За Бессмертного замолвите слово - Акулина Окаянная

— А далеко ещё идти? И куда мы идём? — решила Мира уточнить, а точно ли её освободительница знает дорогу.

— Нам нужно идти ещё дальше. В конце концов, ты же не хочешь к нему воротиться? Наконец-то мы обдурили Бессмертного! — и радостно так руку её обхватила.

— Бессмертного?

— Ага, ага! — кивает Горда и за руку двумя руками за собой тянет. — Идём скорее, а то если тебя упущу остальные на меня разозлятся.

— О чем это ты?

— Смотри! Смотри! — воскликнула Горда, указывая на мерцающее озеро среди деревьев. — Проход открыт.

Слишком поздно Мира обратила внимание, что помимо излучаемого света, цветы источали свой особенный аромат. Лёгкий, едва уловимый сладковатый запах, что наполнял тело слабостью и путал мысли в голове. И всё это нахлынуло на неё одной волной, и уже с трудом Мира может мысль уловить, кто она и что тут в лесу делает. А девиц всё больше и больше на встречу бежит. Хихикают, в спину подталкивают.

— Давно меня тут не было. Похоже вы уже позабыли, где ваше место? — раздался мужской голос над озером.

— Будь ты проклят, Бессмертный! — воскликнула Горда. И в сторону вместе с остальными от Миры отскочила.

Мира медленно обернулась посмотреть кто девиц напугал. Ох, и тяжело же это далось, словно через силу. Чувствует, как голова кружиться начинает. За спиной Богдан стоит, на её плечо руку положил и к себе прижал. А у неё не то, что сил сопротивляться нет, даже желание такое отсутствует…

— Исчезните! — велел он девицам. — На первый раз я вас прощаю, но ещё раз к моему руки потянете всех выловлю и озеро высушу.

— Сам виноват! — окрысилась Горда, совсем в лице поменявшись. — Притащил в Навь живую. Думаешь, другие не учуют? Посмотрим, сможет ли такой неудачник, как ты, защитить пташку.

— А скажете про неё кому собственноручно хвосты повыдергиваю! Каждой! — крикнул Богдан так, что аж рябь по воде пошла.

Кинулись девицы́ в воду с головою нырять, а Богдан крепко Миру обнял, что она носом в грудь его уткнулась. Объятия были тёплые, но будто бы напряженные:

— Будет тебе уроком, Мира, — тихо так на ухо прошептал, наклонившись: — Никому кроме меня тут не доверяй, — и на руки её подхватил.

Мира лишь охнула. Сопротивляться или сказать чего сил нет. Аромат кувшинок сделал её безвольною куклой.

Двинулся он обратно к замку с ней на руках. Каждый шаг бубенцы на кушаке мелодичным звоном озвучивают, разбивая тишину ночи. Мира в свете луны его профиль разглядывает. Другой это Богдан, чужой, незнакомый. Черты лица более жёсткие, резкие, решительные…

Глава 9. Суседко колтун сколтунит

На утро, случившееся ночью, казалось каким-то туманным сном. Мира села в кровати. Витражи узких окон отбрасывали радугу света на белые простыни. Пламя в открытом очаге всё также полыхало, обогревая комнату.

— Проклятое колдовство! — буркнула Мира, поглядев на огонь.

Протягивая руку за вчерашним нарядом, что лежал на стуле рядом, Мира осознала: кто бы её не уложил в кровать, он же и раздел, оставив лишь в нижней рубахе. Хотя, чего душой кривить, она догадывалась, кто это.

— Проклятый колдун! — зло прокомментировала Мира.

Натянув ботиночки, она для порядка проверила дверь. Заперто. Снова одна она в комнате. Отодвинув вчерашний гобелен, ощупала все камни. Раз, другой, третий. По итогу сдаться пришлось. Ничего так и не обнаружила. Даже сомнения стали вкрадываться: а не приснилось ли ей взаправду произошедшее ночью? Горда, кувшинки и прочее…

Смотрит, а на столе под окнами, что между кресел припрятался, кушанья стоят. Горшок каши овсяной с кусочком масла, слегка талым сверху. Горка пирожков гороховых. Рядом на тарелке кругляш хлеба с сыром, заранее резанным. Крынка киселя и смоква, рулетами скатанная. От ароматов её желудок заурчал, рука к пирожкам так и потянулась. Мира отдёрнула руку и к груди прижала. В голове хитрый план народился: измором колдуна взять. Не будет она есть, пока не отпустит. Охваченная радостной решительностью, Мира порывисто от стола отвернулась и принялась расхаживать по комнате.

Ведь она ему зачем-то нужна, правильно? Если колдун не желает её убить, значит, она ему живая нужна. Он будет вынужден её отпустить! Именно так мыслила Мира. Осталось дождаться его появления и всё высказать.

Шло время, но никто не приходил. Мира никогда бы не подумала, что, находясь запертой в комнате, где абсолютно нечем заняться, будет столь томительно скучно.

Единственное, что менялось — это еда на подносе. В обед горшок каши сменился на горшок наваристой солянки. Пирожки заменила стопка блинов с миской топленого масла. Рядом теснилось запеченное мясо с глянцевой корочкой и дивным насыщенным ароматом. Кувшин холодного кваса, покрытый легкой испариной. На ужин появилось жаркое, капустный пирог, крынка молока и тарелка пастилы.

Еда сменялась будто сама собой. И сколько не следи, всё равно не заметишь перемену блюд. Так прошёл первый день. Никто не приходил.

Настал второй. Заявились тени людей с купелью. Опять один из них, называя её хозяйкой, объявил о том, что купель с мёртвой водой готова. Мира ничего не ответила, скрывшись за балдахином на кровати. Пугали они её до жути. Вроде на людей похожи, а понимаешь, не человек это вовсе. Смотреть страшно.

В начале она подумала о том, чтобы отказаться от купания. Ведь замыслила выставить условия колдуну и ждала его появления. Но потом решила, что второй раз такого непотребства по отношению к себе она не перенесёт. Ворча и проклиная колдуна на чём свет стоит, Мира таки окунулась в воду. Было неприятно признавать, что ему всё-таки удалось запугать её и отчасти подчинить своей воле.

После этого больше никто не нарушал покой её заточения. Безделье и одиночество превратились в настоящую пытку. Возможно, всё так специально колдуном задумано? Решила время убить и рассмотреть местный пейзаж с балкона при свете дня. А как только дверь открыла, так обомлела.

Сидит на перилах птица довольно крупная, с пером радужным да лицом человеческим. На Миру глядит и глаза со ртом всё шире и шире раскрывает, никак удивление изображает. Не сразу Мира сообразила, что птица её передразнивает.

— Разрази тебя Перун! — вскричала Мира и дверь захлопнула. Кресло подтащила и для надежности подпёрла.

Куда не сунься, кругом жуть жуткая. Села она на кровать размышлять. И страшно в душе, а вдруг это существо к ней проникнет. А если сможет, что делать?