Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

он качнул головой и подтянул полу своего старинного плаща жестом, выдающим растерянность. В голосе, искаженном отрывистым алманским акцентом и металлическим эхом, проскальзывали насмешливо-снисходительные нотки, и вновь я готова была поклясться, что где-то уже слышала их. – Тем более в таком красивом.

– Не в имени. В обстоятельствах, при которых оно произнесено, и в самой манере… Впрочем, сошлемся лучше на правила этикета, – я улыбнулась в лучших традициях «Старого гнезда», дружелюбно, но отстраненно. – Боюсь, сэр Крысолов, мне придется вас покинуть.

Он гулко вздохнул и машинально притронулся к маске, будто хотел провести пальцем вдоль брови, изгоняя головную боль.

«Интересно, болит ли голова у волшебных призраков?»

– Что ж, если таково ваше желание – карета ждет, леди Метель. Мой слуга отвезет вас туда же, откуда забрал…

– Нет, не стоит, – прервала я его. – Лучше возьму обычный кэб и попрошу остановиться в конце улицы. За моим домом могут следить. И если обычного у кэбмена никто ничего выведать не сможет хотя бы потому, что тот ничего и не знает, то в вашем «слуге» я не столь уверена. Поэтому ради моей репутации… – я вспомнила дядю Рэйвена и, после нервного смешка, продолжила: – … и вашей безопасности мне лучше ехать одной. Не извольте беспокоиться, раньше я частенько пользовалась кэбами и омнибусами, да и инкогнито путешествовала. Так правда будет лучше.

– Позвольте хотя бы проводить вас и остановить кэб! – Крысолов поднялся и протянул мне руку. Я охотно оперлась на нее – онемевшие ноги все еще слушались плохо. Они не столько замерзли, сколько затекли от неудобного положения, но жаловаться было стыдно.

– О, так вы готовы снять маску? – улыбнулась я весело. – Или проводите меня прямо в ней? Поверьте, нет лучшего способа привлечь нежелательное внимание, чем сопровождать загадочную даму в вуали, будучи одетым в маскарадный костюм.

…но как я ни упрямилась, Крысолов все же настоял на своем. Он довел меня до края площади – к счастью, случайных прохожих мы не встретили. Затем коротко попросил: «Ждите». И – растаял в бромлинском тумане. Прошло пять минут, десять… Я, признаться, слегка заволновалась, но вскоре послышалось урчание мотора, и подкатил новенький газолиновый кэб.

– Оплачено до Спэрроу-плэйс, – хмуро сообщил мне возница. Я поспешила занять место и только тогда с огорчением вспомнила, что розы, чудесные белые розы, так и остались наверху, в башне.

Было немного обидно, но затем я подумала, что это даже к лучшему. Если кто-то заметит мое возвращение, то букет цветов, несомненно, вызовет ненужные подозрения… А так – на все воля небес.

Возвращаться домой почему-то не хотелось.

Подумав, я приплатила вознице пару рейнов и попросила проехать сперва мимо станции Найтсгейт, а затем – Эйвонского Горба. Вид просыпающегося города оказывал умиротворяющее воздействие. Женщины с необъятными корзинами, спешащие на центральный рынок; торговцы уличной едой, занимающие привычные места у оживленных перекрестков; хозяева мелких лавочек, раскрывающие витрины и готовящиеся к долгому дню… Хватало и бездельников. Группка молодых людей богемно-студенческого вида обсуждала что-то на углу Хермсвит-гарден, недалеко от улицы с самыми дешевыми булочными в Бромли; две неряшливые женщины громко бранились из-за опрокинутого бидона с молоком; дюжий пьяница тащил своего приятеля-коротышку на плече, покачиваясь, а невысокая женщина в старомодной траурной шляпке бегала вокруг них, то отставая, то обгоняя, и заунывно причитала. Когда кэб поравнялся с ними, я с удивлением обнаружила, что длинный, неопрятный плащ «коротышки» ввел меня в заблуждение, и мужчина тащит не собутыльника, а мальчишку – видимо, сына. У женщины же лицо было искажено то ли страхом, то ли горем… Мне стало не по себе. Вдруг мальчик ранен или болен, и эти бедолаги несут его в госпиталь.

Я сделала знак вознице и, когда кэб остановился, высунулась из окошка и крикнула:

– Простите, вам не нужна помощь?

Как правило, люди не слишком любезно отвечают, когда незнакомцы вмешиваются в их жизнь. Я ожидала грубоватого «Не твое дело» или, скорее, равнодушия… Но только не того, что мужчина, едва заслышав мой оклик, ткнет в бок жену и побежит вдоль по улице…

…по направлению к станции Найтсгейт?

Все рассуждения Эллиса вмиг промелькнули у меня в голове. Убийца похищает детей; жертвы – светловолосые мальчики; жертвы доверяют преступнику; слухи о нервной даме с лиловыми лентами на шляпке – или выцветшими серыми, траурными?

– Это они! – выдохнула я хрипло. Возница недоуменно воззрился на меня. – Душители с Лиловой лентой!

– Святые небеса! – охнул возница, нервно дергая себя за ус. – Святые небеса! А вдруг и впрямь?..

– Нужно позвать гусей, – я высунулась из окошка почти по пояс, до рези в глазах вглядываясь в туман, в котором скрылась резвая парочка. К счастью, деревянный стук женских каблуков все еще был слышен. – Пусть проверят. Поезжайте на станцию, сейчас же! Там должны быть дежурные… – я машинально дотронулась до полей шляпки – и вспомнила о револьвере. За несколько часов тяжесть стала почти привычной, незаметной… Но все же я была вооружена! – Нет, постойте, я выйду и попробую их нагнать. А вы езжайте к станции. Расскажите все – и велите звать детектива Эллиса!

Не раздумывая ни секунды, я выскочила из кэба, уже начавшего разворачиваться. Возница крикнул мне вслед что-то вроде «да куда ж ты побежала-то?!», но я едва-едва это расслышала. Было не до того. Кровь словно вскипела, и я различала каждую нотку в городском запахе, каждый звук в слитном шуме необычайно ясно.

...странная парочка бежала к станции – да не совсем.

Они свернули в какой-то проулок. Я на мгновение замерла у тесного проема между домами, колеблясь. Да, преследовать вероятных преступников опасно. Но у меня револьвер, а у них… у них – ребенок. И если я сейчас опоздаю, а газеты потом напишут о новой жертве – никогда себе не прощу.

Проулок оказался даже слишком коротким, но ужасно грязным.

А после него была подворотня, череда ветхих домов и – тупик.

Точнее, так померещилось сначала. Но потом я заметила, что часть досок в заборе оторвана. С острого угла этого не было видно – дерево заслоняло, и пришлось подойти почти вплотную, чтобы заметить лазейку. А за забором тянулись рельсы, исчезающие в темном туннеле.

Другой дороги не было.

Я нервно ощупала шляпку и сверток с револьвером под ней, бессильно сжала кулаки – некогда разматывать ткань и откалывать булавки, некогда, я ведь только посмотрю – и вернусь,