Абсолютная Власть 3 - Александр Майерс

Что это значит?

Очаг, всё ещё пульсирующий, вдруг дрогнул. От него отделился тонкий, почти невидимый ручеёк энергии и потянулся к Варвару. Окутал его тельце мягким сиянием, заструился в ту самую смертельную рану.

Я замер, не веря своим глазам.

Застывшее тельце под моей ладонью шевельнулось. Потом кот издал тихий, хриплый вздох. Ещё один. Рёбра под шкурой ритмично поднялись и опустились.

Варвар дёрнул лапой, потянулся, будто пробуждаясь от долгого сна, и медленно открыл свои жёлтые, чуть затуманенные глаза. Он посмотрел прямо на меня, и в его взгляде не было ни боли, ни страха. Было лишь привычное недовольство и… что-то новое.

Кот недоверчиво взглянул на мою руку, а я продолжил гладить его. Варвар позволил, на сей раз ни отстраняясь, ни шипя, как делал раньше. Потом он с некоторым усилием, поднялся, обошёл меня вокруг и потёрся бочком о мои ноги.

А затем и вовсе замурлыкал.

Это мурлыканье было тихим, хрипловатым, будто неуверенным — как у того, кто давно забыл, как это делается.

И в этот миг всё встало на свои места.

Когда-то, после начала блокады поместья, кот был убит стрелой дружинника Муратова или Карцевой. А Очаг не позволил ему уйти. Он втянул в себя его маленькую, яростную душу и вернул её обратно в израненное тело. Дал ему вторую жизнь. И с тех пор они оказались связаны.

Очаг подпитывал кота, поддерживал в нём жизнь, а Варвар, в свою очередь, охранял его и подкармливал добытыми крысами.

Вот почему он всегда был здесь. Вот почему отдал сейчас всё без остатка.

Я медленно протянул руку. Варвар, после секундного раздумья, ткнулся мокрым носом в мои пальцы, а затем позволил взять себя на руки. Он оказался тяжёлым и горячим. Его хриплое мурлыканье вибрировало у меня в груди.

— Идём, герой, — тихо сказал я, поворачиваясь к выходу из Чертога. — Ты заслужил самую большую миску сметаны в мире. И, кажется, нам с тобой нужно чаще общаться.

Он урчал в ответ, устроившись поудобнее на моих руках.

В эту минуту в стенах усадьбы, пронизанных чувством войны, стало чуточку теплее.

Когда я зашёл в столовую, навстречу мне выскочила баба Маша. Она собиралась что-то сказать, но, увидев у меня на руках мурлыкающего Варвара, потеряла дар речи.

— Кот помог спасти Очаг, — сказал я, опуская его на пол. — Будь добра, накорми его, пожалуйста.

— Кот? Помог спасти Очаг? — неверяще переспросила Бабуля.

— Потом расскажу. И, возможно, тебе тоже предстоит кое-что мне рассказать, — задумчиво добавил я. — Увидимся позже.

— Володенька, куда ты? А завтрак?

— Сложи с собой, пожалуйста. Мне нужно ехать.

— Куда это с утра пораньше? — уперев руки в боки, поинтересовалась баба Маша.

— На войну, — улыбнулся я. — Но не беспокойся, она не продлится долго…

Под поместьем рода Плаховых

Вечером того же дня

Каждый новый выстрел батареи тяжёлых гаубиц с глухим грохотом отдавался в груди и заставлял содрогаться землю под ногами. Солнце садилось справа, косые лучи мешали обзору. Никита, стоя на холме, щурился, следя за полётом снарядов.

От орудийных стволов валил едкий белый дым, вокруг стоял запах пороха, раскалённого металла и земли. Это был запах войны, чистый, без примесей.

Впереди, в полутора километрах от места, где стоял Добрынин, творился ад. Над усадьбой Плаховых не было магического купола — лишь купол из чёрного дыма да зарево пожаров.

Владимир не обманул — впрочем, как и всегда. Плаховы зря подумали, что с помощью связи между Очагами смогут причинить роду Градовых вред. Вместо этого они причинили вред самим себе. Даже если их Очаг уцелел, то потерял всякие силы, и теперь усадьба осталась беззащитной.

Следующий залп лёг точно в центр парадного двора, где метались фигурки людей.

— Есть накрытие! — крикнул наводчик, отрываясь от бинокля. — Давайте туда же, ещё раз!

Никита позволил себе холодную улыбку. Работали ребята чисто. Артиллерия Градовых била метко и эффективно. Ещё недавно эти два слова — «артиллерия Градовых» казались молодому воеводе глупостью. Теперь он видел, что Владимир не зря решил создать технороту.

Как ни странно, против магического рода она отлично себя показала.

Внезапно ворота поместья распахнулись. Оттуда, ведомая отчаянной яростью или приказом обезумевшего барона, хлынула дружина Плаховых. Лёгкая конница, вооружённая саблями, под знаменем со скрещёнными молниями. Они ринулись вперёд, надеясь, видимо, на быструю и внезапную контратаку, пока орудия перезаряжаются.

Следом за ними из поместья выбежала одна… нет, две роты арбалетчиков. Они разделились, наверняка собираясь атаковать с флангов.

— Глупцы, — пробурчал Никита. — Неужели захотелось умереть героями?

— Воевода, какой приказ? — обратился к нему парень. Один из добровольцев, которого Добрынин назначил своим адъютантом.

— Действуем по плану, — ответил он. — Трубите.

— Есть! — адъютант поднёс к губам бронзовый рожок.

Условный сигнал разнёсся над округой. Его подхватили с флангов, и дружина приготовилась.

Когда конница Плаховых подъехала ближе, из заранее подготовленных окопов, ударили пулемёты. Сухой дробный треск зазвучал, будто беспощадный марш смерти.

Пули косили атакующих, как траву. Люди падали, не успев понять, откуда бьют. Знамя рухнуло в грязь.

Атака захлебнулась, смешалась. И тогда в дело вступили боевые артефакты. Слева, с пригорка, ударил лучемёт — синий поток энергии прошёлся по остаткам строя, оставляя за собой обугленные, дымящиеся трупы. Справа заработала магическая бомбарда — ледяной снаряд рванул в воздухе над вражескими арбалетчиками, накрыв их роем ледяных лезвий.

Это была не битва, а избиение. Дружина Плаховых была рассеяна, раздроблена и почти полностью уничтожена за считанные минуты. Горстка уцелевших, бросив оружие, побежала обратно к поместью, под прикрытие дымящихся развалин. Они даже не пытались забрать раненых, которых было в избытке.

Никита наблюдал за этим с холодной, профессиональной отстранённостью. Жаль было павших — они были солдатами, выполнявшими приказ. Но война не знала жалости. Он отдал команду прекратить пулемётный огонь — патроны всё же стоило беречь.

Добрынин повернулся к артиллеристам, поднял руку и резко опустил. Лейтенант кивнул и прокричал:

— Заряжай!

Артиллерия продолжала свою методичную работу, долбя по усадьбе, превращая её в руины.

Именно в этот момент к командному пункту подъехал Владимир. Его появление не сопровождалось ни шумом, ни криками. Он просто возник, как из воздуха, его лицо было спокойным и непроницаемым. Лишь глаза, холодные и будто всевидящие, медленно скользили по полю боя, впитывая каждую деталь.

Никита выпрямился, отдавая честь.

— Ваше благородие! Дружина Плаховых только что провела попытку наступления. Атака отбита, враги полностью разгромлены. Продолжаем обстрел.

Владимир кивнул, его взгляд упёрся в дымящуюся усадьбу.

— Они пока что не