Камень-1. Часть первая. Сеанс магии с предшествующим мятежом - Александр Бельский

дробовик. Дойдя до ворот, он осторожно высунул нос на улицу. Странно, но она всё ещё была пуста. Он не сомневался, что из одного-двух домов из-за занавесок наверняка глядят чьи-то глаза, и лишь надеялся, что глядят они не через прицел. Запашок уже был, да и не мудрено, учитывая, что половину убитых накрошил своей крупнокалиберной мясорубкой Воронов. И мух уже целый рой. Любопытно… А оружие-то и кошельки у убитых уже кто-то утащил! Вот тебе и пустая улица, вот тебе и никого! Сейчас вид мёртвых тугов вызывал только злобную радость. Он, оттащив кое-как трёх убитых, чьи тела мешали, прикрыл, как смог, ворота и даже накинул на скобы брус. Правда, калитку оставил незапертой и даже приоткрытой. Если кто-то появится, пусть не лезут в неизвестном месте через забор, и не вваливаются толпой в ворота, а идут через неё по-одному. Стрельба в городе не стихала, и теперь уже слышна была не только винтовочная, но и пулемётная пальба. Лёг, устроился поудобней, поудобнее же устроил винтовку и дробовик и стал наблюдать за входом. Так, теперь почти всё. Дарри вытащил из подсумка два пустых магазина, набил их, поглядывая на калитку. Затем один поменял тот, который был в винтовке, на полный и добил вынутый доверху. Убрал магазины назад в подсумок и вздохнул — ну вот, половина запаса винтовочных патронов уже из подсумков ушла… Расчесал пальцами мягкие кудри юношеских бакенбардов, и очередной раз загрустил, что так же пышно волосы не растут пока на подбородке. Подбородок Камню решительно не нравился. Мягкий какой-то, нерешительно-детский. И борода никак не начинает расти приличным образом, как положено гномьей бороде. Несколько волосков, причём не блондинистых, как в тщательно причесаной и подстриженой шевелюре (ещё один пунктик Дарри), а каких-то рыжеватых. Фу! Достав расчёску, он снял шапку-панаму, и тщательнейшим образом причесал голову, а затем, подумав, и бакенбарды.

Глава 8

Глава 8, короткая, в которой герой оказывается в магической лавке и теряет сознание.

За куаферными заботами он не услышал, как бывшие пленницы вышли из дома, и заметил их, когда они уже были на полпути к воротам. Поняв, что его застукали за таким глупым для взрослого геройского гнома занятием, он страшно смутился, что, вообще-то, гномам не свойственно. Армирка, словно поняв его мучения, сделала вид, что ничего не заметила. Она была всё в том же платье, но казалась, при всей своей хрупкости, величественней и властней. На шее и руках у неё виднелись украшения, от которых прямо-таки пахнуло изрядной силой. Ничего металлического, многониточные бусы на шее, только резные кость и дерево, и деревянные браслеты с выжженными рунами на запястьях. На голову был накинут расшитый белый плат. В руке у друидки была льняная расшитая сумка, и явно тяжёлая, судя по тому, как она оттягивала ей руку. Купчиха, семенившая за Вараззой, тоже разительно преобразилась. Бесформенное астраханское платье скрывало фигуру, но зато вот астраханская же головная накидка, прикрыв светлые волосы, оставляла лицо открытым. Искажённое лицо с огромными желтоватыми пузырями нарывов, слезящиеся глаза… Да уж, вряд ли на нее сейчас хоть кто-нибудь покусится.

И они пошли. Армирка — впереди, за ней, чуть справа, Камень с дробовиком в руках и винтовкой на плече, ну, а последней — купчиха Наталья. Стрельба тарахтела все так же, чуть организованней и локальней. Явно прослушивались несколько колец пальбы. И, судя по всему, уходя от одного из них, они шли прямо к другому. Раз-другой птахой чирикнули над головой шальные пули, но армирка даже не пригнулась. Она вела их тем же самым путём, которым они ехали на «Копейке». Вот они повернули налево, а вот и площадь, где они оседлали машину. Всё так же лежали кучками тряпья пять баронцев, и — никого живого. Подумав, Дарри сорвал у одного из убитых жёлтый платок — у того, которого он был повязан на руку, с шеи побрезговал. Подумал — и убрал в карман. А друидка всё вела их дальше, и вот — рынок. По сравнению с тем, как его запомнил Камень, почти безлюдный. И тоже — убитые, стрельба… Как оказалось, лавка, куда держала путь Варазза, было практически посреди рынка, возле маленькой часовенки богини Арру. Магические лавки всегда были рядом с храмами или часовнями этой светлой богини, покровительницы магии и волшебства. Из надписи на вывеске с уродливым крылатым существом, следовало, что лавка называется «Дракон благости». Она была небольшой, бревенчатой, вроде баньки, и любовно украшена затейливой резьбой. В отличие от нелепого чудища на вывеске, сама лавка была красива и сделана с душой. Фундамент из дикого камня надёжно держал её на себе, а дверь из массивных дубовых досок так же надёжно закрывала путь внутрь. Сама дверь была обита медью и висела на медных же петлях.

— Я уже жалею, что предложил идти сюда, — негромко пробормотал Вараззе гном, — уж больно место не подходящее.

Варазза, а следом за ней и Дарри с Натальей, прошли вдоль глухой стены и повернули за угол, где, очевидно, был главный вход в лавку.

— Да, совсем не подходящее, — подытожил он. У входа в лавку, пытаясь ее открыть, стояли четыре человека. Точнее, стояли трое, и один лежал. А открыть пытался один из стоявших, широченный, почти как гном, белобрысый нордлинг с короткой бородой и двумя девчачьими косичками, в которые были вплетены три зуба. В остальном он был одет как Пришлый — на плечах расстегнутый пыльник, кавалерийские сапоги, в которые были заправлены подшитые кожей галифе, под пыльником — потёртая кожаная куртка с множеством накладных объёмистых карманов, набитых магазинами к карабину СВТ, висевшему стволом вниз на правом плече. И, конечно, на шее под кожанкой красовался пропотевший и грязный жёлтый платок. За ним стояли одетые примерно таким же образом ещё двое, второй нордлинг, очень похожий на первого, но только помоложе и без зубов в косах, и южанин, с острым и смуглым лицом пройдохи. Плащей-пыльников, правда, на них не было, на них лежал без сознания четвёртый. Это был Пришлый. Он был голым по пояс, с грудью, торопливо, но умело перетянутой бинтами, на которых уже проступили обильные алые пятна.

— Чем могу? — вопросительно-любезным, но слегка высокомерным голосом спросила Варазза, обращаясь к старшему нордлингу. Тот потирал руку, которой пытался открыть дверь, очевидно, его приложило магией от запора, не сильно, а