Системный Творец III - Александр Сорокин

— Ты должен знать точно, до десятой доли, скорость ее восстановления. — продолжил Дядя. — Активируй «Покрытие» на лезвии и удерживай, пока я буду атаковать. Твоя задача — не контратаковать, а держать свечение как можно дольше, уворачиваясь и парируя. Ты должен почувствовать грань, где расход сравнивается с восстановлением. Понял?

Я кивнул, перехватив топор, и мы возобновили спарринг. Это превратилось в изнурительный танец. Вальтер не пробивал защиту мощными ударами, он сыпал меня градом быстрых, точных атак, вынуждая постоянно двигаться, парировать, уворачиваться. И все это время я должен был удерживать тончайшую нить «Энергетического Покрытия» на лезвии.

Сначала энергия таяла на глазах: 80… 75… 70… Я метался по залу, разрываясь между его движениями и своим стремительно иссекающим ресурсом. Но постепенно я начал ловить ритм. Понял, что могу управлять свечением: гасить его перед неизбежной атакой и разжигать при парировании или ударе, экономя силы. Я учился чувствовать не только намерения дяди своим «Боевым Чутьем», но и пульс собственной энергии.

Через двадцать минут я был мокрый как мышь, дрожал от напряжения, но «Покрытие» на лезвии все еще тлело, а уровень энергии стабилизировался на 45 единицах и больше не падал. Я нашел баланс.

Вальтер прекратил атаки.

— Достаточно. Ты начал понимать. Скорость восстановления — твое ключевое преимущество. В бою это позволит тебе быть активнее и дольше поддерживать усиления. Но не обольщайся, против истинного мастера это не спасет, однако даст тебе возможность продержаться подольше.

Он подошел и положил руку мне на плечо. Жест был почти отеческим.

— На сегодня хватит. Ты сделал первый и самый важный шаг — перестал быть рабом Системы и начал становиться ее хозяином. Пусть и на примитивном уровне. Иди, отдыхай, восстанавливай силы. Приходи после обеда. Завтра будет больнее.

Я молча кивнул — не было сил даже на слова. Поднявшись из подвала, я вышел на улицу. Вечерело. Первым делом я направился на площадь, но солдаты по-прежнему стояли на своих постах в одиночестве. Группа Орна еще не вернулась.

Но теперь, с новым пониманием своих сил и с горящей в груди искрой надежды, это ожидание стало чуть менее невыносимым. Я не просто ждал, а готовился к их возвращению, чтобы быть для них настоящей опорой. Не иконой, не Первым Игроком, а Максом. Парнем, который научился не просто размахивать топором, а думать.

Глава 8

Последние лучи солнца окрашивали улицы города в багровые тона, словно смывая с камней дневную пыль и тревогу. После изматывающей тренировки с Вальтером все тело гудело, как растревоженный улей, а разум был выжжен дотла концентрацией и постоянным контролем над энергией. Я брел к дому Орна, ставшему мне тихой гаванью, чувствуя, как каждая мышца отзывалась приятной, ноющей усталостью. Оставалась лишь одна зыбкая надежда — на скорое возвращение старика и его товарищей.

Каково же было мое удивление, когда у знакомого, видавшего виды забора, я заметил две фигуры. Каэл, сын капитана Горста, стоял в своей привычной, чуть расслабленной, но всегда готовой к действию позе. Его темные волосы были коротко острижены, а лицо с резкими чертами казалось невозмутимым, но в глубине его глаз я уловил едва заметное напряжения. Рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу, стояла Лина. Моя соседка, чьи большие глаза обычно излучали доброту, сейчас были устремлены куда-то в сторону, а пальцы нервно теребили край простого платья.

Их разговор у моего забора звучал слишком уж оживленно для случайной встречи. Едва я сделал пару шагов, как они заметили меня. Мгновенно картина изменилась: оба вздрогнули, словно застигнутые врасплох, и засуетились. Каэл выпрямился, а Лина резко отняла руки от платья, сложив их перед собой и пытаясь изобразить спокойствие. Эта неестественная трансформация была настолько комичной, что я едва не рассмеялся. Что они тут такое замышляли?

Я подошел ближе. Первой опомнилась Лина.

— Макс! — выдохнула она, и ее лицо озарила теплая, хоть и немного смущенная улыбка. — Я… мы… так рады тебя видеть. И поздравляю. Весь город только и говорит, что ты прошел Инициацию.

В ее словах звучало неподдельное облегчение, и я понял, что слухи о моем «подвиге» уже успехи обрасти новыми, наверняка преувеличенными, деталями.

— Спасибо, Лина. — кивнул я, чувствуя легкую неловкость от такого внимания.

Затем мой взгляд упал на Каэла. Он смотрел на меня своим обычным, оценивающим взглядом, но сейчас в его стальных глазах, помимо привычной строгости, мелькнула тень уважения, добытого в бою.

— С завтрашнего утра, — без лишних предисловий произнес он, — наши тренировки возобновятся. Отец… Капитан приказал перед уходом.

Внутри у меня все невольно сжалось. Воображение тут же услужливо нарисовало грядущую рутину: ранний подъем, изнурительные упражнения под неусыпным оком Каэла, который выжимал из меня все соки, закладывая тот самый «фундамент», о котором говорил его отец. А после — короткая передышка и снова бой, но уже совсем другого уровня, с Вальтером, где нужно было думать, импровизировать и ломать шаблоны. Мои плечи предательски передернулись в легкой судороге предчувствия этой двойной нагрузки.

Но я тут же взял себя в руки, вцепившись в свое решение. Я сам выбрал этот Путь — Путь Силы. Не из прихоти или жажды славы, а по суровой необходимости. В мире, раздираемом войной с Лесом и имперскими интригами, сила была единственной валютой, которая имела настоящий вес. Единственным щитом, способным защитить тех, кто стал мне дорог. И я был готов заплатить за нее любую цену: усталостью, болью, потом и кровью. Я обрету ее. Во что бы то ни стало.

— Услышал. — мои собственные слова прозвучали спокойно и твердо, без тени тех внутренних содроганий. — Буду вовремя.

Каэл коротко кивнул, удовлетворенный. Казалось, он ждал именно такой реакции. Лина посмотрела на нас обоих с легким недоумением, плохо понимая, о каких таких тренировках шла речь, но промолчала.

— Тогда до завтра. — попрощался я с ними обоими и, отворив калитку, шагнул во двор.

Первым делом я направился к колодцу. Ледяная вода смыла уличную грязь и дневное напряжение, омывая разгоряченное лицо и запыленные руки. Приятная прохлада разлилась по телу, успокаивая ноющую боль в мышцах. Приведя себя в порядок, я зашел в тихий, полутемный дом. Приготовил простейшую похлебку из остатков провизии Орна. Еда была безвкусной, но тело с благодарностью приняло ее, требуя топлива для восстановления. Затушил очаг и рухнул на жесткую постель. Тело горело, ум