Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— А как же Ассамблея? — чуть ли не с обидой спросила Тамара. — Зря, что ли, мы себе платья новые шьём?

— К началу мероприятия я успею, не переживай, — Никита отвёл от себя клинок и приобнял жену. — Просто сейчас все факторы совпали, нужно быстрее подготовиться к будущим столкновениям с недобитым Ордосом. Точнее, всё завязано на архиве, который я недавно получил. Ну и Собор провести — дело святое.

— Гляди, Назаров, опоздаешь — впадёшь в немилость, — пригрозила баронесса, сверкнув глазами. — Отлучим от тел всей женской компанией.

Даша с виноватой улыбкой только развела руками, когда Никита с мольбой посмотрел на неё. Все понимали, что пикировка имеет шуточный подтекст, но огорчать жён волхв опасался и в самом деле. С мелочей начинается недоверие, появляются обиды, а потом ржа разъедает всё, что Никита считал важным в семейной жизни.

— Дорогая, ты же знаешь, как я дорожу вами всеми, — он спрятал женский локон за ушко. — Но есть вещи вне семейных отношений, которые очень важны для нашего будущего. Мы об этом не раз говорили, но я свою позицию не поменяю. И вы должны это принять. Как и я принял вашу. Люди, которые меня ждут, тоже покинули свои семьи, многие вообще за несколько тысяч километров живут, но приехали ради общего дела. А я, вы знаете, могу мгновенно оказаться в Петербурге.

— Это и успокаивает, — вздохнула Тамара, прильнув к его груди. — Прости, не сдержалась, как склочная баба начала мозг выклёвывать. Всё я понимаю. Беспокоюсь и переживаю.

— И я, — Даша ловко ввинтилась под локоть Никиты, и тот со смехом тоже прижал её к себе. Щедро поделившись избыточной энергией с жёнами, он снова ощутил мягкие и ласкающие силовые потоки, обвившие их всех троих.

— Ну ладно, сеанс психологической разгрузки закончен, — пошутил волхв, отстраняя разомлевших девушек. — Слушайте боевой приказ. Встречаемся в Петербурге. Мой костюм захватите с собой, чтобы мне не мотаться туда-сюда. Кстати, вы узнавали у Воронцовых насчёт порядка представления? Можно девчонок с собой взять?

— Если представить их как твоих сестёр — то можно, — кивнула Тамара. — Выяснили этот вопрос. Поэтому Анора, Ольга и Настя могут с нами пойти на Ассамблею. Я их уже в списки внесла. Они как узнали, до потолка прыгали от радости. Правда, их мужские половинки не в особом восторге. Им-то нельзя появляться среди высшего сословия.

— Ничего не попишешь, — усмехнулся Никита. — Даже я не смогу повлиять на традиции.

— И не надо, — с серьёзностью ответила Даша. — А то это самое общество начнёт за спиной бурчать, что ты намеренно всё ломаешь как неуклюжий медведь. Не стоит их дразнить.

— Ладно, я всё равно Полозова с собой возьму, ему не до развлечений будет. А ведь он, как-никак, побратим. Мезенские ему рады будут, — решил волхв. — Значит, на Ассамблее будет цветник от Назаровых. Как же я за вами шестерыми угляжу?

— Не переживай, — усмехнулась старшая жена. — Твоя репутация будет охранять нас от мужских нахальных взглядов лучше всяких пап и мам.

* * *

В Новохолмогорск летели по привычному маршруту из Петербурга. Никита купил билеты в самый конец самолёта, чтобы держать под контролем весь салон. Пассажиров было много, пустыми оставались пять или шесть кресел. Полозов расположился рядом с волхвом. Слон, Лязгун и Москит сидели по другую сторону прохода. Среди них был ещё один телохранитель — молодой парень, комплекцией схожий со Слоном. Такой же широкоплечий и высокий, с накачанными бицепсами и трицепсами. Если их не знать, то со спины вряд ли различишь. Как близнецы-братья. Но позывной его был довольно забавный: Мухомор. И не только из-за ярко алевших щёк он получил второе имя.

Мухомор был из прошлогоднего рекрутского набора. Сын обедневшего дворянина Грибова, давшего клятву барону Назарову вместе со всей семьёй, решил пойти по военной стезе и удачно прошёл отбор у Донского. Определили его в роту охраны «Гнезда», где он сразу попал в лапы Слона, обрадовавшегося родственной душе. Видя, как парень мучается с выбором позывного, личник Никиты Анатольевича небрежно отмахнулся:

— Раз ты Грибов, значит, будешь Мухомором. Вон, лицо как у красной девицы. Только белых пятнышек не хватает.

Посмеялись, но имя прилипло намертво. Впрочем, Игорь Грибов не возражал. Куда лучше быть в боевом братстве, чем мучительно смотреть, как отец пытается расплатиться с долгами и банковскими кредиторами, вытаскивая семью из ямы нищеты. Впрочем, после вхождения в клан барона Назарова у него забрезжила надежда хоть как-то выправить дела. Грибовы занимались строительством компактных бань и саун, но почему-то в последние годы продукция не пользовалась успехом. А теперь появились заказы для туристической базы на озере Белом и заинтересованность Рода Васильевых в сотрудничестве. Те как раз монтируют современную деревообрабатывающую линию. Жизнь стала со скрипом, но налаживаться.

Выйдя из самолёта, все ощутили яростные порывы ветра, ледяного и обжигающего. Хорошо, пассажиров встречал юркий приземистый автобус, в котором они и доехали до здания аэровокзала. Никита с командой прошёл по «зелёному» коридору, предназначенному для высокородных. Он предъявил лишь свой паспорт таможеннику, сидевшему в кабинке, и тот без лишних слов дал разрешение. Барон Назаров в базе уже числился, что снимало многие вопросы.

На выходе его ждал сюрприз: Кузьма Мещерин, облачённый в тулуп, меховую пыжиковую шапку и в меховые же сапоги, чем-то похожие на северные унты. Самое забавное, что так был одет только он, а группа молодых парней, стоявших возле внедорожников, представительского «руссо-балта» и «даймлера» все как один оказались в камуфляжной форме.

Кузьма с улыбкой подошёл к Никите и неожиданно низко поклонился со словами:

— С прибытием, Князь! Ждём тебя с нетерпением!

— Что-то новенькое, — хмыкнул Никита, и дождавшись, когда Кузьма выпрямится, подал ему руку, которую мезенский Воин крепко сжал в своей лапище. Молодые бойцы с интересом глядели на гостей.

А вот Слона Кузьма сжал так, что кости у обоих опасно затрещали. Не успокоившись, похлопали друг друга по плечам, проверяя их крепость. С Полозовым повторилась такая же история, а вот с Москитом и Мухомором проявил сдержанность.

— С чего такая щедрость? — поинтересовался Никита, когда уселся в глубокое кресло «руссо-балта».

— Статус, — поднял палец вверх Мещерин, обернувшись с переднего места. — Когда приедем в гостиницу,