Всё об Орсинии - Урсула К. Ле Гуин

– Мы с Брюной пожениться хотим, – сказал ему Стефан.

– Правда?

– Да.

Казимир на мгновение притормозил, потом пошел дальше легкой походкой, сунув руки в карманы. По лицу его расплывалась улыбка.

– Нет, в самом деле?

– Ну конечно!

Казимир остановился, вытащил правую руку из кармана и сунул ее Стефану; тот с удовольствием ее пожал.

– Неплохо, – сказал Казимир. – Отлично потрудились. – Он даже чуточку покраснел. – Что ж, по крайней мере, это нечто реальное.

И он двинулся дальше, снова сунув руки в карманы; Стефан быстро глянул на его продолговатое, спокойное, юное лицо.

– Безусловно реальное. Настоящее. – Казимир немного помолчал и прибавил: – Куда там Шуберту.

– Главная проблема, конечно, в том, чтобы найти жилье. Но я могу немного взять в долг для начала; Метор все еще хочет, чтобы я участвовал в работе над тем проектом… Мы бы не хотели особенно тянуть… если, конечно, твои родители согласятся.

Казимир с восхищением слушал: перечисление всех этих обстоятельств лишь подтверждало главный, основной факт; с таким же восхищением он наблюдал на ярмарке за продавцами и покупателями, смотрел на горы брюквы и обуви, на стойки и тележки с товарами, ибо все это подтверждало жизненную потребность людей в еде и общении.

– Все у тебя уладится, – сказал он. – И квартиру ты найдешь.

– Надеюсь, – откликнулся Стефан; он, впрочем, никогда в этом и не сомневался.

Он поднял с земли камень, подбросил его в воздух, поймал и что было силы запустил им в сторону поля, видневшегося слева от них; камень только на солнце сверкнул.

– Если бы ты знал, Казимир, как я счастлив!

– Ну, в какой-то степени я могу себе это представить. Знаешь, дай-ка мне еще раз пожать твою руку.

Они снова остановились и обменялись рукопожатиями.

– Слушай, а с нами ты поселиться не хочешь, Кази?

– Ладно, только купите мне раскладушку.

Они уже входили в город. По главной улице Превне между засиженными мухами витринами магазинов полз грузовик цвета хаки; между старыми домами, стены которых были разрисованы давно выцветшими гирляндами цветов, и над их крышами виднелись вершины желтоватых гор. Обсаженная липами пыльная рыночная площадь была вся покрыта пятнышками теней от листвы. Посреди нее торчало несколько прилавков, какие-то стойки, пара тележек, да какой-то безносый мужчина торговал леденцами; три упорных кобеля с униженным видом преследовали белую суку; что-то обсуждали старухи в черных огромных шалях и старики в черных куртках; долговязый телеграфист с почты прислонился к дверному косяку и время от времени сплевывал на землю; два толстяка вполголоса пытались договориться о покупке пачки сигарет.

– Обычно тут куда многолюднее, – сказал Казимир. – Когда я был мальчишкой, сюда привозили груды сыра из Партачейки и овощей, прямо-таки целые горы овощей. За овощами в Превне отовсюду приезжали.

Они с довольным видом слонялись меж рыночными рядами, ощущая братское родство друг с другом. Стефан хотел что-нибудь купить Брюне, все равно что, какой-нибудь шарф например. Но попадались только какие-то отвратительные грязные шмотки без пуговиц да растрескавшиеся стоптанные башмаки.

– Слушай, купи ей кочан капусты, – предложил Казимир, и Стефан купил огромный красный кочан, а потом они пошли на почту – она же телеграф-телефон-бар – покупать билеты до Айзнара.

– Два билета на айзнарский автобус, господин Праспайец.

– Снова за работу?

– Да уж.

К кассе вдруг подошли трое мужчин – двое со стороны Казимира, один со стороны Стефана. Потребовали предъявить удостоверения личности.

– Так, Фабр Стефан, город Красной, улица Томе, дом сто тридцать шесть, студент, МР 64100282А. Аугескар Казимир, город Красной, улица Сорден, дом четыре, студент, МР 80104944А. Вы в Айзнар по делу?

– У нас там пересадка на поезд до Красноя.

Мужчины молча вернулись к своему столику.

– Все время тут сидят, вот уже дней десять, – еле слышно пробормотал управляющий, – всех клиентов распугали, работать не дают, – и прибавил громче: – Прибавьте-ка еще одну сотенную купюру, господин Казимир; вы что ж, меня обжулить решили?

Тут же двое мужчин, один плотного телосложения, другой худощавый, с армейской портупеей под пиджаком, снова очутились возле них. Улыбка управляющего тут же погасла, как выключенный телевизионный экран. Он тупо смотрел, как агенты полиции обшаривают карманы молодых людей и ощупывают их с головы до ног. Когда они снова вернулись к своему столику, он молча вручил Казимиру сдачу и молодые люди молча вышли на улицу. Там Казимир остановился и постоял, глядя на золотистые липы, на золотящуюся, покрытую пятнышками теней пыль на площади, где по-прежнему три кобеля с униженным видом и горящими глазами таскались за белой сукой, смеялась женщина, по виду домашняя хозяйка, ей громко вторил какой-то старичок, двое мальчишек в поисках чего-то шныряли среди тележек с товаром, а рядом, понурив голову и подняв одно ухо, стоял серенький ослик.

– Так, ладно, – сказал Стефан.

Казимир промолчал.

– Как бы в амебу не превратиться; я, по-моему, уже начал размножаться делением, – снова сказал Стефан. – Хватит, пошли, Кази.

Они медленно двинулись через площадь.

– Правее. – И Казимир чуточку спрямил путь.

– Просто бред какой-то, – пробормотал Стефан. – А что, у этого управляющего фамилия действительно Праспайец?

– Да, Эвандер Праспайец. У него еще брат есть, управляющий на винном заводе. Белизариус Праспайец.

Стефан улыбнулся. У Казимира тоже на лице появился призрак улыбки. Они уже миновали рыночную площадь и собирались перейти на другую сторону улицы.

– Черт, я же капусту свою там забыл! – воскликнул Стефан, обернулся и увидел, что какие-то люди бегут по рыночной площади, лавируя между повозками и прилавками.

Послышались громкие хлопки. Казимир как-то странно пошатнулся, попытался схватить Стефана за плечо, промахнулся, из горла у него вырвался не то сдавленный кашель, не то рвота, он судорожно взмахнул руками и упал навзничь. Он неподвижно лежал у ног Стефана; глаза его были открыты, рот тоже, изо рта стекала струйка крови. Стефан застыл как вкопанный. Потом, оглядевшись, упал на колени рядом с Казимиром, но тот на него не смотрел. Вдруг кто-то потянул его вверх, схватил за руку; вокруг толпились какие-то мужчины, один из них размахивал какой-то бумажкой и выкрикивал:

– Это он, предатель! Вот что с предателями случается. А это его документишки поддельные! Да он это, он!

Стефану хотелось быть поближе к Казимиру, но его не пускали; он видел мужские спины, собаку, краснощекую женщину, стоявшую поодаль, под золотистыми деревьями, и с любопытством глядевшую на него. Сперва он решил, что его просто поддерживают, помогают удержаться на ногах – колени были как ватные, – но тут его заставили повернуться и куда-то идти. Он попытался вырваться и крикнул: «Казимир!»

…Он лежал ничком на постели, но вовсе не в той комнате