Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

как ты устыдил меня за незнание законов стаи, я пошел к старикам. Они крепко научили. Так крепко, что до сих пор хребет болит. Она не поклялась тебе. Это опасно. Если только…

— Что?

Щеки звереныша покрылись красными пятнами, он как-то насупился, потом проговорил неуверенно:

— Если только она не поклялась тебе лично. Ночью.

Полузверь хохотнул, хлопнув Фалка по плечу так, что тот пошатнулся. Потом хрустнул шеей и запустил пальцы в карман. Когда очередная порция зеленоватых косточек оказалась во рту, он проговорил, громко хрустя:

— Не клялась она мне ночью. Но клялась другому вожаку. А принести верность вновь сможет, лишь когда тот умрет. Ну, или освободит от клятвы с какого-то перепугу. Но ты молодец, раз такое заметил. Хвалю. Не боись, я осторожен.

Лицо Фалка засияло, губы расплылись в смущенной улыбке, обнажив короткие, но острые клыки. Он вздохнул с облегчением.

— Эх, лучше бы поклялась все же, — проговорил он, глядя вперед, где уже видна Поломанная роща.

Ворги вошли в рощу, когда солнце уже поднялось, осветив мир теплым, золотым сиянием, чистым, после ночного сна. Листья на деревьях сразу стали сочнее, цветы ярче, а птицы громче.

Еще издалека услышали голоса. Какая-то женщина причитала, кто-то негромко беседовал. Когда обошли кустарники и вышли на дорогу, обнаружили отряд амазонок, который обследует заросли. На дороге три тела, рядом с одним девушка в ярко-красном платье рыдает, словно играет в театре трубадуров.

Лотер еще по пути уловил запах крови, но сейчас он стал таким ярким, что полузверь невольно потянул носом. Фалк повторил следом.

Девушка оглянулась. Глаза красные от слез, нос распух, волосы растрепались. Она поднялась, вцепившись пальцами в юбку, и прокричала:

— Вот он!

Все обернулись, а девушка выпалила:

— Это вы виноваты! Ваше звериное племя! Вы чудовища, чудовища! Вас надо выгнать из Цитадели! Я буду молить Хранителя Теонарда, я на коленях буду ползать!

Лотер помрачнел. Приблизившись к девушке, посмотрел на нее сверху вниз и потянул воздух. От девицы пахнет приторно сладким, будто все утро умащивалась притирками и пудрами, в волосах запуталась солома, что значит, провела ночь на сеновале. На переднике пятно с запахом браги, и вся она источает запах дома с багровым фонарем.

— Послушай, — проговорил Лотер тихо, чтобы слышала лишь она. — Мне жаль, что твой покровитель погиб. Но вины моей в этом нет.

— Да что ты знаешь, о покровителях, — проговорила девушка всхлипывая. — Он обещал жениться. Сказал, как от жены уйдет, так сразу женится. А теперь как?

Полузверь вздохнул, не зная, как объяснить человечьей женщине, что мужик этот не женился бы на ней, будь она последней бабой на земле.

Когда подошел Фалк, Лотер проговорил:

— Иди домой, выспись, а там все образуется.

— Ничего не образуется, — сказала девица, вытирая нос рукавом. — Где мне деньги брать?

— А честным трудом не пробовала? — спросил Лотер.

Она неожиданно перестала реветь, налет горя и страдания с лица моментально спал, а в глазах мелькнуло возмущение.

— Да что ты знаешь о труде? — выпалила она. — Я с утра до ночи, не разгибая спины, как ты смеешь! А тебя не раз видела у Упавы. Вот кто не работает, а так, развлекается.

Фалк изучал трупы, которых, очевидно, рвали несколькими лапами. Когда девица стала отчитывать Лотера, перевел на него взгляд и с интересом наблюдает.

Полузверь сдвинул брови, силясь понять, о чем речь.

— Упавы? — спросил он.

— Да, Упавы, — язвительно проговорила девица. — И не говори, что не помнишь эту рыжую недотрогу.

— Рыжую, говоришь? — проговорил ворг.

Облик девушки из дома с багровым фонарем мелькнул и затерялся среди прочих. Но в голове всколыхнулось что-то далекое и смутное, будто там, за красной пеленой прячется давно забытая правда. Он попытался прорваться сквозь завесу, но она стала лишь плотнее, разделяя жизнь на до и после. И ни Упава, ни какая другая женщина не могут на это повлиять.

Он несколько мгновений стоял неподвижно, прислушиваясь к ощущениями и силясь их понять, пока Фалк рядом не покашлял.

Лотер очнулся от раздумий и глянул в вырез платья девице. Та даже не смутилась.

— В общем так, — сказал он. — Мои дела тебя не касаются. Ворговские, тем более.

— Я пожалуюсь Хранителю Теонарду, — фыркнула девушка и, задрав подбородок, пошла по дороге в направлении Цитадели.

Фалк проводил ее взглядом и спросил:

— Она очень расстроена.

— Ага, — согласился полузверь. — Что лишилась кошелька. Это не воржиха, которая будет выть по погибшему воргу. Это человек. У них все по-другому.

Амазонки, наконец, перестали шарить по кустам. Одна из них, поджарая и загорелая Иллара, подбежала и проговорила:

— Слава богам, вы пришли. Опасалась, что отмахнетесь. Тут вот…

Она указала на мертвецов.

Лотер кивнул и сказал:

— Вижу.

Он опустился рядом с одним трупом и внимательно осмотрел раны. Порезы четкие и ровные, наносились специально, чтоб померли быстро. У остальных раны такие же, кроме того, который умудрился выжить. Этого полосонули по груди, но судя по направлению ран, целились в горло. Значит, среди них был молодой, неопытный.

След запаха ведет прямиком по дороге в сторону большого леса, словно ворги даже не пытались их заметать.

— Странно, — проговорил полузверь хмуро. — Очень странно.

Фалк добавил:

— Их было трое.

— Вижу.

— Но почему напали? Почему не скрыли следы? Их даже щенок выследит.

Лотер нахмурился сильнее.

— Это и странно.

На дороге со стороны Цитадели послышались шаги, через пару минут из-за поворота появился Теонард, красный от злости, как переваренный рак. Ноздри раздуваются, в глазах бешенство, а на щеках играют желваки.

— Лотер! — заорал он подходя. — Какого лешего? Я же просил усмирить своих воргов! Так ты выполняешь мои просьбы! Я к тебе, как к человеку, тьфу, как к другу пришел. Честно объяснил. И ты согласился выполнить!

Он приблизился, злой, как потревоженный шершень и бросил короткий взгляд на мертвых.

— Ты издеваешься, да? — спросил Теонард гневно. — Мы же…

— Да погоди ты орать! — рявкнул на него ворг, а Фалк рядом приосанился, мол, нечего грубить нашему вожаку. — Не мои это ворги. Не мои. Услыхал? Или уши помыть? Так я быстро помою. Могу оторвать, как эльфу. Оторвать?

Теонард, все еще красный, замолчал. Взгляд впился в мертвецов, словно от этого они могут ожить и пойти, как ни в чем не бывало, пить квас в «Лихой молот».

Потом сказал требовательно:

— Что значит, не твои?

— Вы сговорились все? Да? — вопросом на вопрос ответил полузверь. — То Керкегор, теперь ты. Если говорю, не мои, значит не мои. Для тугодумных поясняю. Они не из Цитадели, не из моей стаи, и вообще, не знаю откуда.

Краснота с