"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 - Юлия Шахрай

Она раскрыла глаза, и её взгляд, полный света и странной дикости, встретился с Андреем.

– Теперь я знаю, – сказала она тихо, – когда Суд придёт снова, он не будет один. Мир сам станет его оружием. И именно через зверей и стихии он попробует сломать нас.

Но в её словах не было страха. Только решимость и новая, необъятная глубина силы.

Они сидели рядом, так близко, что дыхание одного смешивалось с дыханием другого, но при этом каждый видел мир по-своему. Андрей – через холодные и чёткие линии Дао, через узлы силы, артерии энергии и структуры, связывающие Небо и Землю, словно чертёж бескрайней, живой архитектуры. Цзяолин же – через сердце и звериный инстинкт, через ритм дыхания Поднебесной, её зверей и стихий, которые отзывались на её душу.

Их видения были словно две карты одного и того же мира, наложенные друг на друга, но пока не совпадавшие.

– Попробуем… соединить? – Тихо спросила Цзяолин, что прозвучало чуть неуверенно, но её глаза уже горели предвкушением новой битвы.

Андрей только коротко кивнул. Его внутренний взор обратился к тому, что он видел. Яркие линии, словно прожилки нефрита, уходили от центра пагоды во все стороны. Он видел, как они изгибаются, смыкаются и образуют вихри. Всё было строго, геометрично, словно создано рукой мастера, и это придавало ему своеобразную уверенность.

Цзяолин же закрыла глаза и положила ладонь ему на руку. Её дыхание стало глубже, и она словно увела его за собой – туда, где он почувствовал трепетное биение крыльев, тяжёлый шаг зверя, шум ветра в кронах. Для неё мир был тёплым, влажным, пахнущим землёй и кровью. А также полон жизни и опасности.

Сначала их восприятия столкнулись. Андрей ощутил, будто его чёткие линии начинают искажаться. Где должен был быть прямой поток, вдруг слышалось дыхание зверя… Где круглая печать – там рёв ветра. Для него это было похоже на хаос.

В свою очередь, Цзяолин почувствовала давление его “карты” – строгая геометрия словно загоняла её свободное, текучее восприятие в жёсткие рамки. Её звери заскулили и зарычали, словно их пытались посадить в клетки.

Они чуть не отпрянули друг от друга – слишком сильным оказалось сопротивление их миров. Но Андрей крепко сжал её руку:

– Не пытайся подчинить. Просто смотри. Я же буду… Слушать…

Она замерла, доверившись его словам. И тогда случилось то, чего никто из них не ожидал. Линии Дао, которые видел Андрей, начали оживать. Они перестали быть безмолвными артериями, а стали напоминать жилы огромного зверя. Он увидел, что каждая линия дышит, в каждой – есть ритм, не просто энергия, а голос.

Цзяолин в этот же миг поняла, что дыхание зверей и стихии, которое она чувствовала, также не было хаотичным. Оно было выстроено в узор, и этот узор совпадал с тем, что видел Андрей. Ветер танцевал по тем же кругам, что и его печати… Дыхание древнего змея из гор совпадало с одним из узлов его линий… Даже волны океана ложились точно в тот ритм, который Андрей воспринимал как геометрию.

Они открыли глаза одновременно. В их взглядах отражалось одно и то же понимание. Поднебесная – это не просто карта или дыхание. Это живое существо, у которого есть и тело, и душа

– Значит… – Медленно произнёс Андрей. – Ты чувствуешь её сердце.

– А ты – её кости, – ответила Цзяолин.

И в этот миг над ними, в высоте, что-то дрогнуло. Облака, казалось, слегка изменили свой порядок, и в тишине они оба услышали короткий, но отчётливый звук: удар сердца мира.

С этого момента их восприятие стало единым. Андрей теперь мог не только видеть линии, но и ощущать их живое дыхание, понимать, какие из них в ярости, а какие в покое. Цзяолин же научилась видеть за зверями и стихиями узор – порядок, структуру, логику их существования.

Они обменялись коротким взглядом и поняли, что всё это был лишь первый шаг. Если их силы и дальше будут соединяться, они смогут воспринимать Поднебесную так, как её не воспринимал никто за тысячи лет.

В объединённом состоянии восприятия Андрей и Цзяолин словно переступили через грань привычного понимания мира. Их сознания слились в единую точку, где жёсткая структурность Андрея и мягкая интуитивность Цзяолин не спорили, а переплетались, как нити одного узора.

И для начала они выбрали первое место – древний узел в горах, расположенный среди пиков, где даже птицы избегали летать. Для Андрея он выглядел, как исполинская решётка из линий силы, уходящих в недра земли и поднимающихся в небеса. Сотни нитей собирались в одном месте, образуя спиральный узел, сияющий холодным, серебристо-золотым светом. Каждая линия пульсировала в определённом ритме, подобно артериям в теле гиганта, и сам узел казался живым механизмом, древним сердцем, качающим энергию по всем горам вокруг.

Для Цзяолин же картина раскрывалась иначе. Она слышала дыхание горы, тяжёлое и глубокое, будто само каменное тело земли дремало, вбирая в себя небесные дожди и солнечное тепло. В глубине этой “дыхательной полости” она ощущала зверя – не конкретное существо, но дух гор, колоссального хранителя, чья спина была скалами, когти – утёсами, а дыхание порождало ветры. Этот зверь не бодрствовал, но и не спал полностью – он словно прислушивался, ожидая, когда вновь придёт его час.

Когда их восприятия слились, они увидели картину, невозможную ни для одного из них по отдельности. Узел силы перестал быть просто геометрией или просто дыханием – он раскрылся как живое существо-структура.

Они увидели горного колосса, спящего на боку. Его тело сплеталось из камня, корней и потоков энергии. Кровь в его жилах текла по линиям силы, которые Андрей различал, а сама его душа вибрировала теми тихими нотами, что слышала Цзяолин. С каждым “вдохом” этот гигант всасывал в себя силу звёздного света и капли дождя, с каждый “выдохом” рождал туманы и ветра, что стекали вниз по ущельям.

Именно так они поняли, что этот узел – не просто источник энергии. Это сон существа, которое, быть может, родилось вместе с самой Поднебесной.

Воодушевлённые открытием, они рискнули взглянуть глубже, в одно из мест, о которых знали только по легендам. В тот самый разлом подземного огня, где по слухам спит чудовище, созданное самой лавой.

Андрей сразу увидел гигантскую воронку линий, спускающуюся вглубь, как ураган из раскалённого света. Там, в самом центре, клубился узел, но уже не серебристый, а