Великая Река: Долгое лето - Токацин

Он смотрел в горящие глаза Скарса. Трудно было не отвести взгляд, но Речник выдержал.

- Ты много обещаешь, Фриссгейн, - оскалился Шафагат. – Я узнаю, чего стоят твои обещания. Иди и исполняй их. Эвча и Гицка за тобой присмотрят.

- Ты отпустишь Нециса? – нахмурился Речник. Скарс выдохнул облако чёрного дыма.

- Не тебе ставить условия, знорк. Иди! Что можешь сказать ты, Некромант? Может, ты поднимешь из мёртвых наши деревья и пряные кусты?

- Шафагат, ты злишься и от этого поспешен в решениях, - склонил голову Нецис. – Фриссгейн не сможет ничего сделать для вас, пока не получит противоядие. Ты же видишь, что он еле держится на ногах.

- Фаррх! – из пасти Скарса показалось пламя. – Фенра, дай ему лекарство – столько, сколько нужно знорку. Гицка, сразу после этого веди его к озеру. Пусть исправит то, что сам натворил, и я отпущу его. Некромант, ты не ответил мне. Что ты сделаешь для моего города?

Фрисс неуклюже шмякнулся на циновку. Ему казалось, что ступни распухли вчетверо, а руки превратились в брёвна. Форн сунул ему под нос густую чёрную жижу, пахнущую горелым мясом.

- Мне не оживить твои деревья, Шафагат, - покачал головой Нецис. – Но я могу отвадить хищную лозу от Кьюскена. Я подниму для вас чёрного ицколотля. Он будет охранять город. Ничто не пересечёт его границу без твоего ведома и разрешения. Ничто…

Форны вздрогнули. Все взгляды сошлись на Некроманте. Шафагат привстал с трона.

- Чёрный ицколотль? И у тебя, знорк, хватит на это сил?!

- Да, - кивнул Нецис, показывая Скарсу руку с тускло блестящим кольцом. Демон сузил глаза и выдохнул струйку пламени.

- Я сам присмотрю за тобой, Нецис Изгнанный. Гицка, ты ещё здесь?!

- Идём, - форн толкнул Речника в плечо. – Нечего тут сидеть. Мы с Эвчей не позволим тебе удрать и присмотрим, чтобы ты не обманул Шафагата! Одни беды от этих знорков…

…Фрисс не знал, сколько веков было этому колодцу, выложенному базальтовыми плитами с истёршейся резьбой… и был ли это действительно колодец – или же вход в бездонные пещеры Хесса. Внизу плескался мрак. Навес из листьев Самуны, скрипучий ворот и бадья на толстой верёвке рядом с чёрной бездной смотрелись крошечными и очень ненадёжными. Фрисс трогал холодные камни и вглядывался в темноту. Где-то внизу струилась иссиня-чёрная и очень холодная река… где-то там, под зыбким дном болота и всплывшим из трясины холмом Кьюскена.

- Что он говорит? – Гицка, не добившись ответа от Эвчи, сам придвинулся ближе. – Что там, говорящий с водой?

- Там река, - отозвался Фрисс, сжимая в ладони маленькую витую ракушку. – Полноводная чёрная река.

Руки Речника снова побледнели, и опухоль спала, и пальцы обрели прежнюю гибкость. Ноги, уже не похожие на раскалённые подушки, чувствовали жар камня и острые грани выбоин, и Фрисс думал, что придётся соорудить обмотки из коры и листьев, иначе он и по городу не пройдёт, не то что по джунглям. Ещё глоток противоядия в маленькой склянке – Нецис одолжил из своей переносной лаборатории – был надёжно спрятан в кармане.

- Услышь меня, Кетт, всесильный в водах, - прошептал Речник, разжимая кулак над провалом колодца. – Услышь меня, тот, кто указывает рекам русло…

…Форн с черпаком прошёл вдоль длинной циновки, расстеленной на полу, зачёрпывая густое варево из котла, который тащили за ним четверо, и проворно разливая по подставленным мискам. Фрисс посмотрел на крошечную – по руке форна – ложку, вздохнул и запустил руку в миску, вылавливая кусочки мяса из клубка папоротниковых побегов.

«Держи, Алсаг. Другой еды не предвидится,» - он сунул найденное одной из летучих мышей, вцепившихся в его руку.

- Некромант! Ты что, уже всё сожрал?! – раздался удивлённый возглас форна с черпаком. – Тебя вся Кюска не прокормит…

- Моё ремесло отнимает много сил, о форн, - сдержанно ответил колдун, подставляя опустевшую миску в третий, как показалось Фриссу, раз.

«Нецис!» - мысленно окликнул чародея Речник, досадуя на форнов, рассадивших их на разные концы «стола». «Как твоя работа?»

«Успешно завершена, Фрисс,» - покосился на него Некромант. «Шафагат вполне доволен. Завтра утром мы вольны отсюда уйти. Признаться, я не стал бы задерживаться.»

«Я тоже,» - ответил Речник. «Покажешь мне своего голема? Он правда может один охранять целый город?»

«От растений – безусловно,» - Нецис осторожно усмехнулся. «Он уже на границе, Фрисс, и с неё не уйдёт. Если хочешь, спроси о нём у Шафагата… или у Вуты.»

Форн, поверх обычных лохмотьев замотавшийся в половину красного плаща Фрисса, усердно поглощал варёный папоротник и на людей не смотрел.

- Вута! – вполголоса окликнул его Речник. – У Кюски теперь сильный страж?

Форн поёжился и недовольно посмотрел на Фрисса.

- Что тебе, знорк? Чёрная смерть – наш защитник, и ты его не получишь. И эта одежда – моя!

Глава 43. Оковы из камня

«Ай, Нуску и все боги мира! Когда же они уймутся?! Вот так бы им за Фоулом охотиться, он бы никого тронуть не посмел!»

Распластавшись под листом Меланчина, щекочущим её всеми ворсинками, и боясь пошевелиться, Кесса щурилась на серебряное небо. Крылатые тени мелькали над ней. Стражи Джэйкето, летящие за Речницей уже третьи сутки, кажется, потеряли её из виду. Кесса облегчённо вздохнула и провалилась в сон, едва сомкнув глаза.

Проснулась она быстро – от боли в располосованной руке, за три дня успевшей покраснеть и распухнуть втрое, от шума крыльев и взволнованных криков «чужак!» Хозяева Меланчина спохватились, что кто-то спит на их поле. «Жадные крысы…» - обиженно подумала Речница, в десятый раз за этот день меняя облик. Чёрный нетопырь вылетел из-под листа… и вопли из тревожных стали торжествующими.

- Некромант! Сожги его! Во имя Згена, убейте преступника! – надрывался кто-то в небе, и кто-то вторил ему на земле. Кесса помянула всех тёмных богов, ныряя в тень Меланчина. «Летучая мышь при свете дня… Ещё бы им не всполошиться!» - подумала она, морщась и вздрагивая от боли. Из раненой руки получалось неважное крыло…