"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 - Юлия Шахрай

открытом конфликте шансов у них просто нет. Потому и поставили задачу. И если удар произойдёт, то они смогут сохранить хлеб и войска, а также смогут сохранить базу. И, вполне возможно, перегрызть горло в момент слабости новым властителям Поднебесной.

Также готовилось и духовное противодействие. Главы храмов и магических сект, которые имели право голоса, предлагают подготовить свои собственные ритуалы умилостивления Неба, священные клятвы и обряды, призванные “смягчить гнев” или “согласовать волю человека с волей Неба”. Этот ход был прямой попыткой преобразовать дерзость в ритуальное акцептирование, которое не сделает их слабее на деле, но может дать необходимое время.

Решение, принятое в ту ночь, было двойственным, как рассвет и тень. На виду – признание и церемония, но в тени – подготовка к противостоянию. И на следующее утро из зала Совета Старейшин Поднебесной вышло официальное послание. Все старейшины провозглашали, что видение троих членов Императорской семьи над дворцом – знак благословения, и просили все провинции укрепить порядок и молиться за процветание всей Империи. Это успокоило умы торговых домов и многих мелких сект.

Но под росписью – в клановых архивах и свидетелях доверенных камер – были записаны и тайные приказы. Кланы должны держать своих молодцев в готовности, эмиссары – собирать сведения у дворцовых служителей, особо опасные дома – мониториться. Накопление информации и скрытая игра продолжались. Некоторые старейшины понимали, что с чистым кулаком им нельзя сразиться с тем, что получило знак Неба. Именно поэтому они и перекроили свою политику под новым лозунгом:

“Выжить и влиять.”

Другие же, более молодые и амбициозные, решили делать ставки – поддержать Императора, чтобы получать долю новой власти. Кто-то ради сохранения жизни отдавал последнюю честь.

И ещё одно, не менее важное решение прозвучало тихо, почти шёпотом. Было решено поручить самым верным кадрам выработать методику “щитов имён” и псевдонимов – потому что теперь удары Небесного Дао могли становиться направленными. Старейшины, изучив послание Хваджон Соён и то, как Андрей связал “имя” с сетью, поняли, что прямо против Неба не встанешь. Но можно научиться прятать слабые места, прятать имена, создавать юридические и магические “куклы” – искусственные мишени и маски. Это был рождение новой политики. Не только меча и мандата, но и тени, смены фамилий, двойных печатей. Всего того, что могло спасти целый дом или даже клан.

Внутри и вокруг зала всё ещё шёл тихий счёт. Кому доверить посланцев к новому держателю Императорского трона? Какие браки предложить срочно, а кого отстранить под предлогом “поклонения”? Каких генералов держать в резерве?

Никто из старейшин не радовался. Многие чувствовали, что часть их власти ускользнула в небо вместе с молнией. Но у тех, кто умел считать – и у кого ещё были связи, деньги и сеть – появилась новая задача. Им нужно было как можно быстрее приспособиться, чтобы не пасть первым в эпоху, где закон пишут не только люди, но и силуэты, выведенные пером Неба.

Так решили все представители старых династий. Не громко… Не с честью… Но очень прагматично. Поднебесная вступала в новую эпоху, и старейшины, хоть и с горечью, начали перестраивать свой порядок под её жестокой мелодией…

Трансформация

Тишина в долине Совершенствования стояла такая, что слышно было, как медленно падает капля росы с кончика резного карниза. Пагода возвышалась над миром, словно выточенная из света и камня, сливаясь с облаками, которые ложились вокруг её террас, как белые морские волны. Но это была уже не та пагода, в которой Андрей и Цзяолин только начинали свой путь. После их прорыва на уровень Доу Ди, здание изменилось так же, как изменилась сама их сущность.

Стены, прежде тёмные и украшенные простыми резными узорами, теперь отливали мягким сиянием, будто в их глубине мерцал свет вечной зари. Каменные колонны превратились в полупрозрачные опоры, где можно было разглядеть, как по узорам, подобным сосудам, струятся тонкие нити энергии. Эти нити шептали на древних языках Дао, переливаясь то золотым, то бирюзовым светом, словно сама пагода дышала ритмом Небес.

Дворы, окружавшие пагоду, теперь были полны вечной весны. Здесь одновременно цвели сливы и лотосы, распускались сосны, чьи иглы несли серебристый иней, и шумели бамбуковые рощи, шептавшие о вечном пути. Пространство больше не подчинялось законам обычного мира – здесь сливались времена и стихии, и каждый шаг был сродни прогулке по живой картине.

Внутренние залы сияли мягким светом, источником которого не были ни лампы, ни свечи. Свет струился из самого воздуха, из линий, вырезанных на каменных плитах пола. Каждая линия была частью великой мандалы, вплетённой в архитектуру – символ пути, который они прошли. Когда Андрей или Цзяолин проходили по залу, линии вспыхивали, подстраиваясь под их дыхание, словно сама пагода откликалась на их присутствие.

Тронный зал, что раньше был скромным местом собраний, теперь напоминал святилище богов. Потолок уходил в бесконечность, растворяясь в голубой дымке. В центре возвышался резной каменный трон, не похожий на символ власти – скорее, на олицетворение покоя и созерцания. Сидящий на нём не властвовал над миром, но становился его частью.

Около трона поднимались два древних древа – одно из живого нефрита, с листьями, которые светились мягким изумрудным светом, другое – из белого камня, и на его ветвях покоились цветы, сложенные из льда и кристалла. Между ними струился воздух, в котором иногда можно было различить очертания дракона и феникса – отражения тех духов, что признали Андрея и Цзяолин.

Даже воздух в пагоде теперь был другим. Он пах одновременно свежим дождём и древним ладаном, напоминал и утро в горах, и тишину ночного моря. Любой, кто входил сюда, чувствовал, как мысли становятся прозрачными, а сердце освобождается от суеты. Но в этой прозрачности таилась и бездна – ведь слабый дух не выдержал бы взгляда в истинную суть силы уровня Доу Ди.

Снаружи пагода была окружена кольцами светящихся символов, которые то появлялись, то исчезали, словно дыхание вселенной. Иногда небесные молнии падали прямо на её крышу, но вместо разрушения превращались в каскады света, спускавшиеся вниз, как водопады, и исчезавшие в воздухе.

Сама пагода стала местом, где сливались небо и земля. В ней заключён был не только дом Андрея и Цзяолин, но и новый узел мира, утверждённый их прорывом.

Андрей уже привычно сидел в одном из верхних залов в медитации, а рядом в такой же позе застыла Цзяолин. Они не говорили. Их дыхание совпадало, и стены пагоды откликались на него, словно огромный храмовый колокол,