Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Придётся соответствовать, да, брат? — Никита посмотрел на Полозова, пристроившегося рядом. Побратимство — тоже показатель доверия, следовало подчиняться установленным правилам, чтобы не ударить лицом в грязь.

— Хорошо обставили, — кивнул Олег. — Поддерживаю. Князь-воин имеет особый статус. Какая программа на сегодня?

Кузьма чётко доложил:

— Сейчас едем в гостиницу, потом обед, после него свободное время для личных дел. В семь часов вечера назначен Собор. Он будет идти два дня, чтобы успеть решить все вопросы, ну, или хотя бы, половину из них.

— Батька-то приехал? — поинтересовался Никита о Всеславе Гордеевиче.

— А как же, здесь он. Глава и наследник обязательно должны присутствовать. Я ведь по совместительству отвечаю за безопасность Собора, куча дел навалилась, — пожаловался Кузьма, но было видно, что проблемы, которые он озвучивал, напускные. Мещерин гордился возложенной на него обязанностью. — На всякий случай взял помощником Дениску.

— Ручеяна замуж не вышла? — Никита улыбнулся, вспомнив волоокую красотку-поморку, младшую дочь Всеслава.

— Чертовка совсем от рук отбилась, — рассерженно откликнулся Кузьма. — Никто, говорит, мне не подходит. Слабаки, неженки… Это мезенские-то парни неженки? Будь моя воля, выпорол бы девку не задумываясь. Адреналиновая наркоманка, чтоб её. За Князя бы вышла не задумываясь, представь себе заявочку! Отец взбеленился, когда Ручеяна так сказала, и забрал её с собой в тренировочный лагерь. Через месяц вернулись. Девка с лица спала, еле ноги волочила, но от своих слов не отказалась. Может, ты на неё повлияешь, Князь?

— Как я повлияю? — посмеиваясь, удивился Никита. — Ваши поморки — женщины гордые, на них воду не повозишь. Да ещё по шее накостыляют.

— Забери к себе, — неожиданно сказал Кузьма, чуть ли не с мольбой глядя на волхва. — Не, я понимаю, что стать твоей женой ей не светит, но может, пристроишь к своим волкодавам? На Слона Ручеяна посматривала благосклонно. Вдруг получится обломать строптивицу?

— Будет кошмар и бардак, — сразу же откликнулся Полозов, отвлекшись от созерцания проносящихся мимо домов и магазинов. — Девку в боевое подразделение никак нельзя брать. Я не отрицаю, что они могут дать мужику фору в некоторых случаях, но Ручеяна может стать центром дестабилизации в отряде. Оно нам надо?

— Попробовать стоило, — пожал плечами Кузьма. — Я же не настаиваю. Вижу, мается сеструха.

— Я подумаю, — Никите пришла в голову одна мысль. — Захочет Ручеяна поменять свою жизнь, спокойную и размеренную на бурлящую вокруг меня — пожалуйста. Найду применение.

Некоторое время они молчали. Никита в последнюю свою поездку чуть больше полугода назад немного изучил город, и был готов поклясться, что сейчас их везут точно не в гостиницу «Северная», а куда-то в другое место. Уже потянулись симпатичные двухэтажные коттеджи в обрамлении соснового леса, широкая трасса сузилась, вильнула куда-то в сторону и выскочила к скованной льдом реке.

— А где будет Собор? — спросил волхв, разглядывая мелькающие между высокими деревьями торосы. — Разве не в самом Новохолмогорске?

— В загородной гостинице «Двинские зори», — Кузьма опустил солнцезащитный козырёк; белесое солнце светило прямо в глаза. — Были опасения, что ИСБ заинтересуется столь значимым мероприятием и постарается внедрить свою агентуру в виде официантов и обслуги.

— Думаете, они заранее не подготовились? — скептически хмыкнул Полозов. — Безопасники даром хлеб не едят, и давно ищут возможность сесть Ордену на хвост.

— Мы знаем, — спокойно ответил Мещерин. — Но не убивать же их? Они такие же воины, как и мы, только служат императору. Меньшиковы до сих пор не проявляли никакой агрессивности, чтобы уничтожить военную структуру, защищающую государство.

Дорога плавно повернула налево, отдаляясь от широкого русла Двины, и вскоре кавалькада машин подъехала к кованым воротам с ажурной чеканкой. Двухметровый забор уходил в обе стороны, теряясь между высоченными соснами, а впереди празднично переливалось огнями гирлянд трёхэтажное здание из бело-розового камня. Зелёная черепичная крыша с уютом пряталась под пышными хвойными кронами, вычищенные дорожки расходились от парадного мраморного крыльца в разные стороны. Чаша фонтана со скульптурным изваянием в виде двух моржей-секачей украшала подъездную площадь, выложенную брусчаткой.

Охрана, видимо, состояла из «гиперборейцев», потому что Кузьма приветливо с ними поздоровался и сказал, что Князь прибыл. Ворота тут же дрогнули и стали разбегаться в стороны по рельсу. Не дожидаясь, когда они откроются полностью, водитель «руссо-балта» искусно проскочил в образовавшуюся щель, рискуя поцарапать лакированные бока автомобиля.

Возле крыльца толпилось человек пятьдесят, большинство из которых оказались крепкие пожилые мужчины с бородами и усами, в добротных пальто или шубах, и почти все стояли без шапок. Среди них Никита увидел и графа Сумарокова с молодым мужчиной лет тридцати. Забавно, что Святослав Бориславич до сих пор не познакомил его с наследником. Но имя его Никита знал. Даниил Святославич был армейским офицером, служил в структуре ГОН. Проще говоря, проводил диверсионные операции в тылу противника. Свой человек, можно сказать.

«Руссо-балт» остановился, сыто пощелкивая разогретым мотором. К задней двери подскочили двое бойцов в камуфляже и взяли под контроль распахнувшуюся дверцу. Первым вылез Полозов, отошёл в сторону, давая дорогу Никите.

Как только волхв распрямил плечи и сделал несколько шагов вперёд, молчаливая толпа вдруг разом поклонилась, без подобострастия, а с чувством собственного достоинства, в котором проявлялось уважение к высшему руководству.

— Здрав будь, Князь Гиперборейский! — вперёд выступил могучий как столетний дуб Милодар Бежин, которого Никита, конечно же, узнал. Видимо, он был назначен ответственным за встречу. — Прими нашу благодарность, за тягость, взваленную на твои плечи, и пусть благоволит тебе удача, ум, смелость и решительность в святом для Руси деле! Выпей чарку хмельного мёда!

Народ расступился, а к Никите подошла девушка в длинной собольей шубе и в белоснежной шапке. Толстая русая коса была перекинута на высокую грудь, на уровне которой красавица держала серебряный поднос с внушительной чаркой медовухи, свежим караваем и солью. Она смело взглянула в глаза Никиты и мелодично произнесла:

— Отведай хлеба-соли, Князь!

Удивительно, что девицу не заставили выйти на мороз в одном сарафане. И всё равно хороша чертовка! Голубыми, что озёра, глазками стреляет, не увернуться.

Волхв взял чарку и опрокинул в себя напиток, по вкусу и градусу никак не подходящий к медовухе. Скорее, это было медовое вино — напиток богов. Вкус был настолько необычным, что Никита даже прикрыл глаза от удовольствия. Орденские одобрительно