Моя чужая новая жизнь - Anestezya

— Что с тобой? — я нахмурилась, глядя, как Фридхельм отложил свой любимый блокнот и устало потёр переносицу.

Последние дни я старательно настраивала себя на то, что рано или поздно мы всё-таки расстанемся. Тяжело отказаться от любви, но на кону стоит моё будущее. И раз мы предпочитаем оставаться каждый на своей стороне, значит мне придётся пожертвовать чувствами. Нет, ну серьёзно, а какие у меня ещё варианты? Я не смогу даже ради него преспокойно остаться служить в действующей немецкой армии.

— Голова болит, — поморщился он. — И глаза режет.

Это не есть хорошо. Я потрогала его лоб. Ну, так и есть. Весь горит, навскидку тридцать восемь, не меньше.

— Давай-ка ложись, — я убрала со своей койки ранец, куда ему в таком состоянии лезть наверх. — Сейчас заварю чай.

Вот только простуды сейчас не хватало. Хотя неудивительно, что синеглазка заболел. В прошлый раз парни подорвались по тревоге, толком не одевшись. Но будем надеяться на лучшее. Фридхельм мальчик крепкий, молодой здоровый организм справится. Должен.

Утром стало ясно, что банальным насморком дело не обойдётся. Фридхельм полночи кашлял так, словно всю жизнь отпахал на рудниках. Пошатываясь словно с грандиозного бодуна, он неловко задел плечом Каспера.

— Ты чего? — беззлобно спросил тот. — Ещё не проснулся?

— Я в порядке, — пробормотал он.

Ну да, как же. Мне даже не нужен был градусник, достаточно было взглянуть в его воспалённые, блестящие глаза.

— Ложись-ка ты обратно.

Ну и чем лечиться будем? Снова тёплым чаем?

— Дамы, пошевеливайтесь, — подъебнул Кребс. — Не заставляйте ждать русских солдат.

Я протиснулась к Вилли:

— Фридхельм болен.

— Мы все сейчас не в лучшей форме, — отпарировал он.

— Угробить его хочешь? — прошипела я. — У него температура шпарит чуть ли не под сорок.

Вот же недоверчивый гадёныш. Потопал к брату, чтобы убедиться, что я ничего не придумала.

— Малышка, пожелай нам удачи, — сгрёб меня в торопливом объятии Каспер. Ну уж нет, до такого я ещё не докатилась — желать вам победы. Но глядя на мордахи моих верных рыцарей, всё же ответила:

— Постарайтесь вернуться живыми.

— Повезло тебе, Винтер, — уныло протянул Бартель. — Будешь отлёживаться в тепле, да ещё со своей красоткой под боком.

Нашёл чему завидовать. Фридхельму в последнее время везло как утопленнику. То русские чуть не подстрелили, теперь вот неизвестно во что выльется эта простуда. Вильгельм что-то тихо сказал ему на прощание, мазнул рукой по макушке, взъерошив волосы, и кивнул мне:

— Присмотри за ним.

А то я и без тебя не знаю, что делать.

— Ты должен хотя бы что-то съесть, — я безуспешно пыталась впихнуть в него хотя бы бутер, но Фридхельм вяло помотал головой.

Я осмотрела горло, но в тусклом свете лампы ни хрена не видно. Вроде красное. Ну и как нам быть? Лекарств считай что нет, у меня конечно завалялась пара таблеток аспирина, но это ни о чём. Ну что за гадство? Нет даже обычной соли или соды, чтобы наболтать раствор для полоскания.

— Тебе не стоит сидеть так близко, — Фридхельм согнулся в очередном приступе кашля. — Не хватало ещё заразиться.

— Не выдумывай, у тебя же не Эбола какая-нибудь, — отмахнулась я. — От обычной простуды ещё никто не умирал.

— Эбола? — машинально переспросил он.

Нет, я когда-нибудь точно подведу себя под монастырь, если не буду фильтровать речь.

— Тропическая лихорадка, очень опасная и заразная, — благо он никогда не копает глубже того, что я сочту нужным объяснить. — И даже не спрашивай откуда я про нее знаю.

Фридхельм пристально смотрел мне в глаза и на секунду показалось, что он каким-то образом знает, что я от них скрываю.

— Я часто думаю о тебе. Ты наверное родилась не в своё время, — слабо улыбнулся он. — Обычно девушки не любят скучные науки. Тебе обязательно нужно учиться дальше. Возможно ты станешь когда-нибудь той, кто подарит миру новое открытие.

— Это вряд ли, — усмехнулась я. — Вторым Эйншетйном мне не стать. А учиться… Пусть сначала кончится война.

Не к месту мелькнула забавная мысль навести в сороковых шороху, слив технологии и достижения своего времени. Мелькнула и благополучно погасла. В теории-то я может и много чего знаю, а на практике не смогу без Гугла повторить ни одной лекарственной формулы. Да и как физик я нулевая. Во всяком случае объяснить принцип работы сотовой связи или набросать модель ноутбука не смогу. Я не находила себе места. Пошли третьи сутки, а от немчиков ни слуху ни духу. Фридхельм по-прежнему заходился в приступах кашля, и даже без фонендоскопа я слышала, как в его груди всё хрипит. Как бы это не пневмония. Температура даже не думала падать. Я давным-давно скормила ему весь аспирин, но без дальнейшего лечения сбивать жар бесполезно, тут явно нужны антибиотики. И вообще — если никто не вернется — как нам выживать? НЗ из пайков подходил к концу, и я просто не представляла, где добывать следующий. Если на нас наткнутся русские, не поздоровится обоим. Фридхельм точно не выдержит условий лагеря. Мысли метались в голове, как испуганные птицы, подгоняя друг друга.

— Что-то их давно нет, — перехватил мой взгляд Фридхельм.

— Тебе кажется, — ободряюще улыбнулась я. — Когда сидишь в четырёх стенах, время течёт медленнее.

— Сколько дней уже прошло?

Он удержал мой взгляд, словно стараясь считать все потайные мысли. Смотрел словно навылет, горько. Не могу я его добить подозрениями, что брат и остальные могут больше не вернуться. Компромисс оставался только один — жалко и глупо соврать.

— Не помню. Кажется, два, — я накрыла ладонью его дрогнувшую, напряжённую руку. — Они приходили, когда ты спал. Вильгельм не хотел тебя тревожить.

Фридхельм посмотрел с лёгким укором, но сделал вид, что поверил. А может, и поверил, всё-таки я так наловчилась притворяться, что уже могу требовать Оскар.

— Эрин, если русские доберутся сюда… — он хрипло закашлялся. — Ты должна уходить, пока ещё есть время…

— Никуда я не уйду, — от того, что он озвучил мои страхи, я едва сдержалась от привычно-резкого, каким уже давно с ним не говорила, тона. — И не вздумай уговаривать меня бросить тебя здесь!

— Рени,