Андрюха, у нас… - Мелалика Невинная

– А там не написано, кому и куда предъявлять? – уточняю я.

– Нет, – отвечает Славка, после чего щелкает пальцами, и в пространстве открывается портал, ведущий в полутемное помещение со стеллажами. – Помоги сундук на склад вещдоков передвинуть.

– Ты не хочешь себе эту бумагу забрать, ну, в качестве компенсации? – спрашиваю я, прикидывая вес сундука.

– Андрей, – наблюдающий смотрит на меня с укоризной, – как ты можешь такое предлагать? А еще служитель закона и порядка.

– Именно как служитель закона и порядка я тебе это и предлагаю. Как мастер всякого слова, ты должен меня понимать. Тебя просили найти сундук. Ты его нашел. О его содержимом речи вообще не шло.

– Сундук с реликвиями госпитальеров, – напоминает он.

– Так это же не реликвии! – Я эмоционально трясу руками перед его лицом. – Это – опись реликвий! На предъявителя! Так что все законно!

– Помнится, кое-кто от золотой заклепки отказался, хотя имел полное право ее взять, – припоминает мне Славка историю, произошедшую с нами на Большеохтинском мосту. – Так что извиняй, Андрюха, но мне эта опись без надобности. Тем более непонятно, куда ее нести и кому предъявлять.

Наблюдающий кладет бумагу обратно и закрывает крышку, а я через портал задвигаю сундук на одну из полок хранилища.

– Все, хватит с нас этого сундука со сказками. – Портал закрывается, и Славка картинно отряхивает ладони.

– В каком смысле «со сказками»? – удивляюсь я. – Там же только список и был.

– А еще говоришь, из интеллигентной семьи, – ехидно фыркает наблюдающий. – Чтоб ты знал: слово «сказка» имеет значение «перечень, список, опись».

– Один – один, – подмигиваю я ему.

Такого смеха, как наш, подземелья Михайловского замка не слышали, наверное, еще никогда.

От автора

Михайловский, или Инженерный, замок – бывший императорский дворец, расположенный по адресу Садовая улица, дом 2. Построен как замок на воде по заказу императора Павла Первого.

Учитывая, что замок стал местом гибели императора от рук заговорщиков, он оброс множеством мифов и легенд. Одна из таких легенд гласит, что под замком расположена разветвленная система подземных ходов и подвалов, где хранится железный сундук (по другой версии – ларец) с великими реликвиями Мальтийского ордена, привезенный туда самим Павлом (либо подаренный Павлу представителями ордена). Среди реликвий называют и десницу Иоанна Крестителя, и часть мощей Богородицы, и даже Грааль. У нашедшего такой сундук откроются сверхъестественные способности и дар прорицателя.

В наши дни Михайловский замок является филиалом Государственного Русского музея.

Андрюха, у нас… Предприимчивый джинн

– Слав, ты кем в Москве работал? Тоже наблюдающим? – спрашивает меня Андрюха, пока мы идем от метро к Удельному рынку.

– Нет, – отвечаю я. – Сначала открывающим двери, потом проводником и переводчиком.

– И чем они все занимаются?

– Открывающие на самом деле ничего не открывают. Они следят за соблюдением правил при работе со стабильными порталами: чтобы открытие было зафиксировано, чтобы на их территорию не проникли те, кому проникать не следует, а от них никто без санкции не ушел. Вот проводник и переводчик уже может и провести – хоть через портал, хоть за грань, хоть через границу. Еще он переводит с языка мироздания на человеческий язык или, наоборот, доносит до мироздания, чего хотят люди.

– Почему тебя сюда пригласили, а не местного назначили? – задает следующий вопрос Андрюха.

– Во-первых, свежая кровь и отсутствие связей в городе. Дружеские не считаются. Во-вторых, мало кто понимает истинную ценность этой должности, и местные к ней особо не стремятся. Открывающие выезжают только на открытие дверей. Проводники и переводчики работают строго по запросу и за неплохой гонорар. А наблюдающий… ходит и смотрит, даже во сне. Работа на любителя, но лично я люблю ходить и смотреть. Кроме того, всем кажется, что наблюдающий – это такой участковый, но институт наблюдающих – это скорее прокуратура. Не карающий и обвиняющий орган и не власть, а орган по надзору за властью. В моем случае – за силами.

– То есть, по сути, ты прошел путь от конвоира до прокурора?..

– От наблюдателя до наблюдающего, – поправляю я.

Андрюха хочет спросить что-то еще, но мы заходим на территорию рынка и направляемся на «блошку».

– Давай пока не будем о моей работе, – прошу я, – а то вдруг джинн от нас спрячется.

