Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

— Или на мост загнать, — предположил Фалк.

Полузверь хмыкнул и потер подбородок. Эта мысль ему и самому приходила, но лишь добавляла загадок в запутанный клубок непонятного.

Он проговорил:

— Значит, это тоже часть чьего-то плана. Видимо, темнейшества, о котором говорил мертвяк, которого съела Вельда.

Из-за спины послышалось возмущенное:

— Сколько раз говорить, его не только я съела!

— Угу, — произнес полузверь кивая.

А Фалк спросил:

— Вожак, а кто это темнейшество?

Брови Лотера сдвинулись, в голове что-то заскреблось, зацарапалось, будто мышь пытается прогрызть дыру к свободе. Вельда позади как-то замерла, притихла, Фалк с выжиданием уставился на вожака. Но сколько ни пытался Лотер вспомнить, понять, в чем дело, постоянно упирался в красную завесу. И хотя в последнее время, видимо, благодаря лекарству Араона, она стала значительно тоньше, пробиться сквозь нее пока не получалось.

Лотер покачал головой.

— Не знаю, — сказал он. — Или раньше знал, но сейчас забыл.

Фалк вытаращился.

— Это как так?

— Как-то так, — хмуро произнес полузверь, разводя руками. — Но это темнейшество, меня, похоже, знает и забывать не намеренно.

Фалк покосился на толпу нежити у края и потер живот.

— Эх… — протянул он. — Только поели, а опять жрать охота. Прям жутко даже.

За последние несколько минут звереныш второй раз говорит о еде, хотя вообще-то уже доказал, что терпеть может долго. Лотер смерил его крепкую фигуру взглядом. Тот и прежде отличался могучим телосложением, натренированные мышцы, широкие плечи, клыки. А сейчас подсох, мускулы стали четче и выпуклее.

Он вздохнул и терпеливо пояснил Фалку:

— Ты же в летучую тварь перекинулся.

Тот вытаращился с непониманием.

— И что?

— А то, — продолжил полузверь, — когда обращаешься в летучую и подводную, сил много уходит. Думаешь, чего я все время жру мертвячьи косточки? То-то и оно. Без них обернуться нельзя.

Глаза звереныша округлились, он выдохнул, похлопывая себя по туловищу, будто беспокоится, что там все еще перья:

— Это как это? Если я на голодную в воробья перекинусь, воробьем останусь?

Лотер кивнул.

— Угу. Пока не отыщешь мертвяка, у которого можно спереть палец. Хотя не знаю, как глотать будешь.

— А если не отыщу или не проглочу?

— Значит, до конца жизни будешь пернатым, — сообщил полузверь, поглядывая на мертвяков, которые кажутся такими доступными, но узкий вход на мост и клинки, направленные в их сторону, сильно осложняют дело. — Хотя… Жизнь будет короткой. Мелких птах жрать любят птахи побольше.

Фалк шумно сглотнул, словно четко представил, как его задирает какой-нибудь орел, шерсть вздыбилась, верхняя губа приподнялась.

— Так это, вожак, может мы прихватим мертвяка какого с собой? — спросил он.

Лотер бросил короткий взгляд на край моста, где, словно иголки стального ежа, сверкают острия мечей и крашаров. Такие плотные, что мышь не пролезет.

Он мрачно хмыкнул.

— А ты попробуй, — сказал ворг. — Только так, чтоб в капусту не порубили.

Фалк с сомнением посмотрел на нежить, запал его немного утих, но все же проворчал:

— Еды про запас не помешает.

— Не помешает, — согласился полузверь. — Да только риска много. Ты же ворг, а не гном какой. Надо сопоставлять риск и выгоду.

— Так жрать же захочется, — сказал звереныш, вытаращившись на вожака так, будто тот назвал коня медведем.

Лотер снова кивнул.

— Захочется, — произнес он. — Как захочется, так и будем думать. Сейчас этих мертвяков точно не достать. Пойдемте.

— А ты знаешь, куда? — спросила Вельда одевшись.

Лотер и Фалк обернулись. Воржиха выглядит растрепанной, будто девка с сеновала, юбка так и осталась порванной до бедра, и красивая нога хорошо видна даже в бледном свете подземелья.

Полузверь засмотрелся, а когда воржиха предупредительно покашляла, произнес:

— Разве есть варианты?

Они направились по мосту в глубоком молчании. Сияние клинописи подсвечивает всех синеватым, и кажется, что они тоже часть этого подземного мира, который некогда принадлежал темным эльфам. Если верить тем надписям, он все еще принадлежит, но темным остроухим пришлось уйти куда-то глубже.

Спрятаться.

Ворга терзали сомнения и вопросы, хотелось понять, что могло вынудить таких существ отступить и искать укрытия. Он мало знал об эльфах, и его знакомство с ними ограничивалось серокожей красавицей с желтыми глазами, рыжим эльфом и несколькими другими представителями их рода. И для себя он давно уяснил — остроухие слишком чопорны, слишком честолюбивы и властны, чтобы отказаться, от того, что принадлежит им. Но это подземелье оставлено и заполнено мертвяками. И вытеснила темных эльфов сила, с которой не может бороться никто в этом мире. Что-то, чему подвластны все.

Эти размышления вновь привели к красноватому туману в голове, но Лотер уперся в него, словно тот каменная стена.

Зарычав, он тряхнул головой. Ворги напряглись и бросили на него опасливые взгляды, мол, где опасность, куда нападать.

— В порядке всё, — проговорил полузверь глухо.

Ворги немного расслабились, но стали оглядываться на вожака чаще.

Вельда все больше нервничала, оглядывалась, рычала по делу и без. Полузверь поглядывал на нее с опаской. Если воржиха вновь проголодалась, сдерживать ее бешенство будет непросто, особенно с учетом того, что из съедобного здесь только он и Фалк.

— Ты как вообще? — спросил он с суровым участием.

Она бросила на него какой-то испуганный взгляд, но тут же взяла себя в руки. Смоляные волосы красиво колыхнулись, а кожаная жилетка на груди натянулась.

— Лучше, чем когда-либо, — отозвалась она слишком уверенно.

— А зыркаешь тогда чего? — продолжил полузверь. — Вон, как глаза щурятся.

Ему самому не нравилось всё, во что они влипли, не нравилось это сырое и мрачное подземелье, хотя ворги к погодным условиям устойчивы, не нравилась зловещая темнота под мостом, холод, который норовит пробраться в самую душу. Но больше всего раздражала неопределенность. Полузвери всегда принадлежали к тем расам, которые хоть и умеют изворачиваться, но предпочитают биться с врагом, которого видно, который нападает, обнажая клыки, и которому можно вспороть брюхо.

Теперь же его преследует стойкое чувство, будто он слепой котенок во тьме, которого манят запахом молока, а он вынужден за ним следовать. К тому же туман в голове стал раздражать так, что хотелось выместить на ком-нибудь злобу.

— Я не зыркаю, — сказала воржиха как-то напряженно и вырывая его из мрачных дум. — Я слежу за обстановкой.

— А, ну следи, следи, — отозвался полузверь, но слова Вельды облегчения не принесли. Ощущение напряжения усиливалось.

Они уже около часа шли через мост, ориентируясь лишь по светящейся клинописи по его бортам, чтобы не свалиться. От одной мысли, что его несет сквозь бесконечную черноту, у Лотера сжимался желудок. В подобных падениях неприятней всего то, что не обо что удариться и обратиться в летучую тварь. Он несколько раз