Идеальный мир для Химеролога 5 - Олег Сапфир

Он клюнул. Решил добить. Задержался, бросил в бой резервы, открылся… И проиграл.

Разминка удалась. Я понял, на что способны местные «топы» теневого рынка. Способны они на многое, но фантазии им не хватает.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула Рядовая. На ней не было ни царапины. Только шерсть местами опалена да броня поцарапана.

Она увидела, что я не сплю, и довольно ухнула, показав мне большой палец. Вот кому было реально весело. Для неё эта бойня стала лучшим парком аттракционов. Она там резвилась, как ребёнок в песочнице, только вместо куличиков лепила кучи из трупов.

— Иди отдыхай, — махнул я ей. — Заслужила.

Она кивнула и исчезла.

Я допил кофе. Регенерация завершалась. Боль уходила, оставляя после себя только приятную гибкость в теле.

Сегодня работать я не буду. Хватит с меня операций и клиентов. Сегодня день, посвященный себе любимому.

Но сидеть на месте было скучно.

Я встал, размял плечи. Ничего не хрустнуло, не заболело. Отлично.

— Кеша! — позвал я.

Попугай, который всё это время притворялся ветошью на шкафу, тут же подал голос:

— Я тут, хозяин! Чего изволишь?

— Собирайся. Мы идём на шопинг.

— Опять⁈ — взвыл он. — Хозяин, у нас уже хомяков заселять некуда!

— Не ворчи. Это для дела.

Мы отправились на рынок животных. Но не на тот, парадный, где продавали пушистых котят аристократам. А на «Нижний ряд». Туда, где торговали из-под полы зверями из Диких Земель.

Мне нужно было выполнить обещание, данное ветеранам. Они выбрали себе напарников, и теперь моя задача — найти подходящий материал.

Я шёл между рядами клеток, сканируя ауры.

— Мусор… мусор… больной… — бормотал я себе под нос, проходя мимо рядов с облезлыми лисами и кашляющими волками.

И тут я остановился.

В тесной, грязной клетке сидел дикобраз с грустными глазами. Он не рычал, не бился о прутья. Он просто сидел и смотрел на проходящих мимо людей с каким-то философским спокойствием.

В его ауре я увидел потенциал.

— Почём зверюшка? — спросил я у продавца.

— Пятьсот.

— Двести. И я не сообщаю в инспекцию, что у тебя в соседней клетке сидит краснокнижный ястреб, крашеный под ворону.

Продавец поперхнулся, злобно зыркнул на меня, но кивнул.

— Забирай.

Первый есть.

Дальше я нашёл пару крупную собаку породы алабай. Немного поработаю над ней, и получится просто бомба.

И, наконец, главный гвоздь этого вечера.

В самом конце ряда, в аквариуме, сидела огромная змея.

— Фу, какая гадость, — скривился Кеша.

— Это не гадость, — улыбнулся я. — Немного магии, пара модификаций — и она будет идеальным телохранителем.

Я купил её, не торгуясь и вернулся в клинику.

Завтра мои старики-разбойники получат свои новые игрушки. И тогда отряд «Химера» станет ещё более укомплектованным.

А пока… пока нужно выспаться. Завтра будет долгий день. И, зная мою удачу, наверняка кто-нибудь снова попытается меня убить.

Надо быть в форме.

* * *

Тайный бункер Масленникова

Глубоко под Петербургом

Сырость здесь была какой-то запредельной. С потолка, покрытого склизким налётом, постоянно капала вода.

Кап… Кап… Кап…

Этот звук бил по натянутым нервам, как молот по черепушке.

Масленников, великий «Мясник-Вивисектор», гений, который собирался поставить на колени весь этот мир и аристократию, сидел на ящике из-под патронов и трясся.

Его руки ходили ходуном. Зубы выбивали дробь. Он обхватил себя за плечи, пытаясь унять эту дрожь, но тело отказывалось слушаться. Оно помнило. Оно всё ещё находилось там, в том коллекторе, залитом кровью его творений.

Перед глазами снова и снова вставала одна и та же картина.

Удар.

Его костяной хлыст — венец его творения, выращенный из позвоночника редчайшей твари, пропитанный нейротоксином, способным убить химерного слона за секунду. Этот хлыст должен был разрубить человека пополам. Или хотя бы содрать мясо с костей.

Он ударил изо всех сил. Вложил в замах всю свою ярость, всю мощь своего Дара.

И что?

Тонкая красная полоска на коже. Царапина. Как будто кошка когтем задела.

А потом этот парень… Виктор… Он просто улыбнулся.

Масленникова передёрнуло. Эта улыбка теперь будет сниться ему в кошмарах. В ней не было страха и боли. Там было снисхождение. Так учёный смотрит на подопытную крысу, которая пытается укусить его за палец в перчатке.

«Но я же ударил его заклинанием! — билась в голове паническая мысль. — „Печать Покорности“! Она ломает волю высших химер! Она вызывает такую боль, что мозг плавится! Я влил в этот удар всё, что у меня было!»

А Виктор… Он просто скривился. Как будто съел лимон. Или наступил в лужу. Просто поморщился и продолжил стоять.

Кто он такой⁈

Масленников годами собирал свою армию. Выводил новые виды, скрещивал, мутировал. Он мечтал, как выпустит своих монстров на улицы. Как захватит поместья аристократов. Как они будут визжать от ужаса, видя его творения. Он видел себя королём нового мира.

И где теперь его армия?

Перемолота в фарш за считанные минуты.

Один человек. И одна обезьяна.

Они прошли сквозь его легион, как нож сквозь масло. Они унизили его. Показали, что всё, чего он добился, все его знания, все его амбиции — это ничто.

— Я слаб… — прошептал он, глядя в темноту недостроенного бункера. — Я ничтожество.

Здесь было всего две комнаты. Голый бетон, сырость и тусклая лампочка, мигающая от перепадов напряжения. Он готовил это место как самую крайнюю точку, «могилу», в которой надеялся никогда не оказаться. И вот он здесь.

Загнанный, сломанный и теперь одинокий.

Что делать дальше? Куда бежать? У него не осталось ничего. Ни лаборатории, ни образцов, ни денег. Только страх, липкий и холодный, который сковывал мысли.

Шорох.

Звук был тихим. Как будто кто-то царапнул когтем по бетону.

Масленников подпрыгнул на месте. Сердце тревожно забилось в груди. Неужели этот Виктор пришёл за ним и сюда⁈

— Кто здесь⁈ — взвизгнул он, вжимаясь спиной в холодную стену.

Его руки рефлекторно выставили перед собой щит — жалкие остатки магической энергии. Глаза лихорадочно шарили по углам, ожидая увидеть то самое чудовище в человеческом обличье. Или его обезьяну-убийцу.

В углу, среди кучи строительного мусора, что-то шевельнулось.

Масленников затаил дыхание, готовый ударить последним, что у него осталось — самоубийственным заклинанием распада.

Из-за обломка кирпича выбежал маленький серый крысёныш.

Он остановился посреди комнаты, пошевелил носом, посмотрел на дрожащего химеролога своими глазками и, пискнув, юркнул в щель.

Масленников медленно опустил руки. Щит развеялся.

Он сполз по стене на пол.

— Крыса… — истерически хихикнул он. — Просто крыса.

Ещё вчера он планировал передел сфер влияния в столице. Он смотрел на