хозяин, ты меня слушаешь вообще? — возмутился Кеша. — Я тут душу изливаю!

— Слушаю, слушаю, — кивнул я, вчитываясь в описание эксперимента по скрещиванию человека и… древесного жука?

Реально?

Чем дальше я читал, тем больше мои брови ползли на лоб. Это был не просто бред сумасшедшего. Это была инструкция по созданию биологического оружия. Причём грязного, нестабильного и абсолютно неэтичного даже по меркам тёмных культов.

Масленников пытался создать химер, которые могли бы размножаться, передавая свои свойства потомству. Он хотел вывести новую расу. Расу рабов.

— Понятно, — наконец сказал я, захлопывая тетрадь.

— Что понятно? — тут же сунул клюв Кеша. — Там есть карта сокровищ?

— Там есть карта человеческой глупости. И она безгранична.

Я посмотрел на попугая. Он выглядел потрёпанным. Перья торчали в разные стороны, крыло висело чуть ниже, чем нужно. Регенерация сработала, но каркас всё ещё был слабым.

— Ладно, герой. Ты реально молодец.

Я протянул руку. На ладони материализовался небольшой сгусток плотной энергии. Атрибут «Костяная Сталь», который я недавно извлёк.

— Лови.

Я просто кинул в него сгусток.

Кеша не успел увернуться. Энергия впиталась в него мгновенно.

— Э! Ты чего кидаешься⁈ — возмутился он.

И тут его скрутило.

Кеша свалился с кресла на стол. Его начало трясти. Раздался сухой треск, похожий на хруст сушёных веток. Это ломались и срастались его кости, перестраиваясь, становясь плотнее, тяжелее, прочнее…

— А-а-а! — просипел он. — Хозяин! Что происходит⁈ Меня плющит!

— Терпи. Костяк укрепляется.

Минуты через три конвульсии прекратились. Кеша лежал на столе, раскинув крылья, и тяжело дышал.

Затем он попытался встать. Получилось не сразу. Он полз, волоча крылья, дёргая лапками, натурально как зомби из дешёвого ужастика, которые показывают по телевизору.

— Ы-ы-ы… — простонал он. — Мне нужны твои мозги…

— Не придуривайся, — улыбнулся я. — Вставай. Нас ждут великие дела.

Я встал, накинул куртку, повесил нож на пояс.

— Пойдём прогуляемся.

— Куда⁈ — взвыл Кеша, кое-как принимая вертикальное положение. — Я же инвалид! Я же только с того света!

— На прогулку. Рядовая, подъём!

Через минуту в дверях появилась моя обезьяна в полной боевой выкладке.

Я взял со стола тетрадь Масленникова протянул Кеше.

— Нюхай и ищи.

— Что искать? — простонал попугай.

— Хозяина этой макулатуры. След на ней свежий. Веди.

Мы вышли в ночь.

Кеша, кряхтя и жалуясь на судьбу, летел впереди, как ищейка. Мы с Рядовой шли следом.

След вёл не в лес. И не в богатые кварталы. Он вёл вниз.

Мы спустились в коллектор в старой промзоне. Запах здесь стоял такой, что даже крысы, кажется, ходили в противогазах.

Шли долго. Тоннели становились всё уже и старее. Бетон сменился старой кирпичной кладкой, поросшей мхом и какой-то светящейся плесенью. Под ногами хлюпала жижа неизвестного происхождения.

— Всё такое мутное, старое, дряхлое… — сказал я, осматривая стены. — Идеальное место для крысы вроде этого Масленникова.

Наконец, туннель закончился тупиком. Перед нами стояла массивная ржавая металлическая дверь. На ней не было ни ручек, ни замков. Только толстый слой вековой грязи и знак радиационной опасности, почти стёршийся от времени.

— Закрыто, — констатировал я очевидное. — Нас явно не впустят. Да?

Я посмотрел на Рядовую. Она стояла, поигрывая мышцами.

— Постучись.

Она кивнула. Сжала кулак. На костяшках с сухим щелчком