Слуга Государев. Тетралогия - Денис Старый

Я встречался с этими двумя: Гордон был по возрасту словно отец для Лефорта. Гордон смотрел на меня, я смотрел на него, Лефот смотрел на свой наполненный бокал с вином. А, нет, уже пустой. Но это быстро можно было исправить.

— Эльза! Принеси еще вина! — выкрикнул Лефорт.

Одной из задач, которую я ставил для себя в своей деятельности — не навредить. Пётр Алексеевич и в иной реальности сделал для России очень много. Моя задача — видеть возможность несколько подправить реформы, снизить их негативный эффект, сохранить десятки тысяч жизней.

И если эти люди в иной реальности сыграли большую роль, в том числе и как наставники для Петра Алексеевича, то нужно понять, настолько ли они на самом деле полезны и нужны в будущей команде русского государя. Гордона я видел точно нужным. Лефорт? Не знаю. Пока не однозначное впечатление.

— Господин Гордон, могу ли я у вас спросить, почему вы решили покинуть Россию? — через некоторое время, после немалого количества вопросов и ответов, спрашивал я у полковника Гордона.

— Вы хотите вывести меня на откровенный разговор? Но не вы ли являетесь головой Следственной комиссии? Может быть, ещё и осудите меня за откровенность? — проявил осторожность Патрик Гордон.

— А вы хотите поругать армию и действия русских войск под Чигирином? — сделал я догадку и понял, что попал в точку.

— Да, я хотел бы поругать обеспечение войск, выучку войск. А ещё нынче государь в силу не вошёл. И я догадываюсь, что такое русская Боярская дума. При Алексее царе исправно платили, почёт и уважение были. А сейчас и жалование задерживают, и… — Гордон хотел сказать нечто очень крамольное по отношению к русской власти, но вовремя замолчал.

— Я прошу вас, договаривайте, господин полковник! Слово чести и дворянина! Я здесь не для того, чтобы вас осуждать. Я здесь для того, чтобы предотвратить ваш отъезд из России. Нам очень не хватает хороших командиров. А впереди масштабные военные преобразования, которых ещё даже Европа не знает, — после этих слов я намеренно сделал паузу, рассматривая реакцию двух моих собеседников.

И Лефорт, и Гордон выражали крайний скепсис по поводу реформирования русской армии. Интересно, как они отреагируют на то, что именно здесь, в России, изобрели штык. Наверняка же знают о байонетах и смогли оценить это французское новшество.

Это я ещё не говорю про конусные пули с расширяющимися юбками для стрельбы из нарезного оружия.

И ко всем этим военным тайнам они будут привлечены. Но только тогда, когда я буду уверен, что имею дело с офицерами на русской службе, которые в ближайшее время не покинут Россию.

Насколько я знал историю, Гордон намеревался примерно в это же время покинуть русскую службу. Вот только это сделать ему не дали. Уверен, что и в этой реальности не дадут. Если увижу, что это человек по-настоящему деятельный, то Гордона оставят на службе в России. Как минимум, он нужен нашим войскам как военный инженер.

— Хорошо, если вам будет так угодно, я скажу… — после некоторой паузы решился Патрик Гордон.

— Господин Гордон, вы можете навредить себе своими же словами, — недоверчиво, глядя на меня, сказал Лефорт.

Гляди-ка пьет, а рассудок не теряет!

— Но разве есть возможность промолчать? — спросил Гордон и после обратился ко мне: — Меня поставили создавать укрепления в Киеве. И я был готов выполнить эту службу, как и любую другую, которую укажет государь. Но мне не дали денег, я не получил достаточных полномочий, чтобы привлекать местных людей для строительства фортификаций. Как мне выполнить это поручение? Виноват будет кто? Я!

Не очень хорошо, если Гордон будет так реагировать на любое головотяпство в России. Ведь это не характеристика эпохи. С этими погрешностями Россия жила и будет жить дальше.

— Я приглашу вас на учение, которое состоится через неделю в Преображенском. Не хочу быть голословным, но вы увидите, что именно я стараюсь создать под крылом у царя, — после рассказа Гордона сказал я.

Сошлись на том, что нужно, конечно же, посмотреть, а потом уже продолжать этот разговор. Принесли еду. И нет, это не был богатый, ломящийся от яств стол. Подали рубленое мясо. На столе лежали нож и вилка, и я по обыкновению из будущего стал весьма деликатно есть, демонстрируя навыки работы с ножом и вилкой.

Такому способу поедания мяса весьма удивились мои собеседники. Может нужно было попросить щи, да лапти снять для их поедания?

— Господа, у меня будет ещё проект по тому, как мы вместе сможем заработать деньги, — в паузе между поеданием чего-то вроде шницеля сказал я.

Что такое самогонный аппарат, я знал не понаслышке. Был грешок в прошлой жизни. Впрочем, гонку я делал (различные напитки, включая и то, что можно было бы назвать виски), скорее, для интереса, для собственного небольшого потребления, ну или раздавал знакомым, друзьям.

Создать нечто подобное в этом мире я вполне мог. Но вот не мог я кое в чём другом…

— В Москве и в России торговать крепким хмельным не получится, — сделал я заключение. — Если вам удастся договориться с голландцами или англичанами, чтобы они брали на реализацию в свои страны, то это был бы лучший вариант.

Дело даже не в том, что я не хотел спаивать Россию, хотя и в этом была своя мотивация. Церковь не разрешит. Если патриарх пока ещё молчит, то у меня складывается впечатление, что он копит силы и скоро проявит гнев. Потому дразнить его ещё и алкоголем я не хотел.

— Для начала это всё нужно попробовать, — весело сказал Лефорт.

— Попробуем, господа. А пока я приглашаю вас всё же на учения. Господин Гордон, мне будет очень важно ваше мнение, так как не исключено, что Россия вновь вступит в войну с Османской империей. Очень важно организовать войско так, чтобы мы могли пройти Дикое поле, войти в Крым и не чувствовать особых проблем с нехваткой воды. А также исключить большие небоевые потери, — сказал я и принялся объяснять, какие новшества хотел бы ввести для русской армии, чтобы вероятные походы в Крым, а без этого развитие России просто невозможно, были менее болезненными, чем в иной реальности.

А потом в обеденный зал вошла красотка в глубоком декольте. Как же я отвык видеть демонстрацию женских прелестей в такой форме! Хороша, чертовка!

Я посмотрел на двух мужчин, внимательно наблюдавших за моей реакцией. Не было сомнений, что мне подсовывают срамную девку.

Я только лишь усмехнулся. И эта реакция обескуражила двух немцев. Как же! Ведь