Фантастика 2025-166 - Августин Ангелов

потом пальто, а сзади мне тут же подали черный ватник и черную лохматую ушанку. Напялив все это на себя и сделавшись сразу похожим на почтальона Печкина из Простоквашино, только в очках, я продолжил:

— Объявляю отныне сезон русской моды! И дело тут даже не в одежде, а в том, чтобы показать иностранным буржуям, что больше никто из нас не станет подражать даже их внешнему виду, потому что у нас, у советских людей, ценности совсем другие. У нас человек человеку друг, товарищ и брат, а у них — человек человеку хищник, волк и конкурент. Потому и внешне мы все должны отличаться от них. Хватит уже преклоняться перед иностранцами! Вспомним лучше в этот тяжелый час, когда все мы скорбим о погибших, и Родина в опасности, древние традиции русского народа, чтобы постараться совместить их с новыми традициями нашей социалистической революции! Ура, товарищи!

И толпа всколыхнулась, ответив мне тысячами голосов:

— Ура! Да здравствует товарищ Менжинский! Долой буржуазную моду! Даешь телогрейки на вате!

Конечно, тяжко было мне наблюдать перед собой множество простых москвичей, одетых кое-как, едва лишь защитивших свои тела от февральского холода старыми пальто с заплатками да полинялыми шинелями, оставшимися со времен Империалистической и Гражданской войн. И лишь некоторые из них кутались в тулупы и куцые шубейки, чаще экспроприированные у кого-нибудь во время революционных событий десятилетней давности, чем приобретенные на собственные средства. Но, эти нищие люди, пришедшие на Красную площадь с городских предприятий, обладали уникальным сильным характером, способным преодолевать любые невзгоды, да и заряд революционного энтузиазма все еще не исчез внутри них, поднимая боевой дух, вопреки всем внешним обстоятельствам.

Заглядывая им в глаза, я понимал, что рабочие все еще верят руководителям Советского Союза. И, даже несмотря на все трудности и ошибки, совершенные властями за десятилетие, прошедшее после революции, простые труженики все еще не растеряли решимость идти вперед к обещанной большевиками победе коммунизма. А мятеж внутри страны и враждебные происки Запада только сплотили их еще больше в решимости побеждать супостатов. И ни один из них не стремился избежать гибели ради защиты Советского Союза. Наоборот, каждый из этих добровольцев совершенно искренне готов был отдать жизнь за революционные идеалы.

Я не хотел, чтобы добровольцы окончательно замерзли и простудились, слушая длинные речи. А потому сказал коротко:

— Товарищи! От имени правительства СССР и от Чрезвычайного Комитета Государственной Безопасности благодарю вас за вашу решимость. И хочу вас заверить, что вместе мы, советские рабочие, крестьяне, инженеры, ученые, доктора, учителя, чекисты, военные, пионеры, комсомольцы и партия большевиков, сделаем все возможное, чтобы победить!

Профессор Шорин, который после деятельного участия в расследовании взрыва в ДК Железнодорожников официально получил должность моего заместителя по технической части, что-то переключил в большом ящике с электронным оборудованием, к которому тянулись провода. После чего динамики сначала издали громкий треск, а потом оттуда над Красной площадью зазвучала бодрая песня:

'Слушай, товарищ,

Война началася!

Бросай свое дело,

В поход собирайся!'

Глава 33

Обстановка накалялась. С фронтов поступали тревожные вести. Под натиском кавалерии Шмидта, неожиданно ударившей с марша на юг по замерзшему руслу Волги, оборона Саратова трещала по швам. А Буденный все никак не мог продвинуться к Нижнему Новгороду, несмотря на то, что ему в помощь Шапошников уже послал значительные резервы. Прочувствовав обстановку и учуяв послабления к военспецам со стороны нового органа власти, утвержденного мной ЧКГБ, бывший царский полковник и генерал Белого движения Яков Александрович Слащев попросился лично возглавить новый пехотный стрелковый корпус, собранный из добровольческих дивизий и включивший в себя: две Московских рабочих дивизии, одну — Тульскую, артиллерийский полк, два пулеметных батальона и батальон саперов, а также медицинский батальон, почти полностью состоящий из девушек-комсомолок Москвы и Тулы, которые приняли решение добровольно отправиться на передовую. Еще в новый корпус входила и особая разведывательно-диверсионная рота, набранная из пластунов и прочих хорошо обученных ветеранов царской армии с боевым опытом, которые тоже записались добровольцами, услышав весть, что корпусом командует бывший царский военачальник, имеющий авторитет полководца, проверенного на полях сражений.

Так что командиру Красного Добровольческого корпуса было, кем командовать. Получив новое назначение, Слащев воспрял духом. Преподавательская деятельность и работа в штабе его порядком утомили. Тем более, что штаб Красной Армии отправлял его вновь сформированный корпус не в распоряжение Буденного, а в качестве отдельного штабного резерва, задействованного ради подготовки и развития наступления на северном направлении. Задача корпусу Слащева ставилась не допустить прорыва троцкистов из Нижнего Новгорода в сторону Архангельска. Ведь в штабе уже знали о коварных планах англичан высадить там десант.

Что же касалось отношений Слащева с Буденным, то они давно складывались неважно. Буденного Слащев, мягко говоря, недолюбливал, считая недоучкой. После своего возвращения из Турции, куда он эвакуировался вместе с остатками войск Врангеля, воспользовавшись амнистией участникам Белого движения, которую в конце 1921 года объявил ВЦИК РСФСР, с 1922 года Слащев преподавал тактику на курсах «Выстрел», организованных ради повышения квалификации комсостава Красной Армии. И говорили, что уже тогда между Слащевым и Буденным произошел инцидент. Лекции Слащева курсанты слушали с особым вниманием, поскольку мнение генерала, который совсем недавно считался одним из лучших военачальников Белого движения, много значило для объективной оценки действий Красной Армии и ее командиров с той самой «другой стороны».

И все, конечно, понимали всю ценность подобного уникального опыта, которым обладал Слащев, что позволяло детально разобрать войсковые операции с обеих сторон, найти ошибки по обе стороны фронта и сделать верные выводы, чтобы не повторять подобные недочеты в будущих сражениях. Хотя бывало, что Яков Александрович на занятиях забывался, позволяя себе излишнюю язвительность и насмешки по отношению к видным красным командирам. Якобы, когда Слащев решил высмеять Буденного, разбирая его ошибки в ходе проведения неудачной военной компании в Польше во время недавней войны, Семен Михайлович, не выдержав критики, выхватил «Наган», выстрелив несколько раз в сторону преподавателя, но не попав. На что Слащев спокойно сказал ему: «Вот видите, стреляете вы неточно. И воюете так же, поскольку недостаточно обучены».

Признаться, для меня стало неожиданностью, что этот самый Слащев, перед отправкой своего корпуса по железной дороге, попросил меня о личной встрече. По телефону он мне сразу сказал, что немедленно хочет переговорить со мной перед отъездом на фронт наедине об очень важных аспектах армейской организации, которые могут позволить быстро изменить обстановку в нашу пользу, особо подчеркнув, что разговор предстоит совершенно секретный, а потому необходимо встретиться лично. Не скажу,