Андрюха, у нас… - Мелалика Невинная

– Мне нужен золотой гребень, – четко сообщает кицунэ. – Он дарит молодость и долголетие, а также привлекает внимание царственных особ. Если ты спросишь, зачем это мне, я отвечу. Во-первых, кицунэ не бессмертны и тоже стареют, просто намного медленнее. Во-вторых, принцев мало и на всех их не хватает, а я подумываю устроить себе долгую счастливую жизнь с наследником какого-нибудь престола. Скажешь, я меркантильная, но это в моей природе. Я хочу для себя всего самого лучшего, а гребень Матильды поможет мне в этом.

– Все с тобой ясно, – тоскливо отвечаю я.

С одной стороны, эту кицунэ нужно привлекать к ответственности. Проникать ночью в чужой особняк – уже противозаконно. Такое не относится напрямую к моей епархии, но я могу вызвать тех, кто этим занимается. С другой стороны, не скрою, мне становится любопытно: какие они, сокровища Матильды?

– Я бы посмотрел на эти сокровища, – будто опять читая мои мысли, мечтательно говорит Андрюха.

– Найдете мне гребень – и на сокровища посмотрите! – поддерживает его кицунэ.

Я тяжело вздыхаю и иду на условную сделку с собственной совестью. Начнем игру по предложенным правилам, а дальше война план покажет.

– Хорошо, – киваю я, – раз три голоса из трех за поиск сокровищ, значит, будем искать сокровища.

– Как будем искать? – интересуется у меня напарник, когда мы втроем входим в очередной зал особняка.

– На слои делится не только город. На слои можно поделить любое пространство. Например, можно выделить слой, на котором лежат сокровища, и перейти на него. Но учти, это не совсем законно, и за таким бдит специальный отдел, – объясняю я и провожу рукой по воздуху, открывая нужный слой особняка. – Впрочем, договариваться с потенциальным преступником тоже незаконно.

– Я не преступник, – обиженно тянет кицунэ, – а жертва! Современный мир суров к красивым самостоятельным женщинам, поэтому выживаю как могу! Я поищу на втором этаже. Если что-то найдете, зовите. Надеюсь, вы меня не обманете, а то все только и норовят обидеть беззащитную одинокую женщину.

– Слав, я кое-что нашел, – минут через десять сообщает Андрюха и протягивает мне конверт, подписанный: «Искателю сокровищ Матильды лично в руки».

– Сейчас посмотрим. – Я вскрываю конверт, пробегаюсь по строчкам глазами и возмущаюсь: – Что за привычка вместо ценностей записки оставлять! Это что-то сугубо питерское, да?

– Чего там такое?!

– На! Читай!

– «Балерина в Париже, сокровища в Стрельне, картофель в мундире, игла в яйце, поющие в терновнике, орущие в крыжовнике, Земля в иллюминаторе. Искренне ваш, И. О. Сусанин, Отдел по борьбе с незаконным поиском сокровищ», – вслух читает он и добавляет: – Может, и питерское. Я не в курсе. Я же до тебя с такими делами не сталкивался.

Нечто подобное, а именно опись артефактов на предъявителя (причем куда и кому предъявлять документ, сказано не было), мы уже видели в Михайловском замке.

– Кажется, мне пора плотно пообщаться с руководством. – Я отнимаю у Андрюхи бумагу и вкладываю ее обратно в конверт. – Пойди туда, не знаю куда, принеси то, чего там нет.

– Славочка, они, скорее всего, в курсе, что ничего там нет. Им же не материальные ценности нужны. В прошлый раз надо было убрать сундук из замка. В этот – найти того, кто ищет сокровища.

– Нашли?! – Кицунэ мгновенно материализуется рядом с нами.

– Нашли. Нашли информацию о том, что сокровищ Матильды Кшесинской в особняке Матильды Кшесинской нет, а значит, сделка не состоится, – уверенно говорю я и резко бросаю ей под ноги конверт. – Силой моего слова назначаю этот конверт границей города Санкт-Петербурга со всеми имеющимися в нем слоями реальности. Я перед ней, ты за ней. Ты остаешься за этой границей до конца своего текущего воплощения. Слово мое сказано. Слово мое услышано.

– Но как?! – изумляется брюнетка, начиная истончаться и исчезать.

– Я – мастер всякого слова, – улыбаюсь ей я. – Удачи за границей!

Кицунэ пропадает из питерских реалий. Я поднимаю конверт и кладу его в карман куртки.

– Мне ее немного жаль. – Андрюха некоторое время смотрит туда, где стояла кицунэ.

– Это все личное обаяние подозреваемого, – уверяю его я. – Не жалей. Там, где она вольна находиться, она устроится. Глядишь, и принца своего встретит. Вот его, если честно, мне действительно жалко.

– Да ладно тебе. Самые лучшие жены сам знаешь из кого получаются.

– Надеюсь, это ты не на личном опыте говоришь, – хитро прищурившись, отвечаю я.

Утверждают, что по особняку на Петроградской стороне порой бродит призрак Матильды Кшесинской. Сегодня нам с Андрюхой было не суждено с ней встретиться, поскольку мы явно спугнули ее своим безудержным смехом.

От автора

Особняк Кшесинской (ул. Куйбышева, д. 2–4 / Кронверкский пр-т, д. 1) построен в 1904–1906 годах в стиле «северный модерн» для балерины Матильды Кшесинской. Во время Февральской революции Кшесинская в спешке покинула особняк. Поговаривают, что балерина не взяла с собой большую часть сокровищ, которыми на тот момент располагала, и они до сих пор остаются в тайниках особняка. Считается, что среди сокровищ есть настоящие предметы силы, ведь поклонников у Кшесинской было много, и они дарили ей редкие вещицы, в том числе и с весьма необычными свойствами.

Кроме того, согласно городским легендам, в особняке и его окрестностях время от времени замечают призрак Матильды Кшесинской. Даже после смерти балерина приходит проведать свой дом, который она так любила и где ей не суждено было встретить старость.

В настоящее время в особняке находится Государственный музей политической истории России. По нему также водят экскурсии, на которые может попасть любой желающий.

Андрюха, у нас… Библиотека запретных заклинаний

– Ты чего такой кислый? – спрашивает Славка и придвигает ко мне чашку кофе. – Андрей, я тебя спрашиваю!

– Не выспался, – невпопад отвечаю я.

Когда наблюдающий задает мне вопрос, я изучаю наряженную елку, прикрепленную к потолку макушкой вниз. Мы сидим в кафе на втором этаже Анненкирхе – лютеранской церкви, которая некогда была кинотеатром и рок-клубом, а теперь снова стала церковью, правда, весьма своеобразной: один декор чего стоит. Я уже не говорю о наличии в церкви кафе. Причем существует оно не только на тонких слоях Санкт-Петербурга, но и на том уровне, который называют человеческой реальностью.

– Очень смешно, – хмыкает Славка. – Ты вроде как видишь большую часть наших приключений во сне. Как ты мог не выспаться, если спишь прямо сейчас?

– Легенда не выдержала проверки, – усмехаюсь я и поворачиваюсь к нему. – Что у нас сегодня на повестке дня?

– Мне нужно, чтобы ты сходил со мной в одно… кхм… специфическое место.

– Лежка эльфийских снайперов? Явочная квартира толстых троллей? Ставка диванных войск? – перечисляю я, пытаясь поднять настроение и себе, и наблюдающему. – Понял: гнездо бабок у подъезда! Всем известно, бабки у подъезда – страшная сила! Одним своим словом они способны превратить человека в наркомана…

– У парадной, – смешливо поправляет Славка. – Мы же в Питере. Значит, бабки у парадной.

– Нет, Славочка, – возражаю я с абсолютно серьезным лицом, – бабки, они именно у подъезда. Это неотъемлемая часть российского культурного кода. Это я тебе как другая его неотъемлемая часть заявляю!

– Уговорил, – соглашается он и сообщает: – Мне нужно в библиотеку.

Я фыркаю и давлюсь кофе. Наблюдающий ждет, пока я откашляюсь, после чего невинно поясняет:

– В Библиотеку запретных заклинаний.

– Понимаю, тебе, как мастеру всякого слова, нужно запретное заклинание, но я-то тут при чем?

– Мне нужна Книга обратного действия, а Библиотека запретных заклинаний – это такое место, куда в одиночку лучше не ходить.

– Тогда допиваем кофе и идем, – нарочито бодро говорю я, хотя идти мне никуда не хочется. – Куда, кстати?

– Вниз по лестнице, – прозаически изрекает Славка. – Один из входов в Библиотеку расположен здесь, на первом этаже. Так что да, сейчас допьем и пойдем.

Библиотека запретных заклинаний поражает размерами. Вперед и вверх тянутся монументальные деревянные стеллажи с книгами, и им нет конца. Проходы между ними выглядят как улочки города-крепости. Под высоченными арочными сводами царит полумрак, в котором, кажется, тонут все звуки. В какой-то момент я ощущаю, как под солнечным сплетением начинает закручиваться тугой узел, сотканный из этой бесконечной череды стеллажей.

– Почему тут никого нет? – тихо спрашиваю я,