Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Два миллиона рублей, — поникла Любава.

— Сдурел этот боярин? — возмутился волхв. — За такие деньги я построил четыре блока Медцентра и обеспечил их оборудованием!

Он задумался. В такой ситуации эмоции могут только навредить. Просто так взять и нарушить контракт, составленный по всем правилам (хотя не помешает его изучить), ему не позволят. Трубецкие — не какой-то там захудалый род, вой поднимут вселенский.

— Я хочу ещё раз поговорить с твоим отцом, прежде чем принимать какие-то действия, — Никита встал, намекая Любаве, что той пора уходить. За свою репутацию он не боялся, но кто-то из гостей мог увидеть девушку, выходящую из его комнаты, и слухи сразу же «поженят» их. Князь может себе позволить такую роскошь, но Тамара его тогда гарантированно прибьёт. — Желательно, до обеда. Вечером у меня самолёт в Петербург. Постараемся найти какое-нибудь решение. Раз уж ты ещё учишься, потерпи. А за это время или ишак сдохнет, или Трубецкой изменит своё решение.

— Спасибо! — Любава вскочила, и поставив недопитую бутылку на стол, подошла к Никите. Заалев от шалости, чмокнула его в щеку и выпорхнула из номера, едва не сшибив Москита с ног.

Покачав головой от столь ярко проявленных чувств, Никита погасил свет и забрался в постель с телефоном, решив посмотреть, что же это за тип такой Трубецкой, и какое место занимает в иерархии московской аристократии.

Боярский Род Трубецких вёл свое начало от Никиты Романовича Косого и за четыреста лет приобрёл значительный вес в обществе. Крупные землевладельцы, «прославились» тем, что скупают у разорившихся дворян недвижимое имущество — землю, дома, родовой бизнес — а потом спекулируют на этом. В Москве их, не таясь, называют «гиенами». Немудрено, почему Алексей Алексеевич взялся за шантаж. Нет сомнений, что при любом развитии ситуации он выиграет: или Целительницу в Род приведёт, или Источником завладеет. Догадывается, что с усадьбой дело нечистое.

Так, что ещё? Род пестует Стихию Огня и Воздуха. Имеются довольно сильные представители, семья большая. У Главы Рода шестеро детей и десять внуков. И это не считая трёх младших братьев и трёх сестёр. Очень сильный Род, несколько человек вхожи в Московскую Думу. Дистанцируются от императорского клана, опираются на силу других родов, в большинстве своём смоленских и киевских. Но в предательстве не замечены, проявляют умеренный патриотизм, поддерживают Меньшиковых в ключевых моментах. Вот такие «гиены» эти Трубецкие. Надо выкупать контракт, но не за два миллиона. Если надавить на Главу и предложить ему что-то стоящее, клюнет ли на размен?

Глава 10

Петербург-Бухара-Багдад, декабрь 2016 года

Борис Волынский очень хотел остаться в столице на праздники, прекрасно понимая, что ещё долго не увидит буйство радости, улыбок, кипящего водоворота ночных развлечений, великолепных нарядов красавиц, еженощных фейерверков. Он никогда не был на далёком, загадочном, до сих пор живущем по древним канонам Ближнем Востоке и в Аравии; предстоящая поездка его напрягала, пугала и в то же время заставляла мобилизовать все душевные силы. Барон Абрамов предупредил, насколько тяжело придётся доказывать местным богачам, что поиски артефактов не связаны с желанием навредить в первую очередь им. Поэтому нужно выбрать правильную тактику, чтобы никто не заподозрил молодого княжича в лукавстве и корысти.

— Приглянешься какому-нибудь каймаку, паше или вали[1], то и проблем не будет, — говорил ему перед отлётом Абрамов. — Люди сами понесут тебе ценности, успевай только отсеивать дерьмо от золота.

Летели на двух самолётах. Барон для перевозки оружия и автомобилей Волынского зафрахтовал грузовой «Сикорский», а сам принял предложение княжича разделить с ним тяжесть полёта на родовом бизнес-джете «Сокол». Отец всё же сжалился и выделил один из личных самолётов для сына. С ними летели двадцать человек охраны и двое волхвов «воздушной» Стихии. Их функция сводилась лишь к безопасности полёта, и брать их с собой в дальнейшую поездку Борис не планировал. Считал, что сам справится с бандитами, если таковые водятся в тех местах и захотят помешать его планам.

В Бухаре, куда Абрамов вёз часть груза, к ним должен был присоединиться человек, который будет вести переговоры с местными набобами.

— Я уже забыл, когда в джетах путешествовал, — с комфортом устроившись в кресле, Абрамов потягивал коньяк. — Почти всю дорогу на транспортниках. Сидишь себе в кабине для пассажиров, наушники на голову — и слушаешь музыку. Хоть как-то отвлекает от гула моторов.

— Поставили бы купол защиты, — посоветовал Борис. Чтобы составить компанию барону, он открыл бутылку пива и периодически прикладывался к ней.

— Раскрытая магоформа в салоне самолёта имеет свойство менять полётные характеристики, — пояснил Пётр Дмитриевич, снисходительно глядя на молодого попутчика. — Как вы думаете, княжич, почему штатные волхвы в авиакомпаниях никогда не вмешиваются в работу пилотов во время инцидентов, если нет опасности неконтролируемого падения?

Волынский пожал плечами. Он над такими вещами никогда голову не ломал. Положено в дальнемагистральном самолёте иметь двух «воздушников» — значит, на то есть причины. Ясно, что им поставлена задача не дать свалиться падающему лайнеру в пике, или, к примеру, поставить «пробку» в момент разгерметизации.

— Пока нет явной опасности и приказа первого пилота, волхвы никогда не будут рисковать, — Абрамов усмехнулся. — У них разные компетенции.

— А у вас есть свои «воздушники»? Как-никак, товар тянет на несколько миллионов.

— Вы же сами и ответили, княжич, на свой вопрос. Но, в первую очередь, я беспокоюсь о людях и себе. Когда с пятикилометровой высоты грохнешься в разваливающемся железе, приятного мало.

Слушавшие этот разговор «воздушники» переглянулись между собой и снова уткнулись в планшеты. Полёт протекал без проблем, можно и расслабиться.

Через несколько часов в иллюминаторах замелькали серо-коричневые пятна возделанных полей, аккуратные квадраты кишлаков, тонкие прожилки арыков. Бухара встречала их блеском минаретных куполов, нестерпимыми отсверками солнца на окнах высотных зданий. Ожидая, пока грузовой «Сикорский» сядет на выделенную для него полосу, «Сокол» сделал два круга, и получив одобрение, мягко клюнул носом и направился вниз.

— Сколько у нас времени? — поинтересовался Борис, разглядывая суету аэродромных служб.

— Пять часов, — уверенно ответил барон. — Я забронировал номера в гостинице аэропорта. Отдохнём, пообедаем. А я позвоню Шавкату — это ваш сопровождающий в мире торговли и оценки артефактов.

— Ну да, разумно было не заставлять его ожидать вашего прилёта, — княжич встал, одёрнул пиджак и обратился к мужчине в рубашке с короткими рукавами, сидевшему в одиночестве в самом конце