Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— То есть вы их не привезёте? Тогда и я приеду без документов. К чему все разговоры, если один из нас начинает вилять на ходу?

— Я знаю вашу репутацию, господин барон, поэтому очень переживаю, что вы подготовили какую-то каверзу. Как только архив окажется в наших руках, через несколько минут Полозовы будут на воле. Я лично при вас сделаю звонок охране, вы проконтролируете.

— Как я могу доверять вашим словам? — пожал плечами Никита, чётко осознавая, что Олега и Настю не отпустят. Им уготована очень печальная участь. — Похоже, вы не понимаете, что перед вами не наивный мальчик, верящий взрослому дяде. Или главной целью являюсь я, а Полозовы — приманка?

— У меня нет никакого интереса вести с вами дискуссию, — сухо проговорил незнакомец. — В полдень возле ворот Екатерининского парка. С документами. А верить мне или нет — это уже ваше дело. До свидания, барон.

И кто так делает? Неужели вторая сторона настолько уверена в честности барона Назарова, что готова диктовать условия, заранее невыполнимые? Значит, есть вероятность неприятного сюрприза. Никита пожал плечами. Ответ был очевиден. Это намеренная провокация, совершенно не в духе Ордоса. Те тоже могут работать грубовато, но не с такими откровенным блефом.

Первым делом он натянул на себя «бриз». Предстояла операция с непредсказуемым исходом, поэтому стоило подстраховаться. Человек, далёкий от жизни и дел одарённых, мог бы посмеяться, увидев Универсала за таким занятием как напяливание на себя тонкого облегающего комбинезона с многоуровневой защитой. Никита неоднократно приводил пример Лязгуна, которого спас именно «бриз», а не нацепленные на шею амулеты. Да, он получил серьёзное ранение, но хотя бы остался жив, и сейчас гоняет молодых бойцов, которые посмели сомневаться в пользе самого эффективного на данный момент защитного комплекса, в хвост и гриву.

Прохладная ткань облепила тело и сразу же стала подбирать для него комфортную температуру. Никита надел сверху штаны, рубаху, свитер и куртку, которые не сковывали его движение. Тактический нож занял своё место на груди, чтобы его можно было выхватить без заминки. Огнестрел будет у парней, и этого достаточно.

Когда он спустился в гостиную, она уже была заполнена суровыми парнями. Помимо команды Ильяса здесь почему-то находились девушки, которые своим видом решили воодушевить бойцов. Обнявшись с Бекешевым, Никита оглядел своё воинство. Все, включая группу захвата, предоставленную Глебом Донским, были одеты в обычную цивильную одежду, чтобы не выделяться на улице. Но даже в кожаных утеплённых куртках, под которыми пряталось оружие, в штанах, они выделялись своей статью и мощью. Однако Слон мог дать фору любому, возвышаясь над всеми на полголовы.

— Готовая команда по регби, — усмехнулся Никита, оглядывая притихших бойцов. — Чем вас Донской кормит?

— Тремя часами на силовых тренажёрах и двухчасовым бегом с утяжелениями, — ответил один из них, с шальными цыганскими глазами и с жёсткими чёрными кудрями.

— Какой позывной?

— Гитарист.

— А я думал, Цыган.

Раздались смешки. Кажется, Никита попал в точку, хотели ему дать такое имя, но сам боец решительно сопротивлялся этому.

— Ладно, Гитарист, будешь старшим группы. А теперь, пока есть время, отработаем тактическую схему захвата противника.

В одиннадцать часов из ворот особняка Назаровых выехал кортеж, состоявший из двух внедорожников и микроавтобуса, и, порыкивая мощными моторами, понёсся по широкой улице, засыпанной прошедшим вечером снегом. Проскочив набережную, свернули на Лиговку. К Екатерининскому саду планировали подъехать за несколько минут до назначенного времени с учётом пробок, но Никита подозревал, что похитители не настолько прямолинейны, и обязательно начнут менять на ходу правила игры. Так и случилось.

Кортеж стал притормаживать возле центральных ворот, как раздался звонок с телефона Полозова.

— Вы уже на месте, барон? — с ним разговаривал тот же человек, что и ранее.

— Раз задаёте этот вопрос, значит, видите, где я, — сохраняя спокойствие, откликнулся Никита. Как он не старался разглядеть похитителей, но среди гуляющих по дорожкам людей не было заметно тех, кто мог бы походить на них.

— В таком случае сейчас выезжайте на Линейный и прямиком до Арсенальной набережной.

— Вы решили продемонстрировать свой высокий уровень юмора? — поинтересовался Никита. — К чему эти странные манёвры?

— Мы вас ждём, барон, — последовал ответ и тишина. — Одного. Не забывайте об этом.

— Вот твари, — покачал головой Ильяс, сидевший слева от волхва. — Уводят нас подальше от центра. Боятся, что мы на них «безопасников» натравим?

— Вряд ли, — задумался Никита. — Предполагаю, что заметили нашу группу и решили переиграть. Они же меня одного ждали, а теперь приходится на ходу импровизировать. Или заранее стратегию продумали.

— Ну, не знаю. Выдвигают заведомо невыполнимое условие, — хмыкнул Ильяс. — Ты же не какой-то там чиновник средней руки, а Глава Рода. Понятно, что охрана никуда тебя одного не отпустит. А значит, попытаются произвести захват архива и ликвидировать нас, заодно и Олега с Настей.

— Расслабься, — посоветовал Никита, прикрыв глаза. — Всё равно мы при таком движении «хвост» не вычислим.

Проскочили через мост и свернули налево. Где должна пройти встреча, незнакомец не сказал, поэтому следовало ожидать очередного звонка. Промелькнули массивные стены Крестов, несколько стояночных «карманов», а телефон молчал.

— Как дети, ей-богу, — хмыкнул Слон, а водитель из команды охраны особняка согласно кивнул. — Так и будем ехать?

Полилась мелодия.

— Барон, сворачивайте с набережной к заброшенной усадьбе, — пошла очередная вводная. — Её хорошо видно, не ошибётесь. В центральные ворота не вздумайте заезжать, чтобы не привлекать внимание. С северной стороны есть служебные, вот туда и ныряйте. Свою боевую команду оставьте на месте, а сами по аллее идите до двухэтажного флигеля. Войдёте через парадные двери, где вас встретят. Ждём вас одного, иначе никакой сделки.

— Понял, сворачиваем к усадьбе, — громко сказал Никита, обращаясь к водителю, чтобы тот совершил нужный манёвр.

Удивительно, почему при столь массовой застройке вдоль Арсенальной набережной, усадьба якобы принадлежавшая барону Фредриксу, до сих пор оставалась нетронутой, хотя уже давно пришла в запустение. Большой тенистый сад облепил особняк, превратив его в великолепное место для игр детворы или для сборищ сомнительных личностей, коих в Петербурге хватало. Влюблённые парочки сюда ходить опасались, слишком уж мрачновато выглядел замшелый дом, опутанный диким плющом и накрытый огромными кронами тополей. Изредка здесь назначали несанкционированные дуэли молодые одарённые из аристократических родов. Очень уж удобной