Стратегия одиночки. Книга 9 - Александр Зайцев

— переменчивая, капризная, но подчинившаяся заданному заклинателем ритму. Я то разгонял энергии до предела, чувствуя, как гудят и наливаются теплом руки, как вибрация магии отдаётся в зубах и висках, то, наоборот, закрывался, замирая, глуша в себе даже подсознательное движение силы. И всё это время вокруг меня завывал вызванный наставником ветер. Иногда мне казалось, что слышу некий потусторонний шёпот, словно сам ветер пытается мне что-то сказать, дразнит, тянет за собой. И в какой-то момент мне даже показалось, что я чувствую направление воздушных потоков — не глазами, не кожей, а всем телом сразу, как если бы сам стал частью этой зыбкой стихии. Но пару раз мелькнув, это ощущение тут же пропадало, словно утренний туман.

Подобным мы и занимались практически целый день. При этом так ни разу и не приступили непосредственно к изучению Чувства Ветра, не выполнив ни одной технической тренировки. Не знаю, насколько подобный подход к обучению сработает, но обнадёживало то, что пока Эддарт вёл нашу лодку обратно к южному пирсу, он явно выглядел довольным. Надеюсь, его настроение было вызвано моими успехами — сам я в этих успехах был не слишком уверен.

Как только наша яхт-шлюпка пристала к пирсу, бывший капитан Торговой Лиги заявил, что на сегодня обучение окончено, и предупредил, чтобы я до следующего занятия постарался не применять магию. Также он сказал завтра принести с собой ту алхимию, которую я ему сегодня показывал. После того как я кивнул маг Воздуха попрощался, назначив следующий урок на утро завтрашнего дня.

Судя по положению Дайрин на небосводе, на берег я сошёл примерно в четыре часа пополудни. Живот утробно урчал, требуя нормального обеда. Так что, оставив позади рыбацкую гавань, я быстро зашагал в сторону дейтранского филиала Цеха Проходчиков. Еда могла и подождать, а вот написать хотя бы минимальную инструкцию для землян и оставить заказ на размещение её на Досках ближайших к Пятиградью городов следовало как можно скорее. Я и так слишком поздно догадался о подобной возможности.

Здание филиала, довольно большое, трёхэтажное, с резными колоннами и статуями вдоль всего фасада, расположилось на площади, название которой всегда вызывало у меня улыбку. Эта площадь называлась «Площадь Честного Дохода». Усмешку у меня, разумеется, вызывало слово «Честного», так как для меня не было секретом то, что большинство торговцев за хорошую прибыль очень легко и быстро скатится до самой откровенной лжи. И хотя я всегда с изрядным скепсисом относился к трудам Карла Маркса, хотя бы из-за того, что в них почти не раскрывалось госрегулирование рынка, всё же вынужден признать, что его фразу о том, на что готовы люди ради трёхсот процентов прибыли, считал верной.

В главном зале филиала было не столь многолюдно, как я ожидал. Только две небольших группы проходчиков Опала о чём-то оживлённо беседовали. Бросив на них внимательный взгляд, понял, что землян среди них не было. Все они вели себя ровно так, как и полагается местным жителям.

Сам зал — просторный, высокий, с широкими арками и тёплыми песчаными оттенками камня — излучал сдержанное, но вполне осязаемое чувство достоинства. Стены были украшены барельефами с изображением карт и маршрутов, некоторые из которых я узнал: экспедиции на Северные Рубежи, переход через Седой Перешеек, знакомые знаки Дорог Молота и Ветра. Потолок пересекали резные балки из красного дерева, потемневшие от времени, но всё ещё пахнущие воском и старым лаком. Пол — гладкий, из цельных плит светлого известняка, с инкрустациями в виде ритуальной вязи и направляющих линий, которые едва различались, но чувствовались под подошвами.

С первого взгляда всё выглядело достаточно скромно, почти по-деловому утилитарно, но стоило задержать взгляд, как начинали проступать следы продуманного богатства. Люстры из литой бронзы, каждая с несколькими сферическими кристаллами вместо огня, давали мягкий рассеянный свет, не слепящий глаз. Доски для объявлений были сделаны из дорогих сортов дерева, отполированы до зеркального блеска и снабжены зачарованными рамками, защищающими бумагу от старения. Даже кресла, на первый взгляд простые, были обтянуты качественной тканью с тиснёной символикой Цеха и стояли на утолщённых, выточенных вручную ножках. Даже тишина в этом зале казалась не пустотой, а выверенной паузой между двумя точками маршрута. Здесь всё дышало опытом, дисциплиной и какой-то особой гордостью, присущей тем, кто знает цену трудной работе.

Ещё три человека сидели у стен, занятые какими-то своими делами, а ещё двое изучали объявления на Доске. Стойка, за которой расположились два отставных проходчика, была свободна.

Стоило мне только зайти в зал, как ко мне тут же подошла довольно миловидная девушка-стажёр и предложила свою помощь. Послал её вперёд к стойке, чтобы полюбоваться на длинные ножки.

— Чем могу помочь, — поднял на меня немного заспанные глаза старший из дежурных, — шериф… Шериф Книги?!!

Как только дежурный разглядел мой цеховой Знак, вся сонливость мгновенно слетела с него, и он даже вскочил на ноги.

— Ом Рэйвен Александрит, — представился я.

— Чем могу помочь… шериф? — Несмотря на зрелый возраст, дежурный отчего-то явно растерялся, увидев мой Знак.

— Вначале Книга, — с мягкой улыбкой сказал я.

— Разумеется, — тут же кивнул дежурный с Рубиновым знаком на груди и положил на стойку гигантский артефактный фолиант.

Вообще-то мне было не обязательно прикладывать ладонь к Книге. По какой-то причине мой цеховой знак, после того как я стал шерифом, сам стал менять свой цвет в соответствии с полученным мною рангом. Но, тем не менее, к Книге я всё же прикоснулся — просто из чистого любопытства.

Увы, но кроме приятного тепла и чувства «узнавания», Книга больше никак не отреагировала на моё прикосновение. Так что, убрав ладонь с поверхности фолианта, я, выложив серебряные монеты на стойку, попросил:

— Семь больших листов бумаги и писчие принадлежности, пожалуйста.

— Конечно, конечно, — тут же засуетился дежурный, но, несмотря на дёрганые и немного нервные движения, мой заказ выполнил быстро и чётко.

— Проводите меня за свободный столик, подальше от любопытных глаз, — попросил я девушку-стажёра.

Расположившись в удобном кресле, явно предназначенном для вип-гостей, я положил бумагу на столик и тут же поставил чернильницу и стаканчик с тремя гусиными перьями. Внимательно осмотрев то, чем мне придётся писать «инструкцию», задумался. Да, листы бумаги, которыми меня снабдил дежурный, были приличного размера — немногим больше привычного мне формата A4, но писать-то придётся пером! К тому же на английском, который я знал, благодаря частым поездкам за рубеж, но знал не то чтобы идеально.

Минут двадцать убил на то, чтобы изменить заранее придуманные формулировки, сделать их лаконичнее. После чего извёл целый чистый