Военкор 2 - Михаил Дорин

Сушки пошли на второй заход. Динамик ненадолго ожил.

— Гранит-3. Приём! Вижу дым, фиксируем, ваш?

— Да! Мы в пещере под дымом, — я схватил тангенту.

— Принято, сейчас отработаем…

Нурик отбросил рацию, понял, сел, прикрыв уши. Шах уже лежал, сжимая гранату обеими руками. Нурик закрыл глаза.

Звук пришёл с задержкой. Выстрелы из пушки превратили склон в сплошную пыль. Камни взорвались, рванули вверх, как фонтан. Сработали в нескольких десятках метрах от нас. Чётко, грамотно, как ювелиры… Как раз по душманам.

Сушки сделали круг, исчезли на некоторое время. Потом зашли снова с другой стороны. Отработали снова и окончательно ушли в закат.

Когда в небе стих рокот, я приподнялся над валуном — по склону, через пыль и осколки, в сторону юга уходили двое. Духи спешно отступали. Я на автомате схватил фотоаппарат из подсумка. Инстинкт репортёра работал быстрее боли. Эти кадры могли объяснить, что здесь произошло.

Я успел сделать три снимка, прежде чем духи буквально исчезли из поля зрения в пещере.

Через минуту тишины над ущельем раздался другой звук. Низкий, рваный шум работы винтов. К ущелью летела пара Ми-8.

Я увидел силуэт вертолёта с красной звездой на борту. Вертолёты шли на снижение, не боясь попасть под обстрел с вражеской стороны. Впрочем, стрелять было уже некому. Раскоряченные тела душманов остались лежать на камнях. Те кто выжил, в ужасе унесли ноги.

Один Ми-8 завис над площадкой на пару секунд, потом мягко плюхнулся на поверхность скалы, взбаламутив пыль. Вторая вертушка дежурила в небе, выписывая виражи и прикрывая.

Я подхватил Нурика под мышки.

— Держись, брат, последний рывок. Осталось чуть-чуть!

— Хуже уже не будет, — прохрипел тот и попытался улыбнуться. Губы в пыли, бинт тёмный от крови.

Шах шёл сам. Упираясь на автомат, как на костыль. Он волочил за собой ногу, громко дыша и матерясь.

— Живы. Пока живы, — шептал он себе под нос.

Нас встречали два десантника в брониках.

— Быстрее, мужики! Пять минут и уходим! Тут духи недалеко!

Я подтянул Нурика, и вместе мы дотащили его к борту. Туда же помогли подняться Шаху.

— Ещё кто есть?

— Ниже Саидов с ребятами, — ответил я.

— Несут! Тяжёлый походу…

Сквозь пыль показались фигуры. Бойцы тащили своего командира. Саидов был без сознания, голова запрокинута, весь бок в крови. Но грудь командира вздымалась. Живой, значит.

— Внутрь! Живее!

Командир исчез в темноте фюзеляжа. Один из медиков тут же вколол ему в плечо что-то из ампулы.

Я забрался последним. Шах уже сидел, прижав гранату к груди, словно дитя.

— Шах, брат. Всё позади. Мы живы! — подбодрил его я. — Убери гранату.

— Я жив, а вот внизу… — он недоговорил, стиснул зубы.

Да, там, внизу, остались Сибиряк и Мага.

Пилот с усами и в шлемофоне, оглянулся из кабины и крикнул в проход.

— Все? Все на борту?

— Все! — крикнули в ответ.

— Отлетаем!

Вертушка рванула вверх. Скалы начали удаляться, земля стала меньше, а я видел внизу тела духов, застывшие на камнях. Я смотрел вниз, сквозь пыль, и пытался понять, где караван. По идее, должен быть у седловины, где мы их засекли. Но там было пусто. Будто под землю провалились. Мы же видели их… они были там. Пыль поднималась, люди шли в полный рост. Куда они все исчезли?

— Вы видели караван, мужики? — спросил я у одного из ребят из группы эвакуации.

— Нет. Мы только по вам работали.

Я задумался. Куда он мог исчезнуть? И тут вспомнил, как двое духов исчезли в тени валуна…

Я сидел, прижавшись спиной к борту. На коленях лежал автомат без магазина.

Нурик лежал рядом, закрыв глаза. Шах смотрел в пол. Медик проверял пульс у Саидова.

— Как он? — спросил я.

— До Джелалабада минут пятнадцать, он слишком быстро теряет кровь. Но должен протянуть!

Прибыв в госпиталь на базе под Джелалабадом, я первым делом пошёл в госпиталь, справится о здоровье ребят. Саидова определили в реанимацию, он был под капельницей, но жив. Белый, как простыня, но грудь поднималась. Шах с побелевшими губами, бинт на ноге весь в крови, лежал в палате. Нурик тут же, с перевязанной рукой, под капельницей, но в сознании.

— Ты как? — спросил я, присаживаясь рядом.

— Скорее бы снова на задание, — скривился он. — Надо ж кому-то рассчитаться за наших мужиков.

Помолчали.

— Ну… караван-то взяли? — спросил Нурик после паузы.

— Нет. Исчез, — вздохнул я.

— Как… — Нурик приподнялся, но тут подошёл врач.

— Ребятам нужен покой, — строго сказал он. — Пусть хорошенько отдохнут и выспятся. А там и мстить будете, как восстановитесь. Вам, товарищ Карелин, тоже не помешал бы покой.

— Покой нам только снится, доктор.

Я встал, кивнул и вышел в коридор, попрощавшись с бойцом. Напротив стоял умывальник. Там я ополоснул лицо, смывая пыль и чужую кровь. Я не знал, сколько прошло времени с того момента, как мы вернулись. Может, час, а может, три… тяжело было перестроиться, но надо справляться. Ещё ничего не закончено — караван исчез. И если мы его не найдём, то ребята зря положили свои жизни! Сейчас бы связаться с…

— Товарищ Карелин, вас товарищ Дорохин спрашивает, — сообщил молодой лейтенант, заглянув в дверь.

Как будто Дорохин мои мысли прочитал! Во даёт!

— Где он? — уточнил я.

— Только прилетел на вертушке.

Я вытер лицо полотенцем, надел «афганку», смахнул ладонью пыль с берца и вышел. Оперативно всё-таки работают у нас в КГБ, раз Дорохин уже здесь.

Выйдя за порог, я увидел вертолет, от него в мою сторону шёл Дорохин.

— Живой, — сказал он, протягивая мне руку.

— Как видите.

— Саидов?

— Жив, но без сознания, надеюсь, выкарабкается.

— Потери?

— Мага, Сибиряк… — я вздохнул.

Мы шли по площадке, и я рассказал Дорохину о том, что произошло.

— Мы с Нуриком поднялись на хребет, как раз когда шёл караван… — говорил я.

Дорохин внимательно всё слушал, также внимательно фиксировал.

— Караван нашли? — закончив, спросил я.

У меня ещё грелась надежда, что караван смогли перехватить.

— Нет, — покачал головой Дорохин. — Следы теряются. Авиация всё прочесала, но без результата.

Помолчали.

Я же за время, что