Как мне сообщили, на рынке завелся джинн, торгующий собственной волшебной лампой. Нарушением это не является, но мое начальство решило, что с предприимчивым джинном стоит разобраться.

– Махинатор он, этот джинн, – заявляет напарник, оглядываясь по сторонам.

– Скорее, великий комбинатор, – уточняю я и тоже кручу головой: на блошином рынке глаза разбегаются сами собой, все хочется посмотреть и многое пощупать.

Джинн продает лампу уже несколько месяцев подряд и условия покупателям ставит следующие: два желания на усмотрение клиента (лучше бытовые), а третье – чтобы раб лампы был свободен. Желания народ тратит быстро, и джинн возвращается на рынок и вновь выставляет лампу на продажу.

– Вот он. – Я как бы случайно сворачиваю в ряд, где сидит бородатый мужичок в телогрейке и ушанке.

– Какой же это джинн? – изумляется Андрюха. – По виду дворник из дружественной республики, и лампы у него… керосиновые!

– Это джинн, – со знанием дела отвечаю я. – Он из Бухары приехал и «керосинку» заканчивал, в смысле Институт нефти и газа, поэтому и лампы у него керосиновые – в память о благословенных студенческих временах.

– Ребятушки, – джинн приветственно разводит руками, когда мы подходим к его торговой точке, – лампа нужна?

– Лампа? – Андрюха напускает на себя равнодушный вид и небрежно осматривает товар на прилавке. – Если только на дачу… или кабинет в советском стиле оформить. Слав, как думаешь, начальство одобрит?

– Твое посмеется, – скептически хмыкаю я, – а мое может и по шее надавать за нецелевое расходование средств. Еще и премии лишит, а ипотека, знаешь ли, сама себя не выплатит.

– Бюджетники? – понимающе уточняет у нас джинн.

– Ага, – хором отвечаем мы.

– Тогда у меня для вас есть кое-что поинтереснее, – сообщает мужичок и достает из-под прилавка небольшую керосиновую лампу «Летучая мышь».

– Раритетная, – присвистывает Андрюха.

– Винтажная, – со скепсисом в голосе выдаю я.

– Волшебная, – шепчет джинн, склоняясь над прилавком. – Это моя волшебная лампа.

– Ты джинн, что ли? – театрально изумляется мой спутник.

– Он самый, и очень хорошо понимаю, как оно бывает. Сам, как видите, по выходным на барахолке стою, чтобы родных кормить и недвижимость в порядке содержать. Купите лампу, ребятушки. Рассчитана на три желания. Два – на ваше усмотрение, но лучше, чтобы про быт и про дом, – как мне и рассказывали, поясняет мужичок, – а третье – чтобы джинн, то есть я, стал свободен.

– Чтоб ты, значит, снова на рынок пошел? – прищуривается Андрюха.

– Да, – кивает тот, – все честно. Вы ипотеку гасите и машину покупаете, а я продолжаю торговать и семью обеспечивать. У меня знаете сколько родни в Бухаре осталось? О-о-о! Только учтите: я не убиваю, не воскрешаю и не влюбляю. Так что, если вам вдруг с кем разобраться надо, вы лучше киллера наймите. Я, кстати, проверенного человечка подсказать могу. Он мою лампу в прошлом месяце покупал.

– Интересно, что киллер-то пожелал? – искренне удивляется мой спутник.

– Виллу в Испании и автомобиль какого-то испанского диктатора, фамилию запамятовал. Устал, говорит, на это работать, и я, ребятушки, его прекрасно понимаю.

– Мы еще погуляем, – небрежно бросаю я дежурную для таких мест фразу, – и подумаем.

– Вот за что его брать? За бороду? – спрашивает у меня Андрюха, пока мы обходим блошиный рынок. – Ничего же мужик не нарушает. Прямо классическое «когда убьют, тогда и приходите». Когда кто-то загадает что-то с нарушением, тогда и джинна можно прищучить.

– Тоже не представляю, – вздыхаю я. – Он даже лампу не всем подряд навязывает, а предлагает тем, у кого есть предпосылки.

– Только не говори, что у тебя действительно ипотека!

– Ты сказал, – фыркаю я и продолжаю: – Регистрация у него наверняка есть, а то, может, и прописка. За место явно заплачено – он не с картонки торгует. Желания уже народом оплачиваются, а то, что джинн их исполняет, так это его предназначение.

– Рабовладение?

– Да, джинн – раб лампы, но в случае с джиннами – это норма. В условиях современного мира можно списать на ролевые игры. Все добровольно, разумно и безопасно. Рабство джинну неплохо оплачивается, а в конце его еще и освобождают.

– Может, количество чудес на долю населения