"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31 - Алексей Калинин

Да, Злат прав, они заслужили ее любовь и признание. Разве Свят хочет слишком многого? Всего лишь одного человека, но полностью, без остатка. Она должна выбрать их, нужно только избавиться от Дария.

– А потом, – вкрадчиво прошептал Злат, – мы возьмем все остальное.

– Остальное? – Свят положил голову на подушку и зевнул. – Что…

Святу было плохо, то и дело накатывала тошнота, но он упрямо пил отвар, надеясь удержать в себе скудный завтрак. Мысленно он пообещал больше никогда не пить. Трижды пообещал, а это что-то да значило.

Злат сидел рядом и с любопытством рассматривал посетителей постоялого двора. Выглядел он немного странно, детское выражение на лице совсем не вязалось с телом взрослого мужчины. За ночь брат догнал Свята по возрасту.

Они одновременно повернулись к лестнице, услышав ее голос. Варна остановилась у стойки и о чем-то говорила с хозяйкой. Выглядела охотница плохо – уголки губ опущены, под глазами тени, даже плечи поникли, словно на них лежал неподъемный груз.

– Плохо спал? – Она села напротив, Дарий прошел мимо, не удостоив их даже взгляда.

– Ты, как вижу, тоже. – Свят указал на кружку. – Выпей.

– Кусок в горло не лезет. – Варна отхлебнула чай и поморщилась. – Горький.

– Нужно поесть, силы нам понадобятся. – Злат встал. – Принесу что-нибудь.

– Какой он славный, – глядя ему вслед, сказала Варна. – Совсем на тебя не похож.

Свят не слушал, просто наблюдал за тем, как двигаются ее губы. Безумие. Он безумен и влюблен.

Только сейчас, в ярком свете утреннего солнца, он заметил, что в ее черных волосах блестит серебро. Седина? Так рано? Проклятие высасывает из нее жизнь, в этом можно не сомневаться. Сколько у них времени? Как быстро гниль распространится и превратит ее в чудовище?

– Ты меня слушаешь? – Варна помахала ладонью перед его лицом. – Свят?

– Что мы будем делать? – Он сжал переносицу пальцами, чтобы избавиться от наваждения.

– Думаю, стоит начать с деревни, в которой ты родился. Повитуха говорила, что может помочь.

– Ты же понимаешь, что нам придется найти Рославу? – Он понизил голос. – Скорее всего, только она способна разделить вас.

– Давай подумаем об этом позже. – Варна прикрыла глаза. – Я так устала.

Он никогда не делал ничего подобного, но почувствовал, что время пришло.

Свят протянул руку, коснулся ее лица, а она прижалась щекой к его ладони, пальцами обхватила запястье, ее губы дрогнули и растянулись в горькой улыбке.

Варна не двигалась, он тоже – боялся спугнуть, боялся, что это мгновение закончится. Слишком долго он ждал этого, слишком долго думал, что не заслуживает ничего, кроме презрения и ненависти.

Не оттолкнула. Не отпрянула. Сама жмется, не отпускает, неужели это не сон? Злат был прав – не только они изголодались по человеческому теплу. Так или иначе, но их было двое, а она все эти годы одна противостояла всем невзгодам, которые выпали на ее долю. Даже если сейчас это не так, раньше Варна любила Дария, и он, Свят, даже представить не мог, каково это – таскать за собой погибшего возлюбленного. Возможно, на ее месте он бы предпочел смерть.

– Спасибо, что остался. – Она все еще держала его за руку.

– Я больше не уйду.

На ее щеках появился едва заметный румянец. Она все понимала, по глазам видно.

Внутри вдруг вспыхнул тусклый огонек надежды – неужели все действительно изменилось? В ее сердце появилось место для него? Быть может, оно всегда там было, но он, измученный собственными страхами, этого не замечал.

Свят повернулся и посмотрел на брата – Злат стоял у стойки и широко улыбался. От этой улыбки по спине побежали мурашки.

Глава 23. Радомила

Диву они передали приятного вида женщине в строгом одеянии. Та клятвенно заверила их, что для охотников и воинов Святого Полка у них есть специальные комнаты и что заботиться о девчонке будут как о родной. Конечно, бо́льшая часть этих слов была ложью, но ничего лучше они предложить Диве не могли.

Взяв на рынке припасы, охотники вернулись на постоялый двор и выспались в настоящих постелях. Радомила посвежела, да и Ждан уже не казался таким хмурым. Рука охотницы еще не зажила, но беспокоила куда меньше. Занятия с мечом решили начать, как только рана окончательно затянется.

Уезжали из Красной Нивы с неохотой, Ждан несколько раз предлагал задержаться, пожить для себя, но Радомила знала, что если они не уедут сейчас, то спокойная жизнь превратит их в обычных людей и об охоте придется забыть. Кто в здравом уме променяет теплый дом на ночевки в лесу?

А еще она боялась, что страх снова возьмет над ней верх. Слишком много лет они бежали от родных мест, слишком долго закрывали глаза на грех, который совершили. Пришла пора встретиться с прошлым.

Из Красной Нивы поехали в деревню, в которой когда-то оставили ребенка. Их родителей, скорее всего, давно нет в живых, да и окажись иначе, им было бы нечего сказать друг другу.

Всю дорогу Радомила гадала, как его назвали, кем он вырос, есть ли у него семья. Сама не поняла, почему решила, что сын не умер в младенчестве. Повитуха могла просто закопать его или утопить, но материнское сердце отказывалось верить в это.

Впрочем, имела ли она право называть себя матерью? Нет. Пусть Радомила и выносила его, но поступила хуже, чем животное, – даже звери не бросают свое беспомощное потомство.

«Сравнила тоже!» – одернула себя Радомила.

Увидев впереди дома, они не сговариваясь остановились. Ждан посмотрел на Радомилу, она – на него. Оба будто только и ждали возможности развернуться и сбежать.

– Мне так страшно еще не было, – признался муж.

– Как нашкодившие дети, – кивнула она. – Не нравится мне это чувство.

– Тогда давай покончим с этим поскорее. Не ждет же он нас на пороге.

На том и порешили.

Деревня выглядела плохо – дома обветшали, но люди здесь еще жили. В снегу была протоптана тропинка до общего колодца, и от воспоминаний о прежней жизни по спине Радомилы побежали мурашки.

Дом, в котором она разродилась, узнали сразу – он стоял заброшенный, дверь нараспашку. Ждан остановился у забора, но дальше не пошел.

– Там нам искать нечего, – тихо сказал он. – Незачем заходить.

Суеверный страх охватил Радомилу, показалось, что за темными провалами окон их ждут тени тех людей, которыми они когда-то были. Два перепуганных юнца, выброшенные во взрослую жизнь без понимания того, что делать дальше.

– А в доме повитухи горит огонь, – сказал Ждан. – Ты не передумала?

– Пока нет. – Ее голос дрожал. Проклятье!

Хорошо, что на улице зима: в огородах людей нет, никто не глазеет на пару охотников, бредущих к крошечному дому с просевшей крышей.

Сердце Радомилы едва не выпрыгивало от волнения.

Ждан поднялся на крыльцо, посмотрел на нее, она кивнула. Он постучал, оба замерли, даже дыхание затаили. Радомила увидела, что руки мужа подрагивают.

– Кто такие? – раздалось из-за двери.

– Мрачный Взвод! – по привычке выкрикнул Ждан.

– Тут для вас нет ничего!

– Если здесь повитуха живет, то поговорить надо, – сказал он.

– Кто-то на сносях? – В женском голосе послышалась заинтересованность.

– Был, да только лет тридцать прошло с тех пор.

Дверь открыла старуха, да такая древняя, что на засохшее дерево она была похожа больше, чем на человека.

Радомила стыдливо опустила глаза – даже теперь узнала бабку, которая роды у нее принимала.

– Ну? – Повитуха грозно посмотрела на Ждана. – Что вам надо?

– Мы ищем ребенка, – выпалила Радомила.

– Раскаялись, что ли? Дак поздно. – Старуха пожала плечами. – Не знаю, кто вы такие, но от подкидышей я избавляюсь.

– От всех? – обреченно спросил Ждан.

– А на кой черт они мне сдались? – разозлилась бабка. – Вы, значит, в полях да на сеновалах детей делаете, а потом мне их приносите! Думаете, вы одни такие умные? Что, девка, хотелось и рыбку съесть, и косточкой не подавиться, да? Не учила тебя мать, что если дитя не хочешь, ноги надо держать крепко сжатыми?