Первый среди равных. Книга XIV - Жорж Бор

Свет в его глазах потух и воздушник рухнул на землю, держась за горло и громко хрипя.

— Помоги, — коротко кивнул Уокер медику, а сам, склонив голову ожидал продолжения разговора. — Еще раз прошу прощения, ваше благородие. Я рыцарь Уокер и я счастлив видеть вас в добром здравии.

— Уокер… — задумчиво проговорил барон. — Этот тупой воздушник был частично прав в своих предположениях, но обсуждать я буду это с вашим командиром. Сопроводите нас к нему. И побыстрее. Вы должны понимать, что эти ублюдки не отстанут, пока мы дышим.

Уокер молча кивнул, уже слыша где-то далеко в джунглях глухие, утробные удары барабанов…

— Значит, у нас есть два пути, барон, — сказал он, проверяя свой клинок. — Или мы выходим к берегу вместе, или нас по одному сожрут в этих деревьях. Выбирайте.

— Мы свой выбор уже сделали, — в голосе фон Веделя зазвенела сталь.

И в этот момент барабаны стали ближе.

Глава 8

— А ты совсем не изменился… — следом за смехом услышал я бархатистый женский голос. Я крутнулся на месте, пытаясь определить источник звука и уставился вверх. Отблеск моей энергии всё так же был над нами, но он стремительно таял, будто его кто-то впитывал. — Всё так же сначала бьёшь и только потом думаешь…

— Это принесло свои плоды, — резко ответил я и тут же почувствовал, как вокруг нарастает давление чужой воли. Они было настолько мощным, что мне пришлось усилить тело Эфиром. Однако, стопы всё равно начали медленно погружаться в землю.

Рядом захрипел Бернхард. Ему было знакомо это чувство, как никому другому из всех людей мира. Приветствие Вершителей, на которое раньше я бы даже внимания не обратил. Глаза генерала налились кровью, а по телу расползлась огненная плёнка. Мой старый соратник делал всё возможное, чтобы не показать свою слабость. Раньше это было недопустимо и могло бросить тень на репутацию его господина. Вот только сейчас я бы даже внимания на подобное не обратил. Слишком уж велика была разница.

Это подтверждали не только мои ощущения. Бой за моей спиной прекратился. Егеря и оборотни успели уничтожить двоих стражей, а третий просто растворился в воздухе, будто его осушили полностью. Если бы этого не произошло, то я мог потерять весь свой отряд. Сражаться было просто некому.

Все егеря, гвардейцы, индусы и даже Витязи вповалку лежали на земле. Никто из них даже пошевелиться не мог. Ещё сохраняли способность передвигаться Григорий и Аларак с Антипом. Мхадхи Идхани медленно опускался на землю, словно его прижимала к поверхности невидимая ладонь великана.

Будто этого всего было мало, небо над всем полем боя разлетелось на части, как голубая хрустальная ваза и мы увидели совсем другую картину. В нескольких десятках метров от земли висела в воздухе прекрасная обнажённая девушка. Всё её тело было покрыто сложной вязью магических символов. Они были буквально вырезаны на её коже и всё ещё сочились кровью, которая стекала по босым ногам и падала на землю.

Однако, алые капли не долетали до поверхности, испаряясь где-то по пути. Именно в таком образе была изображена самая жестокая богиня индийского пантеона в день своего пришествия в мир людей. Если я правильно помнил уроки истории, то Кали начинала суд богов, а остальные небожители приходили только после того, как все смертные будут уничтожены. Они должны были то ли наказать свою жестокую сестру, то ли отправить собранные души на новый круг жизни. Главное, что древние авторы очень чётко передали образ богини Кали. Вот только я знал её под другим именем.

— К чему это представление, Калисса? — пересиливая чужое давление, громко произнёс я. — Мы же оба понимаем, что сейчас лучше держаться вместе. Если ты не прекратишь, то я просто уйду. И ты останешься в своей норе ещё на пару тысячелетий.

В паре десятков метров от меня задохнулся на земле Мхатхи Идхани. Видимо, даже для него мои слова стали перебором. Архимаг Воздуха смотрел в мою сторону выпученными глазами, словно прощаясь. Потому что в его мире меня обязана была в следующий же миг размазать по земле божественная воля. Но этого не произошло.

— Грубо, Элрог, — на языке Вершителей фыркнула Калисса. — Очень грубо. Тебя даже смена тела и полная потеря всех сил не особо изменила. Может быть это сейчас даже к лучшему. Идём. И вояку своего тоже бери. Остальные пусть ждут здесь.

Вершительница плавно развернулась в воздухе и кровь с её стоп сменила направление. Рубиновые капли полетели вверх, формируя на высоте нескольких метров красную лестницу, ведущую в небо.

— Мхатха, — повернулся я к главе индийского отряда. — Ставьте лагерь. Здесь безопасно. Григорий, Антип, Аларак — проверьте наших. Чтобы все были готовы к скорому маршу. Мы скоро.

Чтобы добраться до первых ступеней мне пришлось использовать пару воздушных линз. Бернхард поднялся в воздух на огненном факеле и опустился на ступень только после того, как я преодолел следующие две. Генерал отлично помнил законы, установленные для первых слуг и носителей силы. Вероятно, хозяйка этого места всё ещё жила прежней жизнью и Бернхард опасался, что Калисси может агрессивно отреагировать на нарушение древних правил. А защитить его мне будет крайне сложно.

Пока отряд приходил в себя, мы поднялись ещё на десяток ступеней и позади возникла туманная дымка Сокрытия. Для всех на земле мы просто исчезли. Однако, зная Хранительницу Знаний, я бы скорее сказал, что члены отряда увидели врата в рай или куда ещё. Слишком уж Калисса педантично относилась к своему образу и вообще любому делу, за которое бралась.

Я некоторое время смотрел на обнажённые ягодицы шагающей впереди Вершительницы и анализировал ситуацию. Лестница была своеобразным аналогом моего Зала Тысячи Дорог, и я не знал с какой скоростью и в каком направлении мы двигались. Пейзажи внизу, с одинаковой вероятностью, могли быть реальностью и иллюзиями хозяйки лестницы.

— Давно ты без тела? — когда впереди показалась вполне обычная на вид каменная стена с двустворчатой дверью спросил я. Створки были открыты и из них шёл приятный тёплый свет. По мифам мира людей, это место должно было выглядеть довольно страшно. Но вряд ли его видел кто-то из живых.

Калисса от моего вопроса едва ощутимо вздрогнула и я невольно улыбнулся.