"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31 - Алексей Калинин

– Для меня все вы сопляки неблагодарные! Я ночами не сплю, помогаю детям на свет появляться, а вы на меня грех вешаете! У самих-то кишка тонка была задавить приблуду, а? Что вылупился, красавец? Правда не нравится?

– Да что ж ты такая злая? – не выдержала Радомила.

– Что… Я… – От возмущения бабка слишком глубоко вдохнула и закашлялась. – Ах ты сволота! Чего я такая злая?! Ты знаешь, сколько душ невинных я загубила?! Ты хоть представляешь?! А вы еще наглость имеете возвращаться, одумались, на ноги встали! Я, по-вашему, должна всех ублюдков ваших воспитывать?!

Не ожидала Радомила такого отпора, сжалась вся, голову в плечи втянула. Права бабка, во всем права, сами виноваты, а теперь крайних ищут.

– Мы оставим тебе золота вдоволь, – тихо сказал Ждан. – Только расскажи, как все было, попытайся нас вспомнить.

– Деньги покажи, – прокряхтела повитуха.

Вот и пригодилось золото колядское – он передал старухе небольшой мешочек, та его открыла, деловито покрутила в пальцах монетки.

– Какие-то странные.

– Золото есть золото, – сказал Ждан.

– Тут ты прав. В дом не пущу, поняли? Давайте, поведайте мне, кто вы такие.

Радомила все рассказала, попыталась каждую мелочь вспомнить, старуха к косяку дверному привалилась, слушала да знай себе языком цокала.

– Ну, кажется, вспомнила тебя, соплячку. А ты в юности покрасивее был. – Она с неприязнью посмотрела на Ждана. – А чего это вспомнили про ребенка? А, погодите-ка, поди понести не можешь, да? И поделом! Есть на свете справедливость.

– Мы не за упреки заплатили, – перебил ее Ждан. – Что сталось с нашим сыном?

– Не сын он вам, а вы ему не родители. Ты просто утроба, а ты вообще, – бабка закатила глаза, – сунул, вынул и пошел.

– Так что? – Радомиле ужасно захотелось удавить старуху, аж руки зачесались.

– Крик ребенка я услышала еще вечером, надеялась, одумаетесь, вернетесь. К рассвету так он мне надоел, что готова была голыми руками задушить, но не стала. – Бабка говорила, а сама прямо в глаза Радомиле смотрела, каждым словом пыталась уязвить побольнее. – Взяла лопату, вышла, подобрала крикуна вашего и пошла в лес, а что еще делать? Есть местечко, всегда приблуду там прикапываю. Шла, шла, а дите орет, надрывается. Ну, видно, услышали эти вопли люди какие-то. Вышли из-за деревьев, попытались в ведьмовстве меня обвинить, так я одному чуть голову лопатой не снесла. Поговорили по-человечески, спросили, что делать с ребенком буду. Я и рассказала, что убью. А те давай выпрашивать его у меня, мол, не бери грех на душу, а я как рассмеюсь! В общем, отдали они мне утку подстреленную, монет немного и трав сухих для настоек. А я им приблуду вашу всучила.

– Так он жив? – Радомила вцепилась в плащ мужа, чтобы устоять на ногах.

– Откуда я знаю? Да и кто знает, что за люди были, может, сожрали его или еще что похуже.

– Хватит! – рыкнул Ждан. Бабка от неожиданности аж подскочила. – Кто они были? Как выглядели?

– Мужика два, один помоложе, другой постарше. Тот, который постарше, квёлый, светловолосый, у другого вроде борода была темная. Раз лет тридцать прошло, то им сейчас побольше вашего лет будет.

– Молодые мужчины в лесу… – пробормотала Радомила. – А куда ты понесла ребенка? В какую сторону?

– Да что ты прицепилась, блаженная? – раздраженно спросила бабка. – Найти их следы спустя столько лет хочешь?

– Отвечай, мы заплатили тебе за твои россказни.

Ждан навис над повитухой, но та не растерялась, грудь выпятила.

– Не пытайся меня напугать, распетушился, глянь на него! Туда понесла. – Бабка махнула рукой. – Озеро в той стороне, земля мягкая, копать легко. Все, ничего больше не знаю, пошли вон с моего двора.

Радомила же, отчаявшись, кинулась к повитухе, схватила ее за плечо и взмолилась:

– Прошу тебя, хоть что-нибудь вспомни. Нельзя ничего в этой жизни исправить, но я спать не могу, хочу найти его и в ноги упасть, молить о прощении. Пожалуйста.

Взгляд повитухи не смягчился, она даже бровью не повела, оттолкнула Радомилу, поправила дырявый платок на плечах и сказала:

– Все, что с тобой произошло, ты полностью заслужила. Живую душу на произвол судьбы бросила, нельзя таким, как ты, матерями быть, кукушка ты, а не женщина.

Повитуха переступила порог и начала дверь закрывать. Ждан спускаться с крыльца стал, но вдруг старуха громко сказала:

– Тихомир квёлого звали. Так к нему второй обращался.

Ждан нахмурился, а Радомилу будто молнией ударило. Она схватилась за сердце, ноги подогнулись, муж едва успел подхватить ее.

– Что с тобой? Рада?

– Господь Всемогущий, – она и плакала, и смеялась одновременно, – Господи… Господи…

– Посмотри на меня. – Муж взял ее за подбородок и силой заставил повернуться. – Ты чего? Что на тебя нашло?

– Жив наш сын. – Она смахнула слезы, рассмеялась, зажала рот рукой, чтобы удачу не спугнуть.

– С чего ты взяла?

– Знали мы одного Тихомира, разве ты не помнишь? Глава прихода, болезненный человек. И церковь та недалеко от озера была!

– Церковь… – Ждан удивленно вскинул брови. – Быть не может! Та церковь, в которой нас Светозарный собирал? В которой мы Варну встретили?

Радомила закивала, обняла его за шею здоровой рукой, сердце от радости чуть не выскочило. Не могли люди набожные убить ребенка, наверняка забрали в приют!

– Так значит, – медленно сказал Ждан, – кто-то из тех детей – наш?

– Мы почти никого не видели, но нет у меня сомнений, что так и есть!

– Они ведь кто куда разъехались, где теперь искать их?

– Нужно найти Тихомира или кого-то из наставников. Женщина там была, Нина, помнишь? И тот, второй, имя из головы вылетело. Поедем в церковь прямо сейчас, узнаем, где они и…

– Не радуйся так, – мрачно перебил ее муж.

– Да что ты все о плохом!

– Если с ним что-то…

– Зато мы будем уверены. – Радомила выпрямилась, тряхнула волосами. – Не робей, Ждан, мы найдем его.

За прошедшие годы церковь изменилась – здание обветшало, но земля выглядела ухоженной. Много новых построек появилось, сараи, в отдалении стояло что-то похожее на хлев, а рядом терем большой, в окошках за пузырями бычьими пламя дрожало, значит, живет там кто-то.

Ждан спешился первым, лошадей под уздцы взял и повел вперед. А у Радомилы сердце не на месте – то колотится, то замирает, даже ладони вспотели. Так близко к сыну были, но сами не знали об этом. И ведь сердце материнское не признало дитя – от этих мыслей так больно стало, хоть кричи.

– Все еще хочешь узнать, кто он? – Ждан нервно крутил в пальцах поводья.

– Еще больше, чем прежде, – уверенно ответила она.

Из церкви вышел мужчина в рясе – полный, неповоротливый. Шел, путь себе масляной лампой освещал. Остановился у забора и крикнул:

– Вы кто такие? Это дом Божий, красть здесь нечего!

– Свои! – громко откликнулся Ждан. – Мрачный Взвод!

– Поздновато вы!

Священник открыл ворота, отошел в сторону, но глаз с них не сводил. Наверное, непросто приход содержать в такой глуши, дураков везде хватает, кто угодно вломиться может. А воином человек не выглядел.

– Разбудили поди? – Радомила подошла к нему и разглядела круглое моложавое лицо. – Извини.

– С вами всегда нужно быть готовым, – отмахнулся священник. – Меня Млад зовут, мы с вами вроде бы не встречались еще.

– Радомила, мой муж – Ждан. Мы ненадолго, не переживай.

– Вроде слышал имена ваши, да припомнить не могу. Ну, что вас привело?

Они медленно пошли в сторону церкви. Радомила осторожно спросила:

– Тут раньше другой человек служил, Тихомир, знаешь его?

– Конечно, он меня воспитывал, – кивнул Млад. – Помер он, давно уже.

– Как помер? – растерялась Радомила.

– Еще ведь старшие были, – вмешался Ждан. – Нину помнишь? И мужик еще один, вечно с ней рядом околачивался.

– Нина и Мстислав уехали охотиться, много лет не видел их, – ответил Млад. – Можете от нас ворона им отправить.

– Долго, – отмахнулась Радомила. – Не осталось, случайно, от Тихомира записей каких-то о приюте?

– Ну, кое-что осталось, конечно. – Священник задумался. – Все, что было, в книгоположницу унесли.

– Нам бы взглянуть. – Ждан передал поводья Младу. – Можно?

– Мы Взводу всегда помочь готовы. Вот, возьмите