Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

Зимний дворец, рабочий кабинет Великого князя Константина

Князь Леонид Волынский нередко бывал в этой части резиденции Меньшиковых, в сердце беспрерывно работающего государственного механизма, поэтому без проблем миновал посты охраны, показывая специальный пропуск с личной печатью императора и магической — Канцелярии. При сканировании прямоугольного пластика специальным прибором начиналась светиться именно эта печать, что подтверждало её подлинность.

Удивляясь и ворча про себя, почему до сих пор здесь не поставили лифты, Волынский поднялся на второй этаж в сопровождении Захара Ягодина и двух телохранителей и почти сразу же уткнулся в дверь секретариата. Именно здесь находился кабинет Константина Михайловича. Императорский находился выше.

В помещении секретариата как всегда хватало просителей. В основном, чиновничья братия из различных организаций. Пять человек в строгих костюмах сидели на удобных диванах; одни нервно перелистывали журналы, другие рассеянно перекладывали документы в папках, третьи делали вид, что дремлют.

Волынский дал знак своим сопровождающим, чтобы они сели в уголке, а сам подошёл к столу, за которым сидел мужчина с военной выправкой, хоть и в цивильном безукоризненном костюме. Он был из гвардейцев, а гражданский костюм одевал ввиду того, что князь Константин больше занимался текущими делами, связанными с городским хозяйством. Многие посетители робели при виде щеголеватой формы личной охраны императора

— Его высочество свободен? — вполголоса спросил он.

— Князь Волынский, верно? — уже по этому вопросу Леонид Иванович понял, что визит затянется. Секретарь его хорошо знал, но сейчас скользнул рассеянным взглядом, стараясь не глядеть в лицо долго.

— Митя, дурачка не включай, — ласково прошептал князь.

— Велено подождать, — так же негромко ответил секретарь. — У Константина Михайловича важный посетитель. Когда закончат, я осведомлюсь о вас. Пока посидите. Может быть, кофе, чай?

— Спасибо, уже обедал, — сухо обронил Волынский и уселся в кресло, которое оказалось свободным. Видимо, присутствующие постеснялись занять столь важный стратегический объект под уютным раскидистым декоративным кустарником. Закинув ногу на ногу, он стал анализировать ситуацию. Сбывалось самое худшее. Средний Меньшиков уже владел всей (или почти всей) информацией о произошедшем, поэтому следовало готовиться к неприятностям. Самое хреновое, ему не было известно, что именно знает Великий князь: о стычке с Назаровым в центре города, о заложниках или о вскрытых мозгах Жаркого. При должном напряжении ума можно связать разрозненные ниточки в одну опасную верёвку, на которой его и вздёрнут.

Огромные настенные часы над головой секретаря Мити с монотонными щелчками стрелок отмахали тридцать минут. Дверь оставалась закрытой.

Леонид Иванович продолжал размышлять. Сегодня перед визитом к Великому князю звонил Шереметев. Он пытался через своих людей выяснить, что известно графу Возницыну. Самое главное, не разнюхало ли следствие про вербовку Бориса в Берлине, от которых следы вели в Англию. Дело, к сожалению, было на контроле самого Главы ИСБ, а утечка из его круга маловероятна.

Прошло ещё полчаса. Дверь кабинета распахнулась, на пороге показался сам граф Фёдор Ильич. Он увидел Волынского, скупо кивнул, и сжимая в руке служебную папку, направился к выходу. Сердце у Волынского неприятно ворохнулось. Секретарь заскочил к Меньшикову, пробыл там короткое время, и когда вышел, громко сказал:

— Господин Чикмарский, вас ожидают. На доклад пятнадцать минут, постарайтесь уложиться.

Сухопарый мужчина лет пятидесяти в больших круглых очках в старомодной оправе судорожно сжал ручку портфеля и нырнул в кабинет. У Волынского непроизвольно в кислой улыбке раздвинулись губы. Всё стало понятно до кристальной ясности.

Чикмарский выскочил ровно через пятнадцать минут, и секретарь показал жестом князю, что теперь его очередь.

— Добрый день, Леонид Иванович, — добродушно приветствовал его Меньшиков, не вставая из-за стола. — Присаживайся поближе, поговорим.

— Здравствуйте, Ваше высочество, — кивнул Волынский, выдвигая из-под стола массивный, обтянутый тёмно-зеленым сукном стул. — Благодарю, что уделили мне время.

— Да любопытно стало, с чего ты вдруг с цепи сорвался? — усмехнулся Константин Михайлович, откинувшись на спинку кресла. — Людей Назарова едва не поубивал… Женщину-то за что в жертву решил принести?

— Вышло недоразумение, — сглотнул слюну Волынский. — У нас была договорённость по обмену. Назаров отдаёт документы, мы возвращаем потайника с женой.

Он намеренно назвал бывшую профессию Полозова, надеясь таким образом поставить Никитку в один ряд с не самыми пристойными людьми общества. Но Меньшиков и глазом не моргнул. Он переплёл пальцы рук между собой и устроил их на животе.

— А что за документы? Какие-то особые магические заклятия или акции предприятий?

— Нет. На меня вышли знакомые люди из Европы и попросили посодействовать в возвращении ценного архива, который оказался в руках Назарова. Просто так он их не собирался отдавать, тогда пришла в голову мысль надавить на него, взяв в заложники представителя клана. Родственников никто не собирался похищать, чтобы не возбуждать гнев молодого человека.

— А ты не знал, что Полозов — побратим Никиты? — глаза Меньшикова стали колючими. — Вижу, не знал. Твоя ошибка, Лёня, что ты относишься к окружающим тебя людям с высокомерием, не просчитываешь последствия своих шагов. Императорское предупреждение игнорируешь?

— Предупреждение касалось автомобильного завода Касаткиных, — набычился Волынский. — Я внял ему.

— Всё, что касается клана Назарова — это и наша забота, — железным голосом произнёс Великий князь. — Ты знаешь, почему. Каждый выпад в сторону семьи Никиты ставит под угрозу жизнь моей дочери и моих внуков. Пусть между нами нет союзных договорённостей, но как отец я обязан защищать их. В остальном барон Назаров и сам справится с проблемами. А по поводу заложников… ты фактически стал дразнить его красной тряпкой. Не знаешь, как Никита относится к похитителям? Живи он в средневековье, головы врагов насаживал бы на колья с невероятной лёгкостью. Вот ответь мне, Лёня, а что за таинственные знакомые, которые интересуются магическими трактатами, что готовы добыть их и вывезти из России криминальным путём?

Волынский побледнел. Ему сейчас прямым текстом намекнули о последствиях за разглашение государственных секретов, к коим относились и редкие манускрипты, свитки, монографии по магическому искусству. Он оттянул галстук, чтобы глотнуть побольше воздуха.

— Эти люди патронировали университет, в котором обучался Борис, — хрипло проговорил он. — Милые люди, со своими, конечно, интересами. Борьку старательно окучивали, чтобы он переехал в Англию, продолжил там совершенствовать свои знания.

— Хм, а в России, значит, ему работать и пользу Отечеству приносить зазорно? — Меньшиков со взглядом королевской кобры уставился на князя Волынского